уже приступим к официальной части? — улыбнулась я через силу. — Я хочу домой. К детям.
— А вчера ты хотела провести ночь в одиночестве.
— Я её и провела в одиночестве, — ещё одна улыбка и взгляд из-под ресниц. — Многое переосмыслила.
— За одну ночь?
— Этого бывает достаточно. А у меня ещё и утро было. Так что… — поднесла букет к лицу и вдохнула.
Розы были свежие. Их запах напоминал о самых первых днях в доме Захара, когда я ещё понятия не имела, чем в конечном итоге всё обернётся. Сперва я считала Захара психопатом, потом поняла, что это далеко не так. Нет, он не психопат, с головой у него всё в порядке.
Кто он тогда? Когда-нибудь я это узнаю.
— Соскучилась безумно по детям, — сказала, посмотрев на Захара.
Он улыбнулся уголками губ, и тревога отступила.
Нет, ничего он не знает, и не догадывается ни о чём. Зато я и правда переосмыслила много. Слишком много для одного дня.
* * *
В зал регистрации я вошла, держа Захара под руку. Регистратор встретила нас улыбкой. Могла бы, цыганочку с выпадом бы сплясала.
— Ты снял весь Дворец бракосочетаний? — посмотрела на будущего мужа искоса.
— Всего на пару часов.
Усмехнувшись, покачала головой.
Месть — блюдо, которое подают холодным. Но месть в нашем случае не выход. Чего я действительно хочу — вернуть всё на свои места.
— Здравствуйте, — улыбнулась регистратор ещё шире.
— Добрый день. Мы бы хотели обойтись без проволочек. Где нужно расписаться?
— Ну почему совсем без проволочек? Я бы не отказалась от обмена свадебными клятвами. По-моему, в этом есть нечто… — щёлкнула пальцами. — Сокровенное, что ли.
— С тобой точно всё в порядке, Вик?
— Точно. Если не хочешь, не надо. Просто у нас свадьба. Надеюсь, что на этот раз замуж я выхожу за того человека.
Захар встал лицом ко мне. Я отругала себя за несдержанность. Эмоции потом. Как бы ни раздирало меня изнутри, нельзя давать себе волю. Представила лужайку у дома, Ингу и Игната, вертящуюся возле них собаку, даже услышала голоса.
— Хорошо. Ты права.
Голос Захара был тихим и глубоким, как и его взгляд. Сердце пропустило удар, а в груди стало тесно. В его глазах не было насмешки, напротив, возникло чувство, что то, что сейчас происходит между нами, важно для него, как ничто больше.
— Обещаю заботиться о тебе, Виктория. Обещаю беречь тебя и наших детей. Обещаю хранить тебе верность и делать всё, чтобы твоя жизнь со мной была счастливой. — Уголок его губ дрогнул. — Я не готовился. — Повернулся к регистратору. — Непредвиденная ситуация.
— Вы забыли самое главное, — деликатно намекнула она.
Захар нахмурился, опять повернулся ко мне. Весь этот фарс пора было заканчивать, но я ждала. Ненависть и ярость внутри стали холодными, затаились.
— Обещаю любить тебя, — сказал Захар ещё тише. — Несмотря ни на что: ни на прошлое, ни на будущее. Ты стала моей слабостью, но я не жалею об этом. Обещаю хранить свою любовь вечно, Вика, что бы между нами ни происходило.
Находясь на грани провала, я поглубже вдохнула.
— Я тоже обещаю беречь свою любовь. Обещаю быть тебе верной женой и хорошей матерью нашим детям. Обещаю заботиться о тебе и о детях, хранить уют в нашем доме.
И ещё я пообещала никогда больше не верить ему. Но пообещала это мысленно, и сама себе, а вслух сказала:
— Обещаю держать свои обещания перед тобой и перед небом.
— Прекрасные клятвы, — улыбнулась регистратор и подвинула к нам поднос с кольцами.
Захар надел кольцо на палец мне, я ему, и мы по очереди расписались в толстом журнале о регистрации браков.
В зале играл блюз. Едва слышный, он, тем не менее, разливался вокруг томностью и сдерживаемым ожиданием.
Захар обнял меня и посмотрел в глаза, потом на губы. Прикосновение было неожиданно мягким, поцелуй — чуть ощутимым.
— Блюз? — выдохнула я.
— Да. Подумал, что тебе он понравится больше, чем марш.
— А как же правила?
— Правила для того и правила, чтобы их нарушать.
Он поцеловал меня снова, теперь привычно — подчиняя себе и своим желаниям. И я опять стала терять себя. Сердце, тело, душа откликались на него, но разум оставался трезвым, как никогда.
— Ты всегда нарушаешь правила, — не сказала — констатировала, посмотрев ему в глаза. — Даже те, которые нарушать нельзя.
— Ты о чём?
— Да нет, — качнула головой с улыбкой. — Просто так. Подумалось вдруг.
Поцеловала сама и шепнула:
— Теперь домой. Нас там ждут.
Глава 13.2
Захар
Контраст белого и чёрного. Первое, о чём подумал, увидев Вику в свадебном платье. Завитые локоны волос падали на её плечи и спину, контрастируя с белым атласом платья. Салон лимузина был светло-бежевым, мама машина — тёмная. И взгляд Вики то колючий, то мягкий.
— Будем через полчаса, — набрав дежурному у ворот, сказал я. — Передай в дом.
Отложил мобильный и, обняв жену за талию, прижал к боку.
Вика была напряжена, как никогда.
— В чём дело?
Она выдохнула и, наконец, расслабилась.
Открыв шампанское, я налил в два фужера.
— За этот день.
— За этот день, — повторила она, но не отпила ни глотка. Уставилась на меня, словно под кожу хотела пробраться.
— А если бы была не Инга? — спросила она вдруг. — Что бы тогда, Захар?
— Какая разница?
— Я не знаю, ты скажи.
— Хватит думать, что было бы «если бы». Какая разница? Есть то, что есть.
— Да, ты прав.
Она приподняла фужер, я прикоснулся к нему своим. Пытался вспомнить, как выглядела в день свадьбы Настька, но выходило с трудом. Помнил, как поздравлял нас мой отец, как хлопал по плечу лучший друг. Чёртов ресторан помнил, да и Настю, только мелочей никаких. Вроде, платье у неё было на лямках и серёжки гвоздики, а вроде и нет. Зато отчего-то был уверен, что образ Вики из башки не исчезнет никогда. Ни изгиб её шеи, ни подвеска, лежащая на груди, ни маленькая заколка-цветок у виска. И уж, тем более я до конца своих дней запомню вкус её губ и взгляд из-под чёрных ресниц.
— Мама! Мама! — бросилась нам навстречу стрекоза, едва лимузин остановился. — Папа Захар! Игна-а-а-ат! — Инга остановилась и замахала руками.
Сын спешил, как мог, но до её прыти ему было далеко.
Я подал Вике руку. Её ладонь легла в мою, и я сжал тонкие пальцы. Вот же дьявол! Пробрало до костей. Словно мне лет двадцать, и только что я взял в жёны принцессу. Из-под платья показался острый носок туфельки, и
