В ответ животное заблеяло, будто пытаясь что-то объяснить, но Юля пихнула его в упитанный белоснежный бок, что козел не устоял на ногах и свалился.
Пока упрямый поднимался, вожатая успела дойти до речки, смочить водой зубную щетку, вычистить зубы и прополоскать рот. Она потянулась, сняла надоевший ей за день лифчик с синтепоновыми накладками и решила умыться.
Но только рука коснулась воды, козел снова забодал Тутанхамона-Юлю в мягкое место, и он свалился лицом в воду.
– Вот козел, - выругался парень, поднимаясь на четвереньки.
– От козла слышу, - широкая улыбка расползлась по белой морде рогатого, когда он на чистом русском выговорил эти слова.
Милли перевернулась на другой бок и ощупала кончиками пальцев мокрые от росы листья. Поворочавшись, она закуталась в черный гобелен простыни.
Девочка открыла глаза и посмотрела перед собой: ромашка свешивалась над ее носом, а чуть дальше плескались воды маленького прудика, где она вечером чистила зубы. Вокруг было серо, неуютно, тьма ночи еще не покинула лес, не уступила место золотому солнышку.
Милли села и протерла глаза кулаками.
– Юля, - позвала она вожатую.
Но никто не ответил ей.
– Мне холодно, Юля!
Она осмотрелась, но не нашла вожатой.
– Сбежала? - хмыкнула Милли, поднимаясь.
На полянке почти не обнаруживалось следов человеческого присутствия: только черные бермуды да одежда девушки.
– К Юле пришел принц? - догадалась девочка, поднимая промокший за ночь лифчик, из которого под ноги ребенку вывалились две набитых синтепоном подушечки.
Она не обратила на это внимания, подошла к пруду и умылась. А когда повернулась, то увидела, что рядом с ее лежанкой на боку спят два козлика: белый и черный.
– А этот рогатый нашел себе подружку! - хмыкнула девочка, пиная под бок обоих животных. - А ну, подъем! Найдите мне Юлю!
Козлы устало поднялись, дружелюбно 'мее'-кнули ей и направились к пруду, чтобы попить водички.
– Эй! Вы меня не замечаете?
Девочка крепко схватила черного за рога и потащила к себе. Козел отчаянно заорал, а потом отбросил ее в сторону.
– Тьфу на вас! Мне надо Юлю найти!
И ребенок в одиночку направился в лес, искать, куда пропала вожатая.
Но молчаливые березы и клены только шелестели листвой в ответ. Никто не разломал сухих веток бурелома, чтобы войти в него. Некому было притоптать подошвами своих тяжелых кроссовок травы. Ровно как и никто не потревожил спящего у самой опушки в малиннике… медведя.
Девочка, широко разинув рот, боясь закричать, отступила к полянке. Бурый хищник, услышав тихий шорох, повел ухом и приоткрыл левый глаз. Он внимательно изучал пятящегося ребенка в белой рубашке и черной мантии, а потом медленно встал на задние лапы и замахнулся на девочку. 'Он съел Юлю!' - пронеслось в голове у нее, и она, резко развернувшись, бросилась бежать прямо на стоявших на ее пути козлов.
Те, завидев медведя, тоже дико заблеяли и припустили вслед за Милли.
– Эй, а вы что за мной бежите? - оглянулась на них девочка.
Она достала из сумки с фотоаппаратом лягушку и, посмотрев на мигом затормозивших козлов и грозного медведя, начала раскручивать несчастной царевной над головой.
– То жабу какую-то королевной называют, то козлы назойливые, - тут она бросила лягушку и попала ей между глаз черному козлику, - то сплю я по соседству с превед-медведом! Скажите мне, что это сооооон!
Ее дикий крик разбудил всех дневных жителей леса, и чаща отозвалась воплями. Медведь презрительно посмотрел на девочку. Он устало зевнул, развернулся и пошел досыпать.
– Эй, ты чего? - возмутилась Милли. - Ну, ладно, без тебя мне спокойнее.
И она решила пойти дальше по тропинке, с которой они с Юлей свернули, на ночь глядя. Она прошла мимо синего указателя 'Озеро для реальных козлов', не обратив не него ни малейшего внимания. Девочка бодро зашагала дальше, перекинув через плечо тяжелый сверток, который Юля так боялась потерять. Она любовалась розовым утренним небом, напевая себе под нос: 'И невозможное возможно…' После каждого припева Милли оглядывалась, чтобы посмотреть, не отстали ли от нее назойливые козлы, но ни белый, ни черный с Юлиным колье на шее, ни жаба, что устроилась на спине последнего, не отставали.
