— Благодарю вас. Я также знаком с вашими работами.
— Где вы практикуете, доктор Делавэр? Дети не наша специальность, и нам часто приходится направлять маленьких пациентов к врачам детского профиля.
— Я базируюсь на Западной педиатрической, но не занимаюсь лечением. Работаю в области судебной медицины. Кратковременные консультации.
— Вот как. Но из записи на автоответчике я поняла, что вы чей-то лечащий врач.
— Мелиссы Дикинсон. Я был ее врачом. Много лет назад. Я всегда остаюсь в распоряжении своих старых пациентов. На днях она ко мне приходила.
— Мелисса, — сказала она, — такая серьезная молодая женщина.
— У нее немало причин, чтобы быть серьезной.
— Да. Несомненно. Семейная патология имеет глубокие корни. Я рада, что она наконец обратилась за помощью.
— По-видимому, она главным образом волнуется за мать, — пояснил я. — В связи с предстоящей разлукой. Как она перенесет ее отъезд в Гарвардский университет.
— Мать очень гордится ею. И хочет, чтобы она уехала.
— Да, я слышал об этом от Мелиссы. И все же она беспокоится.
— Не сомневаюсь в этом. Но, кроме самой Мелиссы, ее отъезд больше ни у кого не вызывает беспокойства.
— Значит, у вас нет опасения, что в случае отъезда Мелиссы в состоянии ее матери произойдет рецидив?
— Вряд ли, доктор Делавэр. Напротив, я уверена, что Джина — миссис Рэмп — будет рада своей вновь обретенной свободе. Мелисса — умная девушка и любящая дочь, но иногда бывает несколько... утомительной.
— Это выражение матери?
— Нет, миссис Рэмп никогда так не скажет. Но она это чувствует. И поэтому я надеюсь, вы сможете сразу заняться амбивалентностью Мелиссы и справитесь достаточно быстро, чтобы она успела реализовать свой шанс. Я понимаю, что существует какой-то крайний срок. В Гарварде склонны проявлять нетерпение — я знаю это по опыту. Так что ей придется связать себя обязательствами. Будет жаль, если какая-то формальность помешает ей двигаться вперед.
Подумав о Макклоски, я спросил:
— Нет ли у миссис Рэмп каких-то других тревог, которые могли бы передаваться Мелиссе?
— Передаваться? Как при эмоциональной инфекции? Нет, я бы сказала, что все как раз наоборот — есть риск, что тревога Мелиссы скажется на ее матери. Случай миссис Рэмп — это один из самых тяжелых случаев фобии, с которыми нам приходилось иметь дело. А через наши руки прошло немало пациентов. Но прогресс миссис Рэмп можно назвать феноменальным, причем и дальше дело у нее пойдет так же. Если ей дать этот шанс.
— Вы хотите сказать, что Мелисса является угрозой ее прогрессу?
— У Мелиссы добрые намерения, доктор Делавэр. Я вполне могу понять ее беспокойство. То, что она росла при неполноценной матери, давало ей стимул к необычно быстрому взрослению. До какого-то уровня это не очень мешало. Но все меняется, и теперь ее опека лишь подрывает уверенность матери в себе, в собственных силах.
— И в чем же выражается эта опека?
— В том, что ее присутствие отвлекает внимание в самые критические моменты лечения.
— Я все еще не уверен, что понимаю, о чем идет речь.
— Хорошо, — сказала она, — я объясню. Возможно, вам известно, что лечение от агорафобии по необходимости проводится в натуре, то есть в реальном окружающем мире, где находятся и факторы, вызывающие страх. Ее мать и я, мы в буквальном смысле слова делаем шаги вместе. Выходим за ворота, идем вокруг квартала. Это медленный, но стабильный процесс, выверенный таким образом, что пациент испытывает минимальный страх. Мелисса поставила себе за правило присутствовать при лечении в самые важные его моменты. И наблюдать. Со скрещенными на груди руками и этим абсолютно скептическим выражением на лице. Это выглядит почти комично, но служит, несомненно, отвлекающим фактором. Дошло до того, что я стала строить всю работу вокруг нее — старалась планировать так, чтобы моменты лечения, нацеленные на крупные сдвига, приходились на время, когда она в школе. Теперь она закончила школу, и ее присутствие стало еще более... заметным.
— Вы говорили с ней об этом?
— Я пробовала, доктор Делавэр, но Мелисса не проявляет интереса к разговорам со мной.
— Странно, — заметил я. — Ей это представляется совсем иначе.
— Вот как?
— Она видит себя пытающейся получить от вас информацию, но получающей категорический отказ.
