– Так он у них всегда был.
– Объявился. Живой и, типа, настоящий. Товарищ Дю его тайно представил наиболее доверенным членам ЦК.
– Источник?
– Золотопромышленник, помните, взял в банке льготный кредит в прошлом году. Отрабатывает. Уверена, инфа скоро протечет и по иным каналам. Будет фурор.
– Прогноз? – мизинец сам собой оказался в тесном канале, пытаясь там обнаружить золотоносную жилу.
– Если вождь будет принят активистами и электоратом, то влияние большевиков должно резко возрасти.
– То есть выгодно сделать ставку на двух коней?
– Совершенно верно. И еще на собаку, что будет кусать обоих за ноги.
– ГБ?
– Госбезопасность пока не вмешивается. Я про нациков. Их главаря можно ориентировать вправо-влево. Нам известно, получает от клиентов гонорары за проведение выгодных им акций. Кличка «Топор».
– «Топор»?
– Да. Какие дрова нужно, те и рубит.
– Согласуй с Безопасником, чтобы щепки в нашу сторону не полетели. Выясни мнение ребят «за речкой». Иди, – банкир перестал сдерживаться и вынул палец – тот вернулся с добычей.
Точное описание ресторанной атмосферы – гламур, по версии глянцевых журналов. Официант в ливрее тащит из кухни тарелку и чертыхается, что палец обжег крем-супом из тыквы с креветками и трюфелем. Торопливо облизывает палец и гоголем торжественно выходит в зал. Описание действа в «Тундраврот» – борьба за внимание альфа-самца. И каждый стремится погреться в лучах обнаружившейся знаменитости, поговорить, дотронутся. Женщины льнут, хотя заранее разочарованы: Керенский пришел не соло, а сразу с парой спутниц. Помоложе, красивая, помалкивала и порой старалась взять его под руку. Постарше, симпатичная, вертится перед ним и пытается задать общий настрой ужину с собравшимися гостями. Вот подходит один из подвыпивших, с фантастически дорогой прической, делающей голову, похожей на взъерошенный ветром стог.
– Александр, не помню по батюшке, как смотрите на креативный класс? Мы же генерим свежие идеи, оригинальные стартапы и прочие бизнес-штучки.
– Креативный класс – соль земли! – одухотворенный популярными интернет-порталами реагирует бывший глава бывшей Директории. – Он оплодотворяет союз труда и капитала, только и делающий Россию великой. Благодаря ему через империю протянулись железные дороги, его гением сотворен «Серебряный век» в литературе.
Крики «Верно!», «Ye s». 2-й секретарь доволен и положительно воспринял подход Аналитика из «СуперБанка».
– Привет! Потрясающее шоу.
– Неплохо. Будет еще круче, когда на сцене появится еще и Ульянов.
– Шутишь?
– Нет, моя дипломатическая любовь, хоть и не разделенная, – ладонь Аналитика гладит рукав дипломата. – У большевиков завелся Ленин, очевидно, подлинный. Помчишься писать шифровку в Вашингтон или предварительно заедем ко мне на квартиру?
– Пожалуй, первое. Хотя приглашение звучит соблазнительно, – американец начал сомневаться в целесообразности продолжения целибата – важная развединформация сильно возбудила, сделав Аналитика неотразимо привлекательной. – Давай, встретимся завтра в более дискретном заведении.
– Охотно, – собеседница сделала ручкой «пока».
Глава 15
Вознесение
Дания – страна пивная, зеленая, и очень плоская. Высшая точка Himmelbjergret воздымается аж на 147 м над уровнем моря. Одолеть гору можно пешком или на паровозе XIX века по 15-километровой ж.д. Редкий датчанин не побывал там, но Нильс не сподобился и теперь усаживался в кресло скоростного экспресса, чтобы взять иную «вершину». Реально предстояло подняться лишь на 9 метров выше, а конечная точка его маршрута лежала точно на той же широте, правда, много восточнее. Короче, Нильс спешил в Москву, дабы освоить агентурную работу, воссоединившись с чудаком, которого возил по Питеру в багажнике. «Для информационного и оперативного сопровождения», – гласил вчерашний приказ ЦРУ. Из Лэнгли легко рассылать директивы, а как их выполнять в незнакомом и враждебном (ведь русские – враги!) мегаполисе? Две зацепки имелись: определен куратор в лице 2-го секретаря посольства США и выбрана вторичная цель в лице скандальной ТВ-ведущей Маршак. Не Бог весть что, но кому в начале оперативной карьеры выпадал флэш-рояль? Шпионаж – тот же покер, только ставки повыше и побить могут не подсвечниками.
Юноша, грациозно двигавшийся по проходу с тяжеленной сумкой, походил на принца эльфов. Хотя при ближайшем рассмотрении, скорее, на принцессу – столь невинно выглядел. «Ого, целка», – мысленно ввернул недавно усвоенный местный термин шпион и обрадовался, что выбрал поезд, а не самолет – больше времени для знакомства.
– Потерялся? Могу чем-то помочь? – вежливый пролог.
