Закончив свою речь, царь Дардан погрузился в горько-соленые морские воды и возвратился в свой волшебный дворец, а император Юлиан остался стоять на украшенной позолотой корме своего корабля вместе с императрицей в окружении плывших с ними сановников, которые, оказавшись свидетелями прискорбных трагических событий, были расстроены и опечалены, особенно их поразило явление царя Дардана из соленых морских волн, ведь они считали его умершим, да к тому же он высказал свои столь серьезные и законные обиды и мрачное пророчество о недолгих днях царствования их императора, которому суждено было сбыться. Едва прибыли они в город Дельфы, где Юлиан держал свой трон и скипетр, как ловкая Парка острыми ножницами обрезала короткую нить его жизни.
Так велико было горе овдовевшей императрицы, что очень скоро и она переправилась на другую сторону Коцита[37] вослед своему мужу, которого еще как следует и не познала, и вся греческая империя горевала и скорбела о столь печальных событиях и безвременных смертях. И собрались на совет все знатные сеньоры Греции и говорили о справедливой божьей каре и возмездии, ниспосланным им за то, что они поклялись в верности Юлиану, младшему сыну императора Никифора, а по справедливости трон надо было отдать старшему сыну, Валентиниану, и еще за то, что некогда дали согласие на несправедливую войну против старого царя Дардана, в результате которой тот потерял все свое царство, а самого его с невиданной жестокостью изгнали из родной Болгарии. И единодушно решили разослать гонцов во все части света, дабы разыскать принца Валентиниана и вручить ему скипетр и корону, которые принадлежали ему по праву первородства. Однако царь Дардан не нуждался в гонцах, чтобы узнать о смерти императора и императрицы, он решил выйти из волшебного дворца вместе с дорогим зятем Валентинианом и дочерью Серафиной и отправиться в город Дельцию, раз уж его зятя хотят в императоры.
Сказано — сделано. Подводный дворец предали разрушению, забрав с собой все главные сокровища, взяли один из затонувших кораблей, и на нем всплыли на поверхность моря, а затем, подгоняемые попутным ветром, направились в прибрежный город Дельфы, где их с превеликой радостью встретили жители Греции, восхищенные богатством и величием царя Дардана, и первым делом вручили ему ключи от отнятого у него царства. И уж совсем возликовали, когда стало известно, что принц Валентиниан женился на принцессе Серафине. Тогда средь всеобщего ликования и с великим торжеством передали Валентиниану скипетр и корону Греческой империи. А царь Дардан, исполняя обет не жить на земле среди людей, так и не сошел на берег, но велел построить на пяти кораблях деревянный дворец, сообщавшийся с императорским дворцом зятя, откуда доставляли ему все необходимое. И так он прожил еще два года и оставил по себе славу милостивого, справедливого и добродетельного государя.
О том, как был рожден Карл Великий, король франков и император «Священной Римской империи»
Пипин Короткий, сын доблестного Карла Мартелла[38] много лет мирно и покойно правил Францией, но, так как у него не было наследников, подвластные ему владетельные сеньоры опасались и тревожились, как бы после его кончины не возникли распри, восстания и кровопролитные междоусобные войны в борьбе за императорский трон, и потому решили они обратиться к императору Пипину и умолять его жениться в третий раз: быть может, господь пошлет ему сына, наследника трона, которого не смогли подарить Франции ни первая, ни вторая из его жен, и тогда ничто не нарушит покой и мир в стране. Надо сказать, однако, что император Пипин был уже очень стар и почти неспособен произвести потомство[39] и ему трудно было выполнить то, в чем нуждалась страна. Но приближенные императора стояли на своем, и он, уступая их просьбам и мольбам, вынес решение, о котором мы сейчас и расскажем.
Он-де желает взять в жены девушку, которая ему больше других приглянется, какого бы рода и сословия она ни была, а для этого пусть объявят о королевском турнире со всякого рода празднествами и созовут на него всех красавиц; ту, которая больше всех ему понравится, он и возьмет в жены, и каждой из участниц смотра пусть выдадут из императорской казны тысячу золотых.
