Ташенька. Жуй хорошо и не разговаривай, когда ешь. А то подавишься. Сколько раз я тебе говорила! — строго отрезала я, усаживаясь рядом.
Краем глаза заметила, что молодой господин имения внимательно принюхивается, рассматривая девочку. В какой-то момент на его лице мелькнуло изумление, но он его пока никак не озвучил. Вместо этого повернулся к Юнгу:
— Почему ты еще стоишь? Молодая госпожа будет есть.
— Слушаюсь, молодой господин, — снова учтиво склонился дворецкий и кивнул одной из девушек-прислуг бежать в кухню.
Ближайшая к выходу тут же исчезла за дверью. Зенон же сел рядом со мной, закинув локоть на спинку моего стула, а вторую на стол и принялся задумчиво следить за движениями девочки. Я сидела с вытянутой, как струна, спиной и лихорадочно пыталась придумать тему для разговора, поскольку чувствовала большую неловкость от возникшей тишины. Правда, этого нельзя было сказать о молодом херонце. Тот себя чувствовал наоборот очень даже расковано и комфортно.
— Молодой господин тоже будет есть? — вежливо спросил Юнг Зенона.
— Нет.
— Слушаюсь.
Продолжая чувствовать неловкость, я придумала выход и повернулась к Таше.
— Вкусно?
— Угу. Я так кусно еще не еа… — ответила та с набитым ртом.
— Прожуй, а потом говори. Сколько тебя учить, — серьезно повторила я и салфеткой вытерла ей ротик. — Где ты взяла такое красивое платье?
— Юг жал.
— Юнг дал? А откуда здесь есть такие маленькие милые платьица?
— Это одежда моей младшей сестры, — вместо Таши ответил сидевший рядом Зенон.
Тот продолжал задумчиво рассматривать девочку и хмурить черные брови.
— А. Ясно, — я бросила короткий взгляд на херонца, затем оглянулась к дворецкому: — А где господин Иеракс?
— Он вернулся на космодром. Сказал, что ему еще надо разгрузить корабль и сдать отчеты. Просил передать, чтобы мы его не ждали. Вернется, как получится.
Я понимающе кивнула, и тут принесли еду. Перед Зеноном тоже поставили какую-то зеленую жидкость со словами «лекарство» и он, не глядя, с каменным лицом опрокинул ее в себя.
Поела в молчании, постоянно глядя в окно. На улице уже вечерело. Посмотрела на Ташу. Та доела и следила за мной, а глазки непослушно смыкали ее веки. Надо девочку уже укладывать спать. Поэтому я оглянулась на стоящего за нашими спинами дворецкого, с вопросом о том, где мои апартаменты. Когда я это спросила, Зенон вдруг встал и, ничего не сказав, вышел прочь. Я удивленно провела его взглядом, поразившись высокой «вежливости» и «благородному тону» херонца. Ну, не могу я пока понять его поведения. Внутри от этого рождалось лишь одно раздражение. Все же я постаралась все списать на его болезнь. Очень не хотелось верить, что это черты его характера.
Дворецкий услужливо отвел нас на тот же самый этаж, где я уже была. Оказалось, что я час назад находилась в комнате Зенона. А моя с Ташей располагалась напротив.
Сама комната имела форму полукруга. С белого потолка, очерченного бежевым багетом, с центра свисала люстра на ажурной ножке с тремя большими хрустальными колокольчиками. Напротив входа, упираясь в стену с задрапированной аркой, стояла огромная кровать. На ней лежало шелковое цветастое покрывало и такие же маленькие милые подушечки. Справа и слева от нее невысоко на стене крепились бра в виде подобных люстре колокольчиков. У одного из арочных окон стояло трюмо из темно-коричневого дерева, перед которым ютился пуфик с изогнутыми ножками. Возле кровати у окна горделиво красовались два шикарных мягких кресла. Вся комната отделана в красно-желто-кремовых тонах.
Я вошла вслед за Ташей. Та постоянно шла и зевала во весь рот. И при этом рассказывала, как ее успели сводить в детскую комнату. Она поиграла там разными игрушками. Потом ее отвели в столовую и дали покушать. А затем пришла я с каким-то дядей. Я ей объяснила, что этот молчаливый дядя — молодой хозяин этого дома и я с ним дружу. Поэтому ей тоже надо с ним подружиться. Она клятвенно пообещала, что очень постарается. Но сказала, что он какой-то странный.
Я затворила за собой дверь, сообщив Юнгу, что пока что нам ничего не надо, и повела Ташу к постели. Уложила ее и укрыла одеялом. Та сразу же закрыла глазки и мгновенно уснула крепким детским сном. Я прилегла рядом, но мне почему-то спать наоборот совсем не хотелось. Перед глазами все стоял образ Зенона. Тот, самый первый, когда он спрыгнул перед нами с Иераксом на площадку в спортзале. А потом я все-таки заснула. Не заметила как.
Снилось что попало. Очнулась от того, что кто-то над ухом тихо лепетал. Это была Таша. Она уже давно проснулась и, сев на кровати у моей головы, игралась придуманными на пальцах героями. Серьезно насупившись и высунув от усердия язык, она согнула два указательных пухленьких пальчика и делала вид, что они лошадки и скачут по горам и холмам, которые представляли складки одеяла и подушки.
Заметив, что я проснулась, она довольно заулыбалась и потянулась к моему лицу.
— Таша! Что ты делаешь! — вынимая пальчик из своей ноздри, возмутилась я и села. — Так воспитанные девочки себя не ведут.
Та задорно захихикала и с еще большим упорством принялась совать вездесущие ручки всюду, куда могла дотянуться. В итоге, пострадали мои глаза, уши и рот. Спасаясь от маленького стихийного хохочущего бедствия, я спешно соскочила с кровати и уселась на пуфик перед трюмо. Таша растянулась на животе и продолжила себя активно развлекать прежними историями с пальчиками.
Я облегченно вздохнула и посмотрела на свое отражение в широком зеркале. Ничего нового я там не увидела. Все те же каштановые волосы, всклокоченные от сна, карие глаза, брови вразлет, узкая челюсть, длинная шея и стандартная фигура сорок восьмого размера. Обычная девушка. Таких много на Земле. Но попала сюда именно я. Что ж. Надо теперь крутиться. Выживать. Импровизировать.
Поправив беспорядок на голове, я поднялась и загнала Ташу в ванную. Там помыла ее и заодно помылась сама. Затем, мы обе, чистые и хорошо пахнущие, вышли из комнаты. Вывела меня мысль о том, что я должна приступать к своим обязанностям как можно раньше. На дворе уже взошло солнце и пора жить дальше. Мир не стоит на месте.
