Вечером, конечно, были танцы. Наконец Стьернебо дал согласие, чтобы из маленького склада, используемого для танцев, вынесли еще часть соли. Стало просторнее, и собравшаяся снаружи, замерзшая масса людей смогла войти в склад и немного отогреться.
Вот перечень подарков, полученных Саламиной: материалы на пальто (от меня), небольшая полоска машинной вышивки и полоска белой тюленьей шкуры (от Маргреты), гребень (от Рудольфа), разукрашенный гребень для прически (от Анины), ножницы (от Северина), красивая полоса, вышитая вручную крестиком (от Софьи), носовой платок домашнего изготовления с монограммой в уголке (от дочки помощника пастора), две полосы вышитой тюленьей шкуры (от Карен), два куска мыла, одна крона и любовное письмо, или, вернее, письмо о том, что он покоряется своей судьбе (от Мартина).
Во время всего кафемика Маргрета помогала Саламине — добрая душа!
11 часов утра другого дня. Наблюдатели увидели тюленей, и пять человек отправились в плавание среди льдов, чтобы попытаться добыть зверя.
Вопрос о «цивилизации» не имеет отношения к обсуждению человеческого характера, за исключением того, что она, «цивилизация», определяет род занятий человека. Занятия человека — существенный фактор в числе других факторов, определяющих его характер. Развитая цивилизация связана с многообразием занятий, которые требуют специализации. В результате возникает большее разнообразие человеческих типов, нежели их находится в примитивных обществах. Но если только развитая цивилизация не устранила таких примитивных занятий в их простейшей форме, как рыболовство или мелкое сельское хозяйство, то придется считаться с тем, что в число человеческих типов будет включен и тот, который социологи любят называть "первобытным человеком". Собственно говоря, рассмотрение человеческих характеров, основанное на «цивилизациях», может так далеко увести в сторону, что лучше от него отказаться.
Занятие индивидуума — важнейший фактор в его развитии. Профессию следует сделать основой всякой общей классификации людей. Другой фактор климатические условия. Но их важность состоит главным образом в том, что они влияют на практику профессии. Иными словами, изучение человеческих обществ должно вестись отдельно от изучения человеческих характеров, а человечество, если мы хотим достигнуть истинных обобщений, должно делиться на группы по профессиональному признаку. Тогда социолог, ограниченный изучением политических и общественных явлений отдельно от внутренних качеств, присущих человеку, сможет почувствовать себя свободным от факторов, которые должны были служить для него помехой в постижении чистой науки. Короче говоря, пусть социолог оставит в покое человеческий характер и положится на то, что непонятные силы приспособления делают человека способным действовать в любых условиях.
Будьте осторожны с людьми, которые "служат человечеству". Неприятная особенность священников и реформаторов не в их занятиях — они довольно безобидны, — а в их претензиях. Доктора, как правило, хорошие люди, потому что они заняты не "служением человечеству", как думают некоторые, а тем, что им нравится делать.
* * *
Среда, 23 ноября. Тактика Стьернебо становится довольно понятной. Совершенно ясно, что он, будучи спекулянтом, помешает мне, если только сможет, получать наиболее нужные из здешних продуктов. Первая из двух шкур, годных на подошвенную кожу, отложенная для меня, только что вернулась из растяжки. Это очень плохая шкура. Она просто изрешечена дырками от паразитов и порезами. Несколько дней назад жена Давида, Карен, приходила спросить, не хотим ли мы купить отличную тюленью шкуру (того сорта, какой используется на одежду и голенища камиков). Да, хотим, ответили мы. Она принесла эту шкуру в том виде, как она была снята с животного, и показала ее нам. Хорошо, сказали мы, растяни ее. Спустя два часа шкура была куплена Аниной.
Мы узнали об этом только вечером, хотя мы разговаривали с Аниной и она не упомянула о шкуре. До этой сделки Карен приходила опять к Саламине спросить, не можем ли мы уплатить ей вперед. Саламина сказала, что заплатим, но деньги у меня с собой, а я у Стьернебо. Пусть Карен пойдет туда и попросит Анину передать мне, что нужно, Карен пошла. Когда она вошла, я был у Стьернебо на кухне. Карен обычно очень стеснительна. Войдя в дом, она остановилась и только улыбалась. Анина спросила, что ей нужно. Она хочет поговорить со мной. О чем? Она не захотела отвечать. Я же, не зная, что разговор касается меня, вышел. Карен сказала Анине, в чем дело. Анина заплатила за шкуру — не за меня, а за себя.
Саламина, узнав об этом, страшно возмутилась. Мы пошли к Карен, забрали ее и втроем отправились к Стьернебо. Анины не было дома, за ней послали. Карен целиком стояла на нашей стороне. Анина знала, что шкура обещана нам и что Карен приходила только за тем, чтобы получить у меня деньги. После почти часового препирательства шкура была признана моей.