Весть о долгожданном согласии императора быстро облетела всю Францию, и повсюду наступило ликование, тотчас был назначен день начала турниров и состязаний, во все города и владения империи разослали герольдов, чтобы они объявили о премиях и наградах победителям и пригласили всех красивых девушек украсить праздник своим присутствием. Не хочу затягивать мой рассказ и только скажу вам, сеньоры, что в назначенный день в Париже собрались все знатные и благородные рыцари Франции и все прекрасные дамы, которые прибывали в роскошных каретах и паланкинах либо верхом на резвых фламандских скакунах или белых смирных лошадках, так что весь Париж был поражен и восхищен: там никогда не видели столько прекрасных дам вместе — казалось, разверзлись небеса, чтобы излить на землю всю красоту, все богатство и роскошь нарядов.
Мой бедный и слабый язык не позволяет мне описать в подробностях каждую из красавиц, это было бы все равно что пытаться сосчитать звезды на небе. Скажу лишь, что в первый день праздника огромная городская площадь вся была расцвечена тончайшей выделки парчой; с плоских крыш, балконов, галерей и окон свисали роскошные ковры, а поблизости от балкона, где восседал император, находилась особо украшенная галерея, на которой собрались самые прославленные красавицы со всех концов страны. Не осталось ни одной террасы, ни одного дверного проема, ни одной щели, куда не набилось бы на роду, глазевшего то на элегантных и грозных рыцарей и их великолепных коней, то на красивых и нарядных дам, собранных специально для того, чтобы император на них посмотрел. Трудно пришлось бы самому Парису, если бы от него потребовали выбрать прекраснейшую из стольких красавиц. Император, окруженный царедворцами, взирал на дам с позолоченного балкона своего дворца и время от времени спрашивал об имени и звании то одной, то другой из них.
Среди красавиц была дочь графа Мельгарии и сестра герцога Аквитании по имени Берта, а по прозванию Большая Нога — ее прозвали так потому, что одна ступня у нее была намного больше другой, но, если не говорить об этом изъяне, она была самая красивая и хорошо сложенная девушка из всех, которые приехали в Париж по тому же поводу, — во всяком случае, так гласила народная молва.
К назначенному часу открытия празднества эта красивейшая благородная девушка приехала на площадь в карете, которая была обита красным шелком, расшитым тончайшей золотой канителью и усеянным драгоценными камнями, и каждая фигура вышивки изображала какой-нибудь галантный любовный эпизод; эту изумительную карету влекли восемь сытых и очень красивых белых лошадей, а к уздечкам были прилажены на золоченых подвесках серебряные бубенцы, издававшие мелодичный звон. Сама Берта так сияла красотой, что затмевала свет, посылаемый златокудрым Аполлоном, на ней были одежды из драгоценной ткани, расшитые причудливыми узорами из бисера и изумрудов; золотистые волосы искусно уложены в высокую прическу, в середине которой сиял крупный карбункул в окружении драгоценных камней различного оттенка, так что получалось как бы усеянное звездами небо, а вместо султана из перьев над прической возвышалась фигурка Купидона, слепленная из душистой пасты и распространявшая тонкий аромат. Красавицу сопровождали двенадцать всадников на горячих конях, которых они заставляли гарцевать, показывая высокое наездническое искусство к вящему удовольствию глядевших на них дам.
Красота и богатство наряда Берты привлекали завистливые взгляды многих прибывших на праздник красавиц. А старый император, как только увидел Берту, сразу воспылал любовью к ней и с той минуты не сводил с нее глаз. Она меж тем увлеклась одним из рыцарей, участвовавших в турнире, это был Дюдон де Лис, адмирал Франции, видный и красивый молодой человек, показавший себя храбрецом во всех состязаниях. Празднества продолжались две недели, и когда они закончились, император повелел всем возвращаться в свои земли, вручил каждому рыцарю и каждой даме по тысяче золотых в возмещение издержек, и все разъехались, а при дворе так никто и не знал, на кого же пал выбор императора.
Но так как Пипин, пораженный красотой Берты, был уже ранен золоченой стрелой Купидона, то он позвал наиболее приближенных к нему придворных и велел им ехать в Мельгарию и от его имени просить у графа руки его дочери Берты, дабы стала она королевой и императрицей Франции — вот какова была его воля. Одному из них — как раз Дюдону де Лису, адмиралу Франции, — он доверил от своего имени обвенчаться с ней (а мы помним, что прекрасная Берта в Париже увлеклась этим кавалером). Весть о решении императора была встречена восторгом и ликованием по всей стране, и посланцы, выполняя монаршую волю, без промедления отправились в Верхнюю Бургундию, где держал свой двор граф Мельгарии, и тот принял их весьма радушно.
