Что-то грохнуло и покатилось – не в наушниках, снаружи. Лиля не поняла, что именно.
Странным образом все телефонные линии опустели, ни один индикатор не мигал.
– Вот вам и детектив, дорогие радиослушатели, – сказал Преображенцев, потому что надо было говорить хоть что-то. – Лилия Молчанова, оказывается, не просто любит радиоспектакли, но и сама в них участвует! Это была сценка из пьесы Агаты Кристи?
– Теннеси Уильямса, – сквозь зубы выговорила Лиля.
– Я и не знал, что Уильямс тоже писал детективы! – фальшиво воскликнул Преображенцев. – Игра продолжается, звоните нам!..
При первых звуках песни они разом сдернули наушники и уставились друг на друга.
– В чем я виновата? Что я должна рассказать?! Я ничего не видела! Когда я пришла, он уже мертвый был! А библиотекарша вызвала милицию!
– Полицию.
– Он застрелился, понимаешь?! Сам! И я ничего не видела!
Дверь в студию распахнулась, и влетела Алена Долинская:
– Это что такое было, ребята?! Вы все подстроили или кто-то по правде звонил?!
– Никто ничего не подстраивал. Обычный звонок в прямой эфир! Я ответил и…
– Я правда не виновата! А он сказал, что я должна за все заплатить!
– Тихо! – прикрикнул Преображенцев. – Держи себя в руках!
– Это все же он или она? – Алена глотнула кофе из Лилиной кружки. – Голос такой странный.
– Странный голос, – согласилась Лиля. – Да ну, чепуха какая-то! Зачем он звонил? Или она?
– Чтобы напугать. И напугал! Посмотри на нее, Олег, она аж посинела вся!
– Я не посинела! – возмутилась Лиля.
– А если б я звонок не взял? Я половину из них не беру!
– Может, вас разыграли с вашими детективами? Хотите детектив, получите! – предположила Алена.
– Нет, – сказала Лиля после секундной паузы, – никто нас не разыгрывал. Этот человек звонил мне. Он хотел, чтобы я его услышала и испугалась. Он не шутил, это точно. – Она еще подумала. – Он уверен, что я знаю что-то важное и молчу. А я на самом деле ничего не знаю! Все, ребят, забыли, после эфира договорим.
Преображенцев предложил быстро:
– Хочешь, я один доведу?
Лиля посмотрела на него, ничего не ответила и уставилась в монитор. Олег переглянулся с Аленой, та помедлила немного, наклонилась, вытащила невесть как закатившуюся под шкаф кружку Преображенцева, аккуратно поставила ее на микрофонную стойку и вышла, плотно прикрыв за собой толстую глухую дверь.
Ромка Литвиненко, матрос-обманщик, а на самом деле директор радиостанции «Пурга», сказал, чтобы Лиля не волновалась. Чтоб она даже не думала волноваться ни о чем! Подумаешь, ненормальный позвонил! Мало ли их, ненормальных, звонит! Каждый день по сто раз! Правда, Олег?
Вид у него при этом был странный, Лиле в глаза он старался не смотреть, и Алена прошла в студию, даже не взглянув на нее. И народ не выскакивал в коридор, не отирался возле кофейного аппарата, не ловил каждое ее слово. Тихо было и пустынно, как в выходной день.
Что-то необъяснимое творилось на радиостанции.
– Проводишь, да? Только… как следует, – велел Роман Преображенцеву, – и возвращайся, надо поговорить.
– Может, все вместе поговорим? – предложила Лиля, понимая, что все дело в ней и в этом странном звонке.
– Вместе мы потом поговорим. Не сейчас, – отрезал Роман. – Ты, главное, не переживай ни о чем!
Преображенцев был мрачен. Лиля, сопя, напяливала кухлянку, а он стоял и смотрел, как она напяливает.
– Что? – спросила она раздраженно, с горем пополам просунув руки в негнущиеся рукава. – Что ты смотришь?!
– Ничего, – быстро сказал Олег. – Где твоя сумка? Бери и поедем!
Тут выяснилось, что сумки нет.
Лиля посмотрела в кресле, посмотрела под столом, выдвинула все ящики – они были пусты и двигались в пазах с легким канцелярским стуком. На вешалке сумки не оказалось тоже. И возле кофейного аппарата. И возле принтера!
– Может, я без нее пришла?
Лиля еще раз выдвинула ящики, один за другим. Ей очень хотелось, чтобы сумка как-нибудь очутилась в ящике, больше всего на свете!
– Ты не могла без нее прийти. Ты паспорт Богданычу показывала, а он у тебя в сумке. Лиля, сумку нужно найти! Где ты ее оставила, вспоминай!
Вокруг них закручивался водоворот беспокойства, расходился кругами по коридору и комнатам, и вскоре вся радиостанция искала Лилину сумку. Музыкальный редактор Настя даже в туалет зашла и там посмотрела, а следом за ней Преображенцев зашел и тоже стал искать. Был он мрачнее тучи, и его мрачность почему-то нервировала Лилю гораздо сильнее, чем пропажа.
