— Ну, на шиноби эти законы никогда не распространялись, — не согласился с Цунаде Джирайя, — я говорил про конфликт с союзным кланом. Такетори не живут в Конохе, но они всегда помогали Листу в войнах.
— После поножовщины прямо у ворот деревни, думаю, некоторые готовы и на шиноби из кланов Конохи напасть, если встретят их за пределами стен деревни, — хмуро сказал Фугаку. — Что ни говори, Джирайя, но Учиха такое терпеть не станут. Ты сам принес вести, что в Стране Ветра большие перемены. Суна готовится к переходу за пограничные горы и наступлению на Страну Рек. Если Коноха собирается что-то с этим делать, а деревня не может ничего не делать, то все шиноби вновь окажутся на новом фронте. Я не уверен, что сейчас старый враг поможет нам сплотиться вновь. А воевать, страшась получить кунай в спину — хуже не придумаешь.
— Там враг не такой уж старый, — с сомнением ответил Джирайя. — Мне пришлось пройти почти через всю Страну Ветра, аж до Роурана, чтобы во всем разобраться. И скажу я так. Страны Ветра больше нет.
— Ха? — не понял Хиаши.
— Суна разрывает связи с дайме Страны Ветра, — пояснил Джирайя. — Начались бои Песка с гвардией Страны Ветра и наемниками дайме на границах Великой пустыни, в основном в районе восточных низин, ближе к южным границам Страны Рек. Это саванные территории, там большие стада зубров и основные места разведения вьючных мамонтов. Первые — один из ключевых источников пищи в Суне, вторые — незаменимы для караванщиков. Поэтому бои интенсивные, и поэтому часто отряды Суны оказываются на территории Страны Рек. Вряд ли сейчас они готовы к наступлению на соседей.
— Суна уходит от Страны Ветра? — шокировано переспросил Хиаши, явно еще не бывший в курсе событий.
— Они перешли на сторону Страны Песка, — подтвердил Джирайя. — Королева Роурана и Казекаге заключили союз и принесли обоюдную присягу перед страной, что бы это ни значило. В общем, теперь на западе Страна Песка, а не Ветра.
— Они с ума сошли?!
— У них были причины, чтобы поступить так, — не согласился Жабий Отшельник. — Но Ветер или Песок — разницы особой нет для нас. Шиноби Суны оказываются в Стране Рек, и, Фугаку прав, Коноха не может на это не ответить. И он прав, что шиноби Листа сейчас не способны объединиться.
— Так скажи, что нам теперь с этим делать, Джи! — сердито потребовала Цунаде.
— Нет, лучше ответь, что теперь будет делать Минато? — поправил Цунаде Фугаку.
Наступило короткое молчание, видно, Джирайя не нашелся с ответом.
— Ему нужно погасить конфликт в деревне, — нарушив молчание, высказалась Микото. — Причем медлить нельзя, Суна уже в Стране Рек. И как держит свое слово Оноки, мы все прекрасно знаем. Открыто мир он нарушать не будет, но он выдавливает всех нукенинов и йохей-ниндзя на север Страны Огня. А Коноха сейчас работает только на юг. Это не может долго длиться, но я не вижу путей, которые позволили бы объединить Лист миром в короткие сроки.
— Боюсь, Хокаге решится на жесткое подавление инакомыслия, — согласился с Микото Фугаку. — И, скорее всего, для этого ему придется избавиться от Учиха. Когда функции Военной полиции начали распределять по другим отрядам и передавать их Анбу, мне показалось, что именно к этому все и идет. Нас уже обвиняют во всех возможных грехах, но к нам продолжают тянуться те, кто не согласен с решениями Совета. Пусть сейчас клан переживает не лучшие времена, но мы все еще полиция Конохи и все еще клан-основатель. Без нас многие просто будут вынуждены принять новую политику, за которой стоит большинство, или покинуть деревню.
— Если покинуть ее позволят, — добавил Хиаши. — Сейчас Коноха к сохранению бьякугана относится более ревностно, чем сам наш клан. До присоединения к Листу Хьюга гораздо чаще заключали браки с другими родами, позволяя додзюцу оказываться вне клана. Потомки таких союзов все еще живут в деревне — это те же Юхи и Кохината. Сейчас подобное встречается все реже. И после разгрома Корня к нам в руки попали свитки, содержащие информацию о нашем джуиндзюцу. Старейшины подозревают, что Анбу овладела этой техникой. И Коноха может убить всю побочную ветвь Хьюга, если мы попытаемся покинуть селение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Это было бы очень похоже на Данзо, — мрачно прокомментировала услышанное Цунаде.
