его одна?
В сердце входит ржавая булава.
Одна. Она осталась одна, потому что я это допустил. Потому что поверил в то, во что не должен был верить. Я должен был услышать ее, а не зарывать уши, считая каждое ее слово ложью.
Я должен был остаться на ее стороне, даже если бы мне принесли в тысячу раз больше неоспоримых доказательств ее вины! Я уничтожу того, кто за всём этим стоит. Но это не сотрет нашей боли.
– Потому что боялась, что ты решишь, что он твой, – говорит Лея, и я хмурюсь. Что всё это значит? Она продолжает увиливать от очевидного?
– А он не мой? – в который раз сдерживаюсь, чтобы не наворотить дел.
– Нет, – отсекает она. Жестоко. Так что я бы поверил, если бы своими глазами не видел этого малыша.
– И чей же? – даю ей еще шанс.
Признайся, Лея. Скажи мне это сама. Доверься. Хоть немного.
– У него другой отец, – настаивает она с таким серьезным видом, что меня это начинает всё больше злить.
Глаза горят так, будто всё это правда. Но я не мог ошибиться. Этот ребенок – мой! Дракон, какого гоблина ты молчишь?
Взгляд скользит по комнате, пытаясь выискать хоть какое-то объяснение упрямству Леи, но натыкается на то, чего никак не должно быть в жилище матери-одиночки.
Мужская рубаха поверх спинки старого стула. Мужские сапоги. Даже ящик с инструментами на зеленом подоконнике.
Кому принадлежат всё эти вещи?
– Лей, я вернулся! – раздается мужской голос из двора, и Лея вздрагивает.
Кто, дракон его за ногу, этот вернувшийся? Не говорите мне, что отец Рейна – он! Не смейте...
Лея Лейн:
Стою, не дыша глядя на Темнейшего, и слушая приближающие шаги. Вот скрипят ветхие доски крыльца, открывается дверь, впуская в дом порыв ветра.
Гейб по-хозяйски заходит внутрь, поправляя пятерней взлохмаченные русые волосы и замирает при виде незнакомца. Ему нужно несколько секунд, чтобы понять, что ему не мерещится, и затем брат хмурится, на его плечах будто вырастают невидимые шипы.
Дерек сверлит его таким взглядом, что будь я на месте Гейба, уже отправилась бы на тот свет, или в обморок.
Воздух в помещении будто густеет, по спине пробегает холодок, а колени начинают дрожать. Я сжимаю влажными от напряжения ладонями юбку.
– Вы кто?! – хрипит Гейб, хотя я уверена, он уже догадался, кто у нас в гостях. Брат единственный, кому я рассказала абсолютно всю историю, а после скандала с магией наследного принца, его лицо каждый любопытный житель страны знал, не то, что раньше.
– Меня больше интересует, кто ты?! – голос Темнейшего низкий, впивается прямо через кожу в плоть острыми ледяными играми.
– Это Гейб, мой брат, – спешу сообщить я, опасаясь, что кто-нибудь из них может натворить дел.
Не знаю, каких богов сейчас благодарить, но Дерек отводит убийственный взгляд от Гейба и смотрит на меня.
– И мужчина в этой семье. Так что прошу на выход, – заявляет Гейб, и я готова волосы на себе рвать.
Какой безумец так говорит с Темнейшим?! Он ведь узнал принца?! Так какого, дракон его за ногу, наживает себе проблем? Что мне делать? Что сказать?
– Мужчина? – в голосе дракона играет хрипотца. Затем он кидает на меня какой-то неопределенный взгляд и вновь смотрит на Гейба так, словно порвет его на части. – Когда не знаешь, с кем говоришь, лучше выбирай выражения. А то и голова может слететь с плеч мужчины этой семьи.
– Дерек! – вздрагиваю я, не ожидая, что он опустится до подобных угроз. Он совсем с ума сошел?
О боги! От него веет такой яростью, что внутри всё дрожит от страха. О боги! Что, если Тьма сейчас прорвется?
– Ты не говорила, что твой брат живет с вами, – карие глаза дракона пронзают насквозь.
– Ты не спрашивал, – хочу ответить я, но Гейб опережает.
– А тебе с этого какое дело? – вновь фамильярничает Гейб, и я уже готова его чем-нибудь треснуть! Ему жить, что ли, надоело? Подумал бы о Мей!
Взгляд Дерека становится еще опасней.
– С того, что это моя женщина, – заявляет дракон, а я каждой клеточкой тела чувствую, что еще одна провокация со стороны Гейба, и от этой избы останутся только щепки.
– Женщина, которую ты бросил на произвол судьбы. Так что забирай свои претензии и уходи туда, откуда пришел! – заявляет Гейб...
Всё! Это конец! Я чувствую, как вокруг дракона начинает клубиться опасная магия. Сердце от страха убегает в пятки и смолкает где-то там. Только не драка!
– Вы оба! Остановитесь! – умоляю я, но эти двое едва ли слышат меня.
Смотрят друг на друга так, что и на людей-то больше не похожи. Как звери, которые сейчас сцепятся в схватке и перегрызут друг другу глотки.
И, к своему сожалению, я знаю, кто из этих двоих однозначно одержит победу.
– В доме ребенок! – напоминаю я. – Ему и так хватит на сегодня неожиданностей!
Не знаю, каких богов благодарить, но напряжение немного спадает. Эти двое всё еще готовы поубивать друг друга, но по крайней мере, сдерживают себя.
– Я уйду отсюда только со своим сыном и невестой, – отвечает брату Дерек, и я вздрагиваю, будто меня только что окатили водой из проруби.
Что он только что сказал? Сын? Его? О боги...
Ноги подкашиваются, хватаюсь за край стола, чтобы не упасть.
– А тебе, как будущему шурину, если не собрался на виселицу раньше, крайне не рекомендую продолжать этот дешевый фарс, – меж тем заканчивает свою речь дракон в полной уверенности, что Гейб, наконец-то, включит мозг и перестанет нарываться на наказание.
И в этот раз брат, правда, не спешит отвечать. Он переводит взгляд на меня, будто бы что-то спрашивая, но я ничего не понимаю. Стою словно в тумане, слушая оглушающий грохот собственного сердца.
– О каком сыне ты говоришь, темный? Здесь таких нет, – заявляет Гейб, и едва Дерек сжимает кулаки, намереваясь поправить брату челюсть, как Гейб достает из-за пазухи плотный листок с приметной эмблемой магистрата.
Гоблины!
Я с ужасом осознаю, что это и есть тот самый документ на отцовство, о котором я так долго просила брата, чтобы на нас с Рейном перестали коситься.
О боги! Что в нем написано?
Дорогие читатели, я знаю,