– Слушайте, бесплатное отделение зоопарка, - не глядя на них, начала девочка, - недопокемоны рогатые, чего вы ко мне пристали? Дрыхли там на полянке, а в это время мою любимую Юлю слопал этот кошмарный медведь. Это я, грозная Милагрес Иванова, своим криком прогнала чудовище, а вожатая стала ему ночным обедом!
Козлики остановились на полпути и начали то ли блеять, то ли по-козлиному хихикать и скалить ровные белые зубы.
– Странно еще, что медведь вами не закусил, - фыркнула она.
И тут животные издали злобный клич и, тяжело ступая, развернули наступление на маленькую нахалку.
– Эй, козлята, вы чего? - не поняла девочка, отступая в сторону раскидистого дуба.
Но животные не могли говорить по-человечески, они выражали свои мысли поступками, которые очень не нравились Милагрес. Она припустила сломя голову в лес и залезла на кривую березу.
– Обалдели, что ли, бодаться?
Козлы, ходили вокруг дерева, на котором сидела девочка, и ме-кали друг другу что-то интересное, наверняка, про нее. Они изредка поглядывали, на обхватившую ствол, словно коала, девочку и не иначе как спорили: скоро ли она свалится.
Поняв, что та не собирается ни падать, ни спускаться, черный и белый козлики, поджав ноги, уселись напротив дерева и уставились на ребенка.
– И что это значит? - спросила коала Милли.
Но животные не отвечали, они терпеливо ждали, а лягушка прыгала вокруг и пила капли росы, стекающие по травинкам.
Руки девочки затекали, ей было неудобно сидеть, но она терпела, потому что не хотела сдаваться двум противным животным. А когда стало совсем невмоготу, она отодрала две близко к ней растущие веточки и поманила зверушек:
– Козя-козя-козя-козяяяя!
Милли вспомнила, как в пять лет она отдыхала в деревне у прабабушки. Тогда она обожала кормить тамошних козлов березовыми листьями, и редкий рогатый отказывался от этого лакомства. Однако сейчас ей попались какие-то неправильные животные. Черный козлик подошел и взял у нее из руки обе ветки и, фыркнув, вернулся на свое место, выплюнув 'деликатес'.
– Козяяяяяя! - возмутилась Милли. - Это же вкусно!
И она отодрала еще несколько веточек и поманила зверье лаской. На этот раз подошел беленький, также забрал из руки девочки березовый веничек и хлестанул ее по кисти.
– Так! Мало того, что я одна в лесу осталась! - возмутилась Милли. - Так ко мне привязалось два совершенно неправильных козла и идиотская лягушка.
Животные обиделись. Черный подобрал Царевну, посадил ее на спину. Одним словом, зверье решило оставить Милли в лесу в гордом одиночестве.
– Эй, а вы куда? - тут же заорала она и спрыгнула на землю.
Она не подумала о том, что ее могут забодать или поранить, она лишь испугалась, что даже странные животные бросят ее на съедение волкам и медведям.
Когда она выскочила на дорогу, то увидела, как оба рогатых шли в сторону дома доброй бабки нога в ногу, напевая на своем козлином что-то веселое.
Девочка некоторое время решила не домогаться к подозрительным животным и пошла чуть поодаль, стараясь не попадать в область зрения козликов.
Долго ли, коротко ли шла она вслед за странными животными, но вдруг она услышала сдавленные крики, а когда выбежала из леса, то очутилась на широченной поляне, в центре которой стояла избушка на больших курьих ногах.
– Вау, прикольно! - заключила девочка.
Козлов в округе видно не было. То ли они вошли внутрь дома, то ли решили в последний момент свернуть в лес и миновать странное жилище.
Но тропинка заканчивалась как раз на полянке, и это могла значить только одно - бабка жила в этом ходячем домике. А еще метрах в десяти от избушки в землю вколотили небольшую белую табличку. На ней было написано 'Баба-Йага'. А в трубу, к которой приделали указатель, воткнули большую палку с черепушкой наверху.
– Добрая бабка? - удивилась Милли… - Хотя, кто знает, может она рокерша и по всему готичному прётся.
Еще один человеческий череп смотрел на девочку пустыми глазницами с крыши избушки. Одно не понимала Милли - там, где заканчивалась тропинка, в доме не было входа.
Догадливая девочка решила обойти вокруг избушки, но как только Милагрес приблизилась к стене, та повернулась к ней другой стороной, где не было ни двери, ни окна. Но девочка не сдавалась, она принялась обходить дом по кругу. Однако, что бы она ни предпринимала, избушка становилась к ней глухой стеной: ни в окно не пробраться, ни в дверь не войти.
И тогда Милли решила подлезть под полом, но и тут курьи ножки среагировали и повернулись задом к девочке.