Хотя случилась катастрофа – худшее из всего, что могло случиться! Она осталась на чужой планете без денег, документов, кредитных карточек, телефона со всеми номерами и фотографиями! Даже ключ от квартиры на улице Отке пропал вместе с сумкой, даже блокнотик, где они с Кириллом во время муторных совещаний иногда писали друг другу смешные записочки!
– Ром, чего делать-то будем?
Директор пожал матросскими плечами. Сотрудники продолжали вяло заглядывать в углы и зачем-то приподнимать стопки бумаг со столов. Настя одну за другой снимала с вешалки тяжелые меховые одежды, осматривала каждую и складывала на специально притащенный стул. Уже целый стог возвышался на стуле, угрожая завалиться.
– Специалистов вызывать, чего, чего!.. Обыск будем делать!
При этом слове все замерло вокруг, как будто заледенело. Грянувшая тишина была поразительной и абсолютной. Только непонятно, откуда проникала в нее далекая музыка.
– Подождите, – внутри тишины медленно сказала Лиля. Слова моментально замерзали и падали, как шарики. – Нужно съездить домой. Вдруг я ее все-таки там забыла?
Она не могла ее забыть, все правильно сказал Преображенцев. Но ей требовалось кое-что срочно выяснить, а сделать это на радиостанции невозможно, да еще если сейчас сюда нагрянет синий «Форд» с людьми в погонах!
– Плохо дело. – Слова Преображенцева тоже упали и покатились. – Плохо, Рома.
Директор ничего не ответил, а Лиле вдруг показалось страшно важным как-то разбить ледяную тишину. Сейчас же, сию минуту! Это было гораздо важнее, чем найти чертову сумку и пропавшую вместе с ней жизнь.
– Мужики, – очень громко сказала Лиля. Она никогда не обращалась так ни к кому, тем более к малознакомым! – Мужики, что вы панику поднимаете раньше времени?!
Тишина не дрогнула, не поддалась.
– Сейчас дома посмотрим. Я никогда ничего не помню, меня все за это ругают! Может, у меня паспорт в кармане был, и я его сунула куда-нибудь! А сумка дома осталась! Слышите?!
Директор кивнул.
Самое главное – они не смотрели на нее и друг на друга не смотрели, и в этом и заключалась главная беда.
Что-то на самом деле случилось. Что-то… серьезное. Сумка ни при чем.
В полной тишине, с которой так и не удалось ничего поделать, Лиля взяла Преображенцева за руку и потянула к двери.
Метель не унималась, и Лиля, судорожно зевая – вдруг какая-то нервная зевота на нее напала! – представила себе Арктическое побережье до самой макушки, до Северного полюса, и везде метель, снег и ветер, и ни одного проблеска солнца, и ни клочка неба, и никаких красок, кроме графитовых, бело-серо-черных, и что-то страшное, необъяснимое творилось внутри этой метели.
Они залезли в джип, одновременно захлопнули дверцы и разом повернулись к окнам, каждый к своему.
Тишина залезла в салон вместе с ними.
Не глядя, Лиля пошарила рукой и включила приемник.
– В эфире радио «Пурга», полдевятого вечера в Анадыре, с вами, как всегда в это время, Алена Долинская…
– Что вас всех так напугало? – спросила Лиля, рассматривая стекло, которое постепенно запотевало от ее дыхания.
– У нас никогда ничего не пропадает. А тут вдруг…
– Не ври, Олег. Ты должен сказать. Что необычного было в этом звонке? Мне нужно знать.
– Надо сумку твою найти. Без документов даже на транспортный борт не возьмут! А тебе бы… улететь. Чем быстрее, тем лучше.
– Олег, что ужасного сказал тот человек?
– Не могла ты без нее прийти! На самом деле нужно радиостанцию обыскивать. И людей.
Лиля помолчала. Тишина уплотнилась настолько, что теперь ощутимо давила на уши.
– Ну, хорошо, – наконец сказала она. – Не хочешь – не надо. Отвези меня домой, я на всякий случай там посмотрю, а потом вернемся на работу, и пусть будет обыск. Только мы ничего не найдем, и ты об этом знаешь.
Преображенцев тронул машину с места. Лиля прибавила громкость в приемнике, но тишина даже не потеснилась.
– Эфиры пишутся в архивные файлы?
– Конечно.
– Я вернусь и послушаю. Может, сама разберусь.
– Тебе не стоит ни в чем разбираться.
– Ах, вот как!..
– Нужно найти… вещи и документы, дождаться погоды и улететь на материк.
– Я так и сделаю.
Она наклонилась вперед, почти уткнувшись в панель, зажала уши руками – радио «Пурга», гремевшее в салоне, мешало ей, но тишина мешала еще больше – и стала вспоминать каждое слово. Каждую интонацию. Каждое мгновение того звонка.
