– Затаился – хитрит!
– А этот все лупит, – Косухин кивнул на окно комнаты, выходящей на пустырь. Пулеметчик как будто услыхал его, и следующая очередь легла совсем рядом. Степа невольно пригнулся, но комполка даже не моргнул.
– Товарищ Венцлав! – крикнул Косухин, падая на снег. Следующая очередь пустила фонтанчики совсем рядом с его головой.
– Вас что, беспокоит пулемет? – усмехнулся краснолицый. – А ну-ка погодите…
Он вновь замер, не обращая внимания на пули, свистевшие рядом. Одна из них, разорвала шинель, но Венцлав и не шелохнулся. Косухин сглотнул – еще две пули пропороли серое сукно…
– Товарищ… – прошептал он и замолчал.
– Все в порядке, Степан Иванович, – вновь усмехнулся командир 305-го, поворачиваясь к Косухину. – Ладно, если вас это смущает…
«Смущает?» – только и смог подумать Степа.
– Не удивляйтесь, Степан Иванович. Когда вы сами станете бойцом нашего полка, то поймете… Ну, пора закругляться. Как я понимаю, за тем пулеметом мой должник… Дайте-ка свой карабин!
Степа, стараясь не обращать внимания на пули, привстал и протянул оружие Венцлаву. Тот передернул затвор, поглядел в сторону невидимого за стальным щитком пулеметчика, а затем, быстро подняв карабин, выстрелил навскидку. Пулемет замолчал.
– Вставайте, – небрежно бросил Венцлав. – Этот спекся!
– …Казим-бек! – крикнул Ростислав. – Георгий, вы живы?
В соседней комнате было тихо, пулемет поручика молчал. Лишь пули, влетая через разбитые окна, с привычным свистом впивались в штукатурку.
Арцеулов, пригибаясь, бросился к двери. Уже с порога он понял, что ничем помочь нельзя – поручик лежал на полу, прижимая руку к окровавленному горлу.
– Сейчас, сейчас… – бормотал Арцеулов, пытаясь оттащить Казим-бека в сторону от окна.
Поручик тихо застонал. Арцеулов нагнулся к белому, разом потерявшему все краски лицу молодого офицера. Губы Казим-бека дернулись, на них проступила кровавая пена. На миг открылись живые, полные боли, глаза, губы снова дрогнули – Георгий пытался что-то сказать.
– Не удалось… – расслышал капитан. – Вам… удачи…
Голова поручика дернулась и застыла. Глаза вновь открылись, но недвижный, холодный взгляд уже ничего не выражал. Казим-бек был мертв.
Арцеулов на миг застыл, не веря случившемуся, хотя уже не первый год терял товарищей. Затем он медленно перекрестился и встал. Георгий Казим-бек свою войну закончил. Его, Арцеулова, война продолжалась.
Он выглянул в окно и увидел, что картина изменилась – красноармейцы в серых шинелях не спеша перебирались через забор. Движения их были странными, немного замедленными, как будто они двигались по шею в воде. Удивляться не было времени. Арцеулов схватил связку гранат и, прижавшись к стене, стал ждать.
Серые шинели заполнили двор и на минуту замешкались. Ростислав подумал, что штурмующие начнут атаковать дом со всех сторон – через входную дверь и через окна первого этажа. Окна были забиты, но сам капитан, будь он на их месте, поступил бы именно так. Однако серые шинели решили играть не по правилам – десяток крепких ребят в незнакомых высоких шлемах простучали сапогами по ступеням высокого деревянного крыльца и навалились на дверь. Ну что ж, тем лучше…
Дерево трещало. Арцеулов осторожно выглянул в окно, успев заметить странные голубые знаки на шлемах красноармейцев, и, в очередной раз удивившись, аккуратно кинул связку прямо в серую мешанину тел.
Он не ожидал, что взрыв будет таким сильным. Капитана бросило на пол, он перекатился по осколкам битого стекла, вскочил и, схватив новую связку гранат, выглянул в окно.
От крыльца почти ничего не осталось. На черной земле валялись горящие головешки рядом с окровавленными бесформенными ошметьями.
«Это им за Казим-бека!» – подумал Ростислав.
Он выглянул в окно и поразился. Уцелевшие – а их было десятка два, стояли у самого крыльца, точно ожидая чего-то.
– Сдурели они, что ли? – вторая связка так и просилась на улицу. Но вдруг, словно по неслышной команде, серые шинели стали окружать дом. Через секунду послышался треск отдираемых досок – штурмующие ломились в окна.
«Все! – понял Арцеулов. – Теперь вниз… Если не успели – закроемся в погребе, дверь железная…»
Он сунул за пояс гранату, нырнул вниз по лестнице, почти сразу столкнувшись с Лебедевым.
– Мы пробили вход, скорее! – выдохнул полковник. – Где Георгий?