Пауза. Потом она сказала:
— Да, это на нее похоже. Но я вижу здесь невротически искаженное истолкование фактов. Я отношусь с определенным сочувствием к ее ситуации, доктор Делавэр. Ей приходится иметь дело со множеством внутренних противоречий — с сильным ощущением угрозы и чувством ревности. Уверена, что ей нелегко. Но мне необходимо сосредоточиться на своей пациентке. А Мелисса может прибегнуть к вашей помощи — или чьей-нибудь еще, если в ваши планы это не входит, — чтобы привести свои дела в порядок.
Я сказал:
— Она просила меня поговорить с ее матерью. Чтобы уточнить, как мать действительно ко всему этому относится, и решить наконец, как быть с Гарвардом. Я звоню, чтобы узнать, нет ли у вас возражений. Не хотелось бы мешать лечению.
— Очень разумно с вашей стороны. А о чем конкретно вы хотите говорить с миссис Рэмп?
— Только о том, как она отнесется к отъезду Мелиссы. Судя по тому, что вы мне рассказали, здесь все достаточно ясно. Услышав это из первых уст, я смогу развеять сомнения Мелиссы.
— И используете свою роль заступника, чтобы побудить ее двигаться вперед?
— Именно так.
— Ну, никакого вреда я в этом не вижу. Особенно если ваша беседа будет ограничена определенными рамками.
— Вы назовете какие-то конкретные темы, которых мне следует избегать?
— Пока, мне кажется, будет правильным исключить все, что не касается университетской карьеры Мелиссы. Постараемся обойтись без сложностей.
— Похоже, однако, что в данном случае как раз одни сплошные сложности.
— Верно, — сказала она с ноткой веселости в голосе. — Но тем и прекрасна психиатрия, не так ли?
* * *
Я позвонил Мелиссе в девять часов, и она сняла трубку после первого же гудка.
— Я поговорил со своим знакомым — он полицейский детектив, сейчас пока в отпуске, так что у него есть свободное время. Если ты все еще хочешь проверить Макклоски, то это можно сделать.
— Хочу, — сказала она. — Скажите ему, чтобы приступал к делу.
— Для этого расследования может потребоваться какое-то время, а частные сыщики обычно взимают почасовую плату.
— Это не проблема. Я возьму все на себя.
— Ты собираешься сама платить ему?
— Разумеется.
— В конечном итоге сумма может оказаться значительной.
— У меня есть свои деньги, доктор Делавэр, — я давно уже оплачиваю разные расходы. Я собираюсь оплатить ваш счет, так что почему бы...
— Мелисса...
— Никаких проблем, доктор Делавэр. Правда. Я очень хорошо умею распоряжаться деньгами. Мне уже восемнадцать, так что и юридически все законно. Если я собираюсь уехать и жить самостоятельно, то почему бы не начать прямо сейчас?
Почувствовав, что я колеблюсь, она сказала:
— Это единственный путь, доктор Делавэр. Я не хочу, чтобы мама узнала о том, что он вернулся.
— А Дон Рэмп?
— И его я не хочу ни во что посвящать. Это не его проблема.
— Ладно, — сказал я. — Мы обговорим детали, когда встретимся завтра. Да, кстати, я поговорил с доктором Урсулой, и она позволила мне повидать твою маму.
— Это хорошо. Я уже говорила с мамой, и она согласна встретиться с вами. Завтра — вот здорово, правда? Значит, мы можем отменить нашу с вами встречу и вместо этого назначить вашу встречу с мамой?
— Хорошо. Я буду у вас к двенадцати часам.
— Спасибо, доктор Делавэр. Я скажу, чтобы для вас приготовили ленч. Чего бы вам хотелось?
— О ленче не стоит беспокоиться, но все равно спасибо.
— Точно?
— Точно.
— Вы знаете, как нас найти?
— Я знаю, как попасть в Сан-Лабрадор.
Она проинструктировала меня, как найти ее дом.
Я все записал и сказал:
— Ладно, Мелисса, до завтра.
— Доктор Делавэр?
— Да, Мелисса?
— Мама волнуется. Из-за вас. Хотя я и рассказала ей, какой вы хороший. Она беспокоится, что вы о ней подумаете. Из-за того, как она обошлась с вами тогда, столько лет назад.
— Скажите ей, что я все понимаю и что рога у меня вырастают только в период полнолуния.
Она не засмеялась.
Я сказал:
— Я не собираюсь вести себя с ней грубо, совсем нет, Мелисса. Все будет хорошо.
— Надеюсь на это.
— Мелисса, часть того, с чем тебе приходится иметь дело, — причем гораздо более важная, чем умение распоряжаться деньгами, — это отход от прошлой жизни. Тебе предстоит найти свою дорогу и позволить маме делать все самой. Я знаю, что это трудно, — думаю, тебе потребуется много мужества, чтобы пройти весь этот путь. Просто позвонить мне — для этого тоже нужно было набраться мужества. У нас обязательно все получится.