– Ищу местечко свободное. Вообще-то у меня билет в соседний вагон, но там отвратительный сосед – поддатый и табачищем воняет, – начал излагать легенду парень, только-только завербованный питерским управлением ГБ.
– Сейчас договорюсь, – заверил верующий в тотальную коррупцию российских служащих, предвкушая веселое путешествие. – Садись рядом.
– Гранд мерси! Я – Женя, по жизни и вообще. Хотя по паспорту Евгений.
– Я – Нильс из Роскильде. Такой город в Дании.
Датчанин помог с размещением багажа и ушел злоупотребить расширенным толкованием прав интуриста в варварской стране. Вернулся скоро – проводница была заранее сориентирована «сотрудником транспортной полиции» на достижение нужного размещения пассажира. Взяла недорого – 500 рублей. Их галантный скандинав не забыл взыскать с нового дружка. Руководствовался русской поговоркой, которой еще не ведал: «Дружба дружбой, а денежки врозь». В детстве учил, конечно, датскую пословицу: «Сердце и кошелек спрячь под замок». Первая часть выветрилась, лишь концовка сохранилась в длительной памяти.
– Никогда не бывал в Москве? – удивление попутчика оказалось безграничным. – Фу на тебя! Ничего, я тебе всё-всё покажу. Возвращаюсь в Златоглавую из Петербурга: надоел мне своим провинциальным менталитетом, сплошная гомофобия. «Культурная столица» – ха-ха! В смысле секса XIX век, если не хуже. Москва – другая: шире свобода нравов, гей может сделать приличную карьеру. Скажи, правда ли, что в Дании премьер-министр является открытой лесбиянкой? Неужели, секс-меньшинства никак не притесняются?
– А кто сказала, что мы, геи – меньшинство? – журналист положил руку на колено соседа и, не встретив, сопротивления продвинул ее на внутреннюю часть бедра. – Наше триумфальное шествие по миру только начинается. Скандинавия нам уже сдалась без боя, Европа – близка к капитуляции, даже в России гетеросексуалы утратили инициативу. Говорят, во многих ведомствах сложилось гей-лобби, даже в Думе.
– Про Думу не скажу, но процесс идет, – попутчик оглянулся – вдруг в вагоне главенствуют гомофобы – и поцеловал датчанина в губы.
Евгений уезжал из Питера по настоятельной рекомендации оперработников ГБ, прихвативших его в ночном клубе с таблетками экстази. Раскодированная шифровка в адрес питерского консульства США поступила на объект «АБЦ» уже ночью, и дежурной смене пришлось срочно в качестве подставы выбрать единственный доступный контакт Керенского в Петербурге. Предположительно, новое амплуа не требовало большого актерского мастерства от Евгения. Общаясь с клиентами и любовниками, вполне естественно излучал наивность и обаяние, в чем мог дать фору сверстникам-выпускникам Академии ГБ.
– Плюс к прочим достопримечательностям в городе вчера объявился живой Ленин! – спешил похвастать информированностью Женя.
– Керенский, – поправил Нильс.
– Это уже старая новость. Высокопоставленный дружок по секрету сказал, что теперь еще и Ленин. Реально второе пришествие.
– А тот откуда знает?
– Так у него дядя на Лубянке работает. Ах, ты же – иностранец, не знаешь, что такое Лубянка, – голубые глаза распахнулись от предвкушения предстоящего рассказа.
– Не знаю, – соврал журналист.
«АБЦ»
«К Нильсу подведен агент «Балерина». Ему поставлено общее задание: наблюдать за действиями объекта, докладывать по телефону и на личных встречах. Пароль для связи с агентом: «Френч». Отзыв: «Галифе».
Чудов отложил сообщение и поморщился: провинциалы выбрали идиотские условия связи. Хотя с другой стороны, ошибка при первичном контакте исключается, поскольку редкими словами нынче никто не пользуется. Тут шеф ГБ ошибался: ему и в голову не могло прийти, насколько появление «объекта К.» изменит даже терминологию в мире моды.
Очки сделали моментально: Ильич посмотрел в компьютер через оправу консервативного стиля и, вуаля, зрение заметно улучшилось. Глянул на Марию уже добрее, хотя с утра не хотел отвлекаться на очередное обследование – ничего хорошего от них не ждал, слишком впечатлили исторические описания развития его болезни и кончины в 1924 году. Женщина почувствовала перемену, положила ладонь на предплечье: «Пора выпить таблетку, дорогой!» «Какие мягкая кожа на её пальцах», – который раз восхитился мужчина, не догадываясь про магическое действие крема «Бархатные ручки». «Распрекрасно у них медицина поставлена», – мелькнула надежда на излечение, пусть и не выраженная в словах. «Дурашка волнуется, – догадалась опытный врач. – Бог даст, подлечим. Не зря же Творец его вернул на Землю. Не забыть бы свечку поставить в храме. Вот начнется пленум ЦК, я и улизну тайком, чтобы Володечка не проведал. На дух церковь и попов не принимает, а зря. Может, Патриарх наставит на пусть истинный, снимет анафему с него. Дюбенин заикался на сей счет в разговоре со мной, видимо, зондирует почву. Хорошо бы получилось».