– Убит, – коротко бросил Арцеулов.
– Как?!
Лебедев замер, и по его лицу Ростислав понял – полковник действительно никогда не был на войне. Времени на разговоры не оставалось – в окна уже вваливались красноармейцы с голубыми знаками на шлемах. Арцеулов схватил Лебедева за руку и потащил к дверям подвала. Прежде чем захлопнуть их, капитан еще раз удовлетворенно отметил, что двери сработаны на совесть.
Он задвинул засов и перевел дыхание. В подвале было полутемно – горели две керосиновые лампы. В углу, окруженное грудой вывороченных кирпичей, чернело неширокое отверстие – как раз достаточное, чтобы пропустить человека…
– Где господин Казим-бек? – спросила Берг, стоявшая в стороне, у огромного металлического бака – очевидно, того самого, в котором был приготовлен страшный сюрприз. Профессор и Богораз были рядом, и вид их свидетельствовал, что мужам науки пришлось немало потрудиться на ниве труда физического.
– Господин Арцеулов сказал… – растерянно начал полковник, но так и не договорил.
– Господа! – резко, резче чем хотел, перебил его Ростислав. – Поручик Казим-бек убит. В доме красные. Надо уходить!..
Берг вскрикнула, профессор сурово нахмурился и перекрестился. Семен Богораз внешне никак не отреагировал и лишь чуть отшатнулся к кирпичной стене.
– Что там? – торопил Арцеулов. – Это ход?
– Извините, капитан, – Лебедев мотнул головой и глубоко вздохнул. – Да, похоже на подземный ход. Я все приготовил, можно уходить…
За дверью подвала слышалось буханье сапог. Ростислав вновь удивился – пришельцы обыскивали дом молча.
«Немые они, что ли?» – мелькнуло в голове, и тут в дверь подвала начали колотить чем-то тяжелым.
Лебедев кивнул, и Семен Богораз, с трудом волоча тяжелый баул, стал первым залазить в черное отверстие. За ним последовали Берг и профессор. Арцеулов подошел к пролому в стене, из которого несло ледяным холодом, и вопросительно посмотрел на полковника. Тот не спеша разматывал катушку со шнуром Бикфорда.
– Идите, капитан. Я сам…
Сказано это было так, что Арцеулов тут же подчинился.
В проходе было темно, лишь впереди неясно мигал свет фонаря, который нес профессор. Ростислав прошел немного дальше и остановился, поджидая Лебедева. Тот появился через несколько секунд.
– Скорее, капитан, – шепнул он. – У нас две минуты. Надо успеть, это же керосин…
Арцеулов понял. Как только взрывное устройство сработает, огненное море охватит дом и устремится вслед за ними.
Теперь они почти бежали. Намерзший на каменном полу лед скользил под ногами. Дважды Арцеулов чуть было не упал, но каждый раз крепкая рука полковника успевала его поддержать. Фонарь светил где-то совсем далеко и внезапно пропал. Арцеулов ускорил шаг. Один раз он все-таки умудрился упасть, но тут же вскочил и поспешил дальше. Через несколько секунд Ростислав понял, в чем дело – впереди был поворот, и шедшие перед ними уже успели завернуть за угол.
– Туда! – шепнул Лебедев. – Взрывная волна…
Арцеулов кивнул. Они успели добежать до поворота и свернуть за угол, когда земля дрогнула, затряслась, с потолка посыпался мелкий каменный сор, а из только что покинутого тоннеля пахнуло жаром и гарью…
Косухина спасло чудо. Он уже собирался вслед за товарищем Венцлавом и его бесстрашными бойцами ворваться в калитку и идти на штурм белогвардейского логова, как вдруг подбежавший дружинник потребовал его к товарищу Чудову. Степа хотел было послать вестового подальше, но затем решил, что такое анархическое поведение недостойно красного командира. Он угрюмо кивнул и поспешил в соседний переулок, где расположил свой штаб большевистский вождь.
Прову Самсоновичу изрядно полегчало. Правда, слезы все еще текли по его героическому лицу, но глава иркутских большевиков этого явно не замечал.
– Ну, товарищ Косухин, докладай! – велел он. – А то оставил я вас без партийного руководства…
Степа, сбиваясь, пересказал ход событий.
– Это хорошо, Степан, – рассудил Пров Самсонович. – Ты, вот чего, принимай командование. Меня к Федоровичу кличут – чего-то чехи с Колчаком мудрят…
Вдали, у самого дома, рванула граната.
– Ишь, огрызаются! – нахмурился Чудов. – Ниче, ниче, конец приходит гидре! Ты вот что, товарищ Косухин, за Венцлавом-то этим присматривай… Сигнал у меня имеется – нехороший очень. Лебедева возьмут, так ты его к нам волоки, ему не передавай…