— Здесь когда-нибудь ловятся нарвалы? — спросил я Стьернебо месяц назад. Я очень хотел заполучить бивень нарвала.
— Нет, — ответил Стьернебо, — никогда.
Вечером после эпизода со шкурой тюленя, когда Саламина и я сидели в доме, на берегу поднялся крик. Саламина выбежала и вернулась сказать мне, что Эмануэль Корнелессен возвращается с ловли с нарвалом.
— Беги скорей, — сказал я, — и купи бивень.
Саламина побежала на берег, но скоро вернулась и сообщила, что Эмануэля еще нет.
— Иди сейчас же обратно, — распорядился я, — и жди. Стьернебо знает, что я хочу достать бивень, и попытается получить его для себя. Анина сейчас будет тут орудовать.
И Саламина побежала опять. Вскоре она возвратилась сияющая. Она встретила Эмануэля как раз, когда он пристал к берегу и вытаскивал свой каяк. Бивень обещан мне. А Анина, конечно, примчалась на это место, но опоздала и ушла домой.
По обыкновению рычали и лаяли собаки и на разделку животного сбежалась куча народу. Я несколько беспокоился о бивне и поэтому пошел на берег следом за Саламиной. Там уже взад и вперед носилась Анина. Тут же Стьернебо величественно практиковался с кнутом на собаках.
— Подойди опять к Эмануэлю, — сказал я Саламине, — и пусть он подтвердит, что бивень мой.
Ей не хотелось приставать к Эмануэлю, так как он был занят. Наконец она подошла. Боже! Бивень уже куплен Стьернебо! Стьернебо в это время, уверенный в своей покупке, устроенной, не знаю как, Аниной, гордо стоял в стороне, щелкая кнутом. Пусть себе стоит. Разыскав Эмануэля в толпе, я держался около него, оставив при себе Саламину. Наконец мы добрались до него — поговорить. С ним был Йонас. Я оставил в стороне рассуждения об этической стороне дела и изложил его так: Стьернебо — одна крона за кило, Кинти — две. Стьернебо — две кроны, Кинти — четыре. Стьернебо — три кроны, Кинти — шесть.
Йонас, поняв меня, объяснил все Эмануэлю и стал его уговаривать.
— Ладно, — сказал Эмануэль, — бивень твой.
Как только мы пришли домой, я послал Саламину заплатить Эмануэлю пять крон, чтобы сделка считалась заключенной. Договорились, что нас известят, когда утром начнется взвешивание добычи. Саламина была тут же. Она стояла рядом с Эмануэлем и привела его с собой к нам в дом с бивнем, который весил три с половиной килограмма! Я заплатил ему двадцать две кроны пятьдесят эре, включая задаток. Было это два дня назад. С тех пор я не подходил близко к Стьернебо.
* * *
Воскресенье, 29 ноября. Вчера был день рождения Елены (дочки Саламины). Ей исполнилось пять лет. Устроили обычный кафемик для всего населения острова. Пришли все, кто мог ходить или ползать. Для остальных собрали чашки и отнесли кофе и пирог им на дом. На то, чтобы напоить кофе все население, ушло три часа. Некоторые, забыв обо всем, сидят долгое время, объедаются пирогом и выкуривают столько сигарет, сколько они в состоянии выкурить. Компания Стьернебо не была приглашена.
Стьернебо сейчас действует нам назло. Он объявил, что устраивать танцы в бондарной можно только в дни рождения. А танцев давно уже не было. Последний раз они устраивались в тот пронзительно холодный вечер, когда Стьернебо по моему настоянию позволил убрать из бондарной мешавшую танцам соль. В сущности Стьернебо рад был этому, в чем он и сознался: соль все равно когда-нибудь пришлось бы убрать, а так это сделано бесплатно. Мы работали целый час, перетаскивая соль; мешки замерзли, превратились в твердые глыбы. Когда работу окончили и подмели пол, было уже около полуночи, поэтому танцы вскоре прекратились.
Произошло это недели две назад. А вчера наступил день рождения Елены, большой кафемик для всех, и все с нетерпением ждали вечера, чтобы потанцевать. Ночь была самая мягкая за последние несколько недель, лунная, субботняя. В заливе стоял лед, и, значит, утром никто не смог бы отправиться на каяке в море. Но Стьернебо не разрешил танцы. Тогда мы пригласили Рудольфа, Хендрика, Северина и их жен, Петера, Амалию, Катрину и Мартина, а потом еще Абрахама и его жену на танцы в моем доме. Люди, которым нечего было делать, осадили дом. Дверь пристройки нам пришлось держать закрытой; и мы чуть не задохнулись от жары.
