Мы сделали несколько шагов по палубе — я слегка приотстала, чтобы это не выглядело так, будто мы идем вместе, — и вошли в какую-то дверь. Она вела в очень странное помещение с непонятными механизмами. На полу лежали металлические штуки; я вспомнила, что точно такие же поднимал силач на деревенской ярмарке. Гантели — вот как они называются.
Должно быть, растерянность отразилась у меня на лице, потому что Алек сказал:
— Это гимнастический зал. Мужчины приходят сюда, чтобы упражняться в гребле или заняться боксом. Ну, знаешь, чтобы нарастить мускулы.
Только джентльменам, ведущим праздную жизнь, требуется специальное место для наращивания мускулов. После нескольких лет таскания ведер, полных воды, вверх-вниз по бесконечным лестницам я могу с легкостью побороть на локтях большинство пассажиров первого класса на этом пароходе.
Мысль о пропасти, лежащей между знатью и слугами, напомнила мне о Дейзи и о том, что с ней случилось из-за безответственности Лейтона. Видимо, это отразилось у меня на лице, потому что Алек посмотрел на меня намного мягче:
— С тобой все в порядке? Ты выглядишь так, словно тебя что-то тревожит. Я не имею в виду Михаила.
Его забота тронула меня сильнее, чем следовало.
— Вы очень проницательны.
— Ты побледнела. — Я видела, что Алек не хочет из-за меня беспокоиться, но ничего не может с собой поделать. — Принести тебе… может быть, стакан воды или бокал шерри? И нужно найти более удобное помещение, чтобы ты могла сесть.
Он думает, что я слабее, чем есть на самом деле, и это должно было меня раздосадовать. Но я потрясенно уставилась на него, потому что… он отнесся ко мне как к леди, а не как к прислуге. Алек хочет позаботиться обо мне — обо мне, которой всегда приходилось думать о нуждах других! И пусть это был совсем незначительный жест, я никогда не ожидала ничего подобного от богатого человека. Да, собственно, вообще ни от кого. В эту минуту я поняла, как чудесно, когда кто-то хотя бы иногда о тебе заботится.
Но тайны Дейзи принадлежат не мне, кроме того, у нас были дела поважнее.
— Со мной все хорошо, честное слово. Михаил… он сказал, что он граф Калашников. Это правда?
— Чистая правда. Он один из богатейших людей в России, друг императора.
— Это он так говорит.
— Я ему верю. Влияние Братства распространяется на самые высшие круги общества, Тесс. Для них. нет никого слишком низко или слишком высоко стоящего.
— Значит, мы должны понять, что Михаил пытается раздобыть. Если они такие могущественные, как вы утверждаете, и все-таки посылают кого-то настолько влиятельного за пыльной старой шкатулкой Лайлов, значит в ней лежит что-то чрезвычайно важное. И кто знает? Может быть, однажды вам самим это пригодится.
Алек посмотрел на меня с уважением:
— Мне нравится ход твоих мыслей, Тесс. Но я и раньше тебе говорил: я понятия не имею, что ему нужно. Кто знает, что находится в этой таинственной шкатулке?
— Я. Сегодня утром я в нее заглянула. Оказывается, у мисс Ирен есть ключ.
Может быть, мы с Алеком разговаривали только потому, что оба хотели спасти свою шею, но это достаточно важная причина для сотрудничества.
— Ну хорошо, и что ты в ней видела?
— Честно говоря, ничего такого, чтобы выглядело необычно.
Мне нужно было хорошенько все вспомнить, но, сказать по правде, я чувствовала себя довольно паршиво, меня пошатывало. Я села на ближайшую машину, больше всего напоминавшую стул в этом гимнастическом зале. Сиденье поехало, я скатилась на край.
— Это гребной механизм, — пояснил Алек.
Когда он это сказал, я и сама сообразила, как человек садится в это хитроумное приспособление и работает рукоятками, двигаясь вперед и назад, будто гребет веслами в лодке. Так что я просто покрепче уперлась ногами в пол.
— Дайте подумать. — Я зажмурилась и представила себе открытую шкатулку, в которой копается Ирен. — Какие-то подсвечники, ценные, но на вид ужасно простые. Им лет сто, не меньше.
— Сомневаюсь, что Михаилу нужны подсвечники.
Я сердито взглянула на него:
— Ш-ш-ш, дайте мне хорошенько вспомнить, ладно? — В жизни своей я не шикала на джентльменов, и пусть Алек не член высшего общества, а американский миллионер, он все равно считается джентльменом. Впрочем, он не одернул меня, а послушался и даже едва заметно улыбнулся. Я снова закрыла глаза. — Какие-то старые монеты, наверное испанские. Несколько изделий с драгоценными камнями: серьги с сапфирами, жемчужное ожерелье, диадема с опалами и… и золотая булавка. — Я с трудом сглотнула. — Одна из пары, вторая куда-то делась. И еще там лежал старинный нож, возможно кинжал, я точно не знаю.
— Кинжал? — Алек произнес это так, что я сразу распахнула глаза. Он напрягся всем телом, слегка навис надо мной, и я снова ощутила в нем волка. — Опиши его. Как можно подробнее.
— Примерно такой длины. — Я развела пальцы дюймов на девять. — Длинный, тонкий, треугольное лезвие. Рукоятка, возможно, сделана из золота, но он такой старый, что уже посерел. На ножнах что-то вырезано и позолочено. Резьба похожа на буквы, но это не английские буквы. И еще на рукоятке вырезано такое странное, я прочитать не смогла. — Я пальцем в воздухе повторила узор и тут же сообразила, что видела его раньше. Эту самую странно асимметричную букву «У» я заметила на часах Михаила.
— Это символ Братства! — Алек с такой силой ударил кулаком в стенку, что я подпрыгнула. Он этого даже не заметил, а начал расхаживать по гимнастическому залу. — Это Клинок Инициации.
— Что? — Слово «инициация» напомнило мне о том, о чем мы разговаривали сегодня утром. — Вы хотите сказать… для посвящения в Братство?
— Именно. — Алек прислонился к стене, запрокинул голову. Я видела, как двигается его адамово яблоко, когда он сглатывал. — Ты знаешь не все семейные тайны, Тесс. Кто-то из Лайлов, возможно несколько поколений назад, был связан с Братством.
Кто же это мог быть? Ну конечно! Дядя Хамфри, предположительно старый приятель Михаила. Виконт не любил говорить о дяде Хамфри. Тот жил далеко в деревне, в куда более скромном имении, чем требовало его положение в обществе. Виконт называл его чокнутым. Возможно, это все, что он знал о дядюшке. И теперь я гадала — он тоже был оборотнем? Или сражался с ними?
Впрочем, ну их, эти вопросы, они нас никуда не приведут.
— Так что с Клинком Инициации? Зачем он нужен Михаилу?
— Их выковали давным-давно, так давно, что все забыли, когда именно. — Алек посмотрел на меня сверху вниз еще печальнее, чем раньше. — И никто не помнит, как именно их полагается делать, поэтому они такие редкие и ценные. Сам кинжал из серебра. — Он помолчал. — Серебро может убить вервольфа. Запомни это.
