на отдаленные российские губернии, свободная от большевиков Сибирь надумала отделяться. В июле 1918 года Временное Сибирское правительство, заседавшее в Омске, приняло Декларацию о государственной самостоятельности Сибири, а кандидатура Николая Второва рассматривалась на пост министра торговли в новом правительстве. Никто не удивился бы, если бы он занял и пост сибирского премьер-министра, – таков был авторитет Николая Александровича.
В декабре 1917 года он был арестован. «Вчера арестован Второв – хозяин банка „Юнкер“ – и много других. Назревает всеобщая забастовка», – узнаем мы из дневника москвички Прасковьи Мельгуновой-Степановой. Среди остававшейся в Москве буржуазии пошел ропот: если уж Второва взяли, то до нас тем более доберутся! Однако продержали его лишенным свободы недолго, слишком масштабной была фигура Второва: завод в Электростали как раз в ноябре 1917 года и выдал первую сталь.
Одна из интереснейших версий неожиданной гибели Второва связана с убийством германского посла Мирбаха, случившимся две недели спустя – 6 июля 1918 года. Произошло это неподалеку, в другом арбатском переулке – Денежном (дом № 5, строение 1). Принимая решение о покушении на Мирбаха, верхушка партии эсеров посчитала, что «в интересах русской и международной революции необходимо в самый короткий срок положить конец так называемой передышке, создавшейся благодаря ратификации большевистским правительством Брестского мира. В этих целях Центральный комитет партии считает возможным и целесообразным организовать ряд террористических актов в отношении виднейших представителей германского империализма; одновременно с этим ЦК партии постановил организовать для проведения своего решения мобилизацию надежных военных сил и приложить все меры к тому, чтобы трудовое крестьянство и рабочий класс примкнули к восстанию и активно поддержали партию в этом выступлении». Убийство Мирбаха Яковом Блюмкиным послужило сигналом к восстанию левых эсеров.
При чем же здесь Второв? Уже упомянутая выше современница Мельгунова-Степанова 19 марта 1918 года отметила в дневнике: «Второв продает банк [Юнкера] немцам. Общая ориентация буржуазии крупной – немецкая». Это был крупнейший банк в империи, купленный Второвым еще в 1915 году. Контора банка находилась на Кузнецком мосту, ныне дом № 16/5. Таким образом, не исключено, что эсеры приложили руку и к ликвидации Второва, решившегося на сделку с теми самыми представителями германского империализма.
На прощание со Второвым собралась вся оставшаяся в Москве буржуазия. Очевидцы вспоминают и делегацию рабочих, трудившихся на предприятиях Второва, с венком, украшенным надписью: «Великому организатору промышленности». На заводах Второва из рабочих не вили тридцать три веревки, заставляя гнуть спину от зари до зари, условия работы и оплаты по тем временам были достойными. Сохранились воспоминания одного из рабочих: «Служащие заводоуправления были приглашены в Москву на похороны, в том числе и я вместе со своим отцом. Гроб с телом находился в роскошном особняке. Такого дворца я никогда в жизни не видел и был удивлен чудесными висячими люстрами, чудесными картинами русской природы, зимними пейзажами с бело-голубым фоном, я ходил по особняку и любовался. Я и раньше был несколько раз в Третьяковской галерее, но сравнить это никак невозможно. Особенно было много картин с сибирскими пейзажами. Мне казалось, что я не уйду из особняка, но панихида заканчивалась».
Глаз было не отвести и от самого роскошного особняка Второва, строительство которого началось в Спасопесковском переулке (ныне дом № 10) по проекту архитекторов В.Д. Адамовича и В.М. Маята за год до начала Первой мировой войны. Место Николай Александрович выбирал сам – уж очень ему по сердцу пришелся старинный храм Спаса Преображения на Песках, построенный в Петровскую эпоху, в 1711 году, в некогда стрелецкой слободе. Шедевр русской церковной архитектуры украсил не только картину Василия Поленова «Московский дворик», но и дал название переулку. Храм славился своими звонарями.
У Второва все строилось быстро и с сибирским размахом, и уже в 1915 году был завершен неповторимый в своем роде купеческий дворец. Вполне логично, что вырос он на месте бывшей усадьбы князей Лобановых-Ростовских. Обедневшее московское дворянство проживало свое бывшее некогда огромное состояние, распродавая лакомые кусочки земли новым властителям жизни. Те же стремились удивить друг друга, поэтому с сомнением воспринимаются гипотезы о том, что зодчие Адамович и Маят в качестве основы для своего проекта использовали дом Гагариных на Новинском бульваре (ныне не существующий) или особняк Половцова в Петербурге. Зачем самому богатому человеку империи какие-то аналогии?
Этот изящный особняк в стиле неоклассицизм (или неоампир) привлекает внимание до сих пор. В этом здании самое место музею, в чем убеждает изысканный интерьер. Заказчик собирался жить здесь долго – за искусно сработанными резными дверями, под великолепными лепными потолками, среди мебельного гарнитура ручной работы. Поразившая взгляд рабочего хрустальная люстра приписывается авторству знаменитой ювелирной мастерской Мишуковых, специализировавшейся на изготовлении оригинальных предметов церковной утвари и убранства. Это подлинное произведение искусства, по сей день украшающее обширный главный зал особняка с высоким сводчатым потолком.
Было бы совершенной бесхозяйственностью отдавать бывший особняк Второва под коммунальные квартиры, и потому ему нашли другое применение. Сначала здесь ненадолго устроились различные совучреждения. Если перелистаем справочник «Вся Москва» за 1920-е годы, можно увидеть, что в 1925 году в здании без устали трудились служащие Центральной оценочной комиссии при СНК РСФСР, а уже в 1929 году дом числится в ведении БЮРОБИН – Центрального бюро по обслуживанию иностранцев при Народном комиссариате по иностранным делам. Создано бюро еще в августе 1921 года постановлением Совета труда и обороны и уже в наше время преобразовано в Главное производственно-коммерческое управление по обслуживанию дипломатического корпуса при Министерстве иностранных дел Российской Федерации. Особняк по сей день используется для дипломатических нужд.
Так особняк Второва стал резиденцией для проживания высоких иностранных гостей. Первым из таковых явился в 1928 году падишах Афганистана Аманулла-хан. Его страна первой установила дипломатические отношения с Советским Союзом, а потому принять его решили на высоком уровне. Афганского гостя и его семью хотелось удивить прежде всего условиями проживания. Поначалу для хана подобрали особняк на Софийской набережной, для чего его требовалось освободить от семей живших там сотрудников Наркомата иностранных дел, однако было неясно, куда их выселять, потому очень пригодился дом в Спасопесковском, который отремонтировали и подкрасили.
Особняк стоял как новый, только пустой: картины и прочие предметы искусства осели в музеях, куда свезли национализированное имущество княжеских и графских усадеб. Падишах же не мог сидеть на обычном стуле и обедать за простым столом, его семья привыкла к роскоши, так что со всей столицы в Спасопесковский переулок потянулись грузовики с дорогим имуществом. Мебель, бронза, скульптура, фарфор, картины, панно и все, что пожелает душа афганского хана. Откроем документы того времени. Из Государственного исторического музея