— Поэтому мы отложили на год наложение печатей на новое поколение, — пояснил Хиаши. — Хотя моей дочери уже три года, и ритуал должен был быть проведен в ее день рождения. Но тогда мы смогли отменить его из-за действий Кумо. И пока я не уверен, как поступить в этом году. Четвертый день рождения Хинаты все ближе.
— Орочимару мог обходить ваше джуиндзюцу, — припомнил Джирайя. — Думаю, можно было бы выяснить, как он это делал.
— Этим нужно заняться, но вопрос пока в другом, — настойчиво напомнил Фугаку. — Учиха и примкнувшие к нам кланы не могут повлиять на политику Конохи. Мой клан отстранен от управления деревней еще Тобирамой. После того, как Хирузен поступился основными принципами Листа и отпустил на фронт юных шиноби, среди джонинов стало слишком много юнцов, которые умеют убивать, но имеют мало жизненного опыта. Так вышло, что большая часть из них относится к кланам и группам, поддерживающим верхушку селения. Так что и через Совет джонинов теперь не удается повлиять на курс Конохи. Поэтому я склоняюсь к тому, чтобы начать готовиться к худшему исходу.
— Ты говоришь о восстании? — вздохнув, озвучил очевидную мысль Джирайя.
— Возмущение Учиха растет, мне сложно сдерживать его. Этой энергии нужно дать направление, иначе она выйдет из-под контроля вместе со всей этой ситуаций. Восстание? Возможно, и так… — с сомнением сказал Фугаку. — Я не уверен. Хотелось бы избежать подобного. Слишком большие жертвы понесут обе стороны. Я бы хотел самостоятельности, как те же Такетори. Но, помимо наших внутренних проблем, остается еще кризис власти во всей Стране Огня. Сейчас шиноби Конохи оказывают помощь мураджи Хоно. Если мы встанем на сторону дайме, то это будет не восстание. Это будет война.
— Вмешиваться в политические дрязги для шиноби, я бы не сказал, что это правильно, — неодобрительно заметил Джирайя. — Одна группа знати борется за доступ к казне против другой. А страдают от этого остальные. В такой войне не будет правых.
— Согласен. Но Коноха уже вмешалась в большую политику. И в борьбе за доступ к казне знать привлекает уже не только шиноби, она вовлекает другие сословия, водружая на свое знамя громкие лозунги. Из-за этого крестьяне и владетели земель юга уже готовы на прегрешения перед небом, разрушая чужие поля. Нинсо рушат храмы. Шиноби борются за власть, а дайме едва не был убит прямо в Конохе. Этому нужно положить конец.
— Хех. Слишком громкие слова для шиноби, — немного растерянно сказал Джирайя. — Обычно ниндзя интересен только собственный достаток и те, кто им его обеспечивает.
— В наше время уже не все измеряется деньгами, — уверенно ответил Фугаку.
— Государю будь предан, — добавила Микото. — Первое правило шиноби.
— Гм, еще вчера первое правило в Конохе было иным, — с улыбкой в голосе заметил Джирайя. — Это же из Рюджинкё, Микото?
— Да, — вместо нее ответил Фугаку. — И я считаю, что это верное правило.
— Сенгоку Джидай давно пришел конец, в каждой значимой стране появились свои какурезато, но смысл жизни многих шиноби в них остался неизменным, — пояснила Микото. — Мы сражаемся по приказу дайме в развязанных ими войнах, но сражаемся за собственную выгоду. Мы помогаем людям, выполняя миссии, но только выполняя заказы. Мир поменялся, но не поменялись шиноби. К Орочимару можно относиться по-разному, но он прав, находя для шиноби в своей стране новый смысл жизни. Нужно смотреть дальше границ своего клана, деревни и сословия. Мы живем в государстве, у нас есть дайме. И у нас есть долг перед ним.
— Долг или нет, но защитить людей надо, — хмуро заметил Фугаку. — Оголтелое поведение населения южных префектур заражает шиноби. Это становится опасным. У жителей севера тоже есть мечты и желания, но я не вижу, чтобы первого принца это интересовало. Впрочем, я не знаю также истинных намерений нового регента, но он хотя бы озвучивает правильные речи и не разжигает рознь.
