обратном пути.
* * *
Переправившись через приток большой реки, они вышли на более сухую равнину, далеко в стороне тянулись обширные безлесные болота. Пронзительные, резкие крики водоплавающих птиц предупредили их о том, что вскоре они выйдут к большому оттаявшему озеру. Поблизости от него охотники разбили лагерь, и несколько человек отправились на берег этого озера, надеясь вернуться с добычей. В таких временных водоемах рыбы обычно не водились, если только они не подпитывались водами какой-нибудь большой реки, не промерзавшей во время зимнего сезона, но среди корней высоких камышей, тростника, осоки и рогоза плавали головастики съедобных лягушек и краснобрюхих жаб.
Словно подчиняясь какому-то таинственному приказу, многочисленные стаи птиц, большей частью водоплавающих, прилетали в эти северные края, постоянными обитателями которых были куропатки, беркуты и белые совы. С весенней оттепелью пробуждался к новой жизни весь растительный мир, и эти огромные, поросшие тростником и камышом болота привлекали великое множество перелетных водоплавающих птиц, которые селились здесь на лето и выводили птенцов. Многие птицы питались этими недоразвитыми земноводными, а некоторые поедали взрослых особей наряду с тритонами и змеями, семенами и луковицами, неизбежными насекомыми и даже охотились на мелких млекопитающих.
– Волку бы здесь очень понравилось, – обращаясь к Бреси, сказала Эйла, следя за парой кружившихся над озером птиц. Пращу она держала наготове, надеясь, что они подлетят поближе к берегу, и тогда ей не придется плыть за ними на середину водоема. – Он здорово помогает мне охотиться, заставляя птиц лететь в мою сторону.
Бреси обещала показать Эйле свою метательную палицу, а сама хотела посмотреть, действительно ли эта молодая женщина так мастерски владеет пращой, как о том беспрестанно говорят ее друзья. В итоге обе они были потрясены мастерством друг друга. В качестве оружия Бреси использовала изогнутую костяную палицу удлиненной и почти ромбовидной формы, наискосок вырезанную из длинной кости задней конечности, выпуклый сустав которой был удален, а противоположный конец заострен. В полете эта палица совершала вращательные движения, и с ее помощью можно было подбить сразу нескольких птиц, если они летели стаей. Эйла подумала, что у этого метательного оружия есть определенные преимущества перед пращой в охоте на птиц, но праща имеет более широкое применение. С ней можно охотиться и на животных.
– Раз уж ты взяла с собой лошадей, то почему оставила Волка? – спросила Бреси.
– Он еще слишком молод, кто знает, как бы он повел себя на большой охоте. В общем, мне не хотелось никаких дополнительных осложнений. От лошадей хоть будет польза, они помогут нам тащить мясо на обратном пути. И кроме того, я подумала, что Ридагу будет очень одиноко без Волка, – добавила Эйла. – Я уже соскучилась по ним обоим.
Бреси хотела спросить Эйлу, действительно ли у нее есть сын, похожий на Ридага, но она не решилась. Эта тема могла вызвать слишком болезненные воспоминания.
* * *
Еще несколько дней они продолжали двигаться на север, отмечая своеобразие постепенно изменяющегося ландшафта. Болота остались позади, смолк птичий гомон, и только ветер наполнял эти безлесные открытые равнины жутковатыми завываниями, придавая пейзажу унылый и заброшенный вид. Небо стало затягиваться тусклой однородной серой массой плотных облаков, которые пропускали мало солнечного света и скрывали звезды по ночам, но дожди шли редко. Напротив, воздух стал суше и холоднее, и даже влажный пар, выдыхаемый путниками, казалось, мгновенно высушивался на этом сильном ветру. Но случалось, что к вечеру солнцу удавалось пробить брешь в монолитной массе облаков, и тогда западный небосклон окрашивался столь пламенными сверкающими красками, словно их блеск удваивался, отражаясь от насыщенных влагой туч, закрывавших большую часть неба; волшебную красоту заката невозможно было описать словами, и потрясенные путешественники с молчаливым восхищением разглядывали живую картину, создаваемую заходящим солнцем.
Это был край дальних горизонтов. Низкие пологие возвышенности плавно перетекали одна в другую, здесь не встречалось ни крутых островерхих гор, позволявших оценить пройденное расстояние и перспективу, ни зеленых тростниковых болот, которые могли бы слегка оживить эту пыльную и скудную серо-коричневую палитру. Унылые равнины, казалось, тянулись бесконечно во всех направлениях, за исключением одного. Северную сторону скрывала густая, непроглядная завеса тумана, которая выглядела обманчиво близкой.
Эти равнинные земли нельзя было безоговорочно отнести к зоне полярной тундры, поскольку им были также присущи определенные черты степи с ее разнотравьем. Здесь произрастали устойчивые к морозу и засухе дерновые травы с сильной корневой системой, встречались островки злаковых растений, низкорослые пушистые кустарники горькой полыни, белели соцветия полярного вереска, миниатюрных рододендронов и вороники с изящными розовато-сиреневыми цветами, украшавшими эти вересковые пустоши. Кустики голубики едва ли достигали в высоту четырех дюймов, но тем не менее обещали дать обильный урожай отличных крупных ягод, а припадающие к земле карликовые березы напоминали древовидные ползучие растения.
Но даже карликовые деревья с трудом выживали в этих исключительно суровых климатических условиях. Как в настоящей полярной тундре, летние температуры здесь были слишком низкими для нормального роста и цветения деревьев. А характерные для степной зоны завывающие ветры, которые иссушали землю, лишая растения достаточного запаса влаги, не встречали преград на этих безлесных равнинах и являлись не менее отрицательным фактором, чем холод. Благодаря такому сочетанию эти земли оставались сухими и холодными.
Еще более унылый пейзаж встретил охотников, когда они приблизились к плотной завесе молочного тумана. Перед ними громоздились голые скалы и валуны, поверхность которых, правда, была покрыта лишайниками; желтые и серые, коричневые и даже ярко-рыжие колонии этих цепких чешуйчатых организмов напоминали скорее какие-то камни, чем растения. В числе самых стойких представителей растительного мира оказались также несколько видов цветов и малорослых кустарников, а кое-где виднелись даже небольшие островки выносливых злаков и шалфея. Казалось бы, во владениях этих холодных иссушающих ветров не сможет выжить ни одно живое существо, и все-таки жизнь продолжалась даже в таком суровом и безотрадном крае.
Постепенно начали появляться очертания местности, скрытые за пеленой загадочного тумана. Массивные каменные плиты с уходящими в глубину узкими трещинами; длинные хребты серовато-желтого песка, камней и галечника; огромные одинокие валуны, словно сброшенные с небес незримой гигантской рукой. Вскоре стало явственно различимо журчание воды по камням – за облаками тумана скрывались небольшие ручьи и стремительные горные потоки; подойдя к ним вплотную, путешественники наконец ощутили тяжелую влажность этого холодного воздуха. Грязный снег залежался в тенистых уголках и у подножия больших валунов, прошлогодний снег окружал также провал маленького пруда. Сквозь толщу воды можно было разглядеть его ледяное дно, поблескивающее яркими синеватыми красками.
* * *
Ветер сменился после полудня, и, когда охотники разбили лагерь,
