Неудачника вижу насквозь. А этот паренек — прирожденный дворецкий.
— Прошу вас сообщить нам о вашем истинном назначении, и поторопитесь!
— СЛУШАЮСЬ, СЭР. ХОЗЯЕВА СДЕЛАЛИ МЕНЯ ЖИВЫМ БАРЬЕРОМ, ПРОПУСКАЮЩИМ ТОЛЬКО ДОСТОЙНЫХ.
— А кто считается достойным? — решила уточнить Джессика.
Я прямо убить ее готов был за эти слова. Бог мой, да разве можно давать шанс думать слугам, охранникам! Говори четко, двигайся быстро, вот мой девиз в таких ситуациях. А сомневаешься — используй взрывчатку.
— ВЫ! — ответил он, к нашему общему облегчению. — НОСОМ ЧУЮ МАГИЮ, ЖИРНУЮ И СЛАДКУЮ, ИСХОДЯЩУЮ ОТ КАЖДОГО ИЗ ВАС.
Ах, вот в чем дело! Браслеты… Правда, у Донахью браслета нет, но ведь он священник — в какой-то мере тоже чародей или вроде того. Итак, хозяева неравнодушны к магам. Это мы возьмем на заметку.
— Как вы функционируете? — подал голос Донахью.
— ВХОДИТЕ В МОЙ РОТ — ОКАЖЕТЕСЬ НА ДРУГОЙ СТОРОНЕ.
Час от часу не легче.
— Он, наверное, шутит, — пробормотал священник.
Джордж исподтишка постучал пальцами по сумке с подрывным зарядом, но я успокоил его: время для этого еще не пришло.
— ПРОШУ ВАС, ВХОДИТЕ! — умоляло Лицо. — КТО ПОЙДЕТ ПЕРВЫМ?
— Я! — сделала шаг вперед Минди.
Все удивленно ахнули, даже Ричард, прятавшийся за дверью.
Я резко притянул ее к себе.
— С ума сошла? — тихо зарычал я на нее. — Мои очки показывают чисто зеленый цвет: нейтральная магия, но способна на что угодно.
— Джесс считает, что Лицо хочет только услуживать нам, — терпеливо напомнила она. — Кроме того, если возникнут неприятности, ну, например, оно захочет меня съесть, я приведу в действие свой браслет и благополучно выберусь. А Джордж пустит его в расход.
— Чертовски смело! — подмигнул ей Ренолт.
Безумие? Несомненно! Но заслуживает внимания.
— Ладно, ты меня убедила. Для начала следовало бы…
Но Минди уже шла по маршруту, обозначенному печеньем.
— До встречи! — крикнула она через плечо и вошла в комнату.
Лицо улыбнулось и широко открыло рот. Минди грациозно ступила на язык — рот закрылся. Глядя на все это, я нервно сжимал и разжимал кулаки. В нашей работе не обойтись без риска, но этот случай граничит с самоубийством.
— Эй, шеф, все в порядке! — Джордж по-приятельски протянул мне кулек с печеньем.
— Объясни! — холодно попросил я, как бы не видя его дружеского жеста.
— У Минди в руке граната с вырванной чекой. Если ей потребуется срочно выйти — держу пари: она выйдет, а «лимонка» останется. Восемь унций взрывчатого пластика в башке — это задержит кого угодно.
Я немного успокоился. В этот момент мои наручные часы стали сигналить. Нажал на кнопку переговорного устройства:
— Минди? Ты как?
— Жива-здорова! — прозвучал ее голос. — Я на другой стороне скалы. Вы бы видели это место!
— Конь короля три, ладья королевы четыре — шах.
Старинный пароль; я надеялся — Дженнингс помнит его.
Пауза.
— О, черт! Я же это знала! А, вот… пешка королевы пять, слон короля два — шах и мат.
— Правда? — вырвался у меня невольный вопрос.
«Да, с ней все в порядке! — прозвучал в моей голове голос Джессики. — А теперь хватит, пошли туда кого-нибудь еще».
Следующим пошел Джордж, потом я приказал Ричарду переправить туда по воздуху две наши тележки со снаряжением, одну за другой по очереди. Потом в рот вошел чародей, за ним — Джессика и отец Донахью. Но как только священник вошел в комнату, Лицо шумно принюхалось, черты его, и так искаженные, свела гримаса гнева и отвращения.
— СТОЙ! — прогремели Врата. — ЭТО ПАХНЕТ НЕ МАГОМ, ЭТО ПАХНЕТ… ЦЕРКОВНИКОМ!
Вот оно что! Смешавшись со всеми нами, Донахью был окружен нашей магической аурой. Но теперь он в одиночестве — отсутствия магии нельзя не заметить.
— Ерунда! — хмыкнул Донахью, превосходно изображая, как забавляет его эта ситуация. — Я церковник? Да что вы, просто у меня с собой один талисман, которым когда-то владел…
— УМРИ, ЦЕРКОВНИК! — пронзительно завизжало Лицо и извергло из глаз огненные лучи.
Отец Донахью рухнул на пол живым факелом.
IX
Застигнутому врасплох, не готовому к такому развитию событий, мне хватило все же доли секунды, чтобы снять с предохранителя М-16 и, всадив в Лицо полную обойму, прошить бледную, осклабившуюся плоть бронебойными пулями. Теперь — гранатомет: я залепил четырехмиллиметровые взрывные снаряды прямо между мерзких кошачьих глаз.
Заливая все вокруг, из расстрелянного Лица адским фонтаном хлынула черная кровь. Нос и левый глаз снесло, обнажив кости, нервный узел и электронные схемы. Поврежденные, но отнюдь не мертвые Врата с невыразимой ненавистью взирали на меня уцелевшим оком. Уклоняясь от смертельного луча, я нагнулся… В этот момент Лицо взорвалось. Грохот и дым заполнили комнату, куски мяса швырнуло прямо на меня… Когда шум немного стих и дым рассеялся, я встал. Какие-то фигуры бродили в клубах дыма — я разглядел только смутные очертания. Зарядив новую обойму, я чуть было не выстрелил, но тут узнал в расплывчатых силуэтах Джорджа и Джессику. Позади них, в стене, зияла дыра с рваными краями, с которых капала кровь.
— Что за дьявольщина? Что случилось? — Джордж выпрыгнул на карниз с последней квадратной плиты — его подрывной заряд в сумке куда-то подевался.
— На помощь! — Я устремился к горящему Донахью.
Все вместе мы бросились к священнику и сбили пламя куртками. Он уже не вопил, а тихо стонал. Джесс вылила на него свою флягу, а Джордж освободил от дымящегося пулемета и вытряхнул из карманов сгоревшей формы патроны. Рядом со мной возник Ричард. При виде распростертого на полу Донахью он ахнул, мгновенно опустился на колени и стал засыпать в горло священнику какой-то порошок. Потом щедро полил его содержимым небольшой пиалы. Из своей походной аптечки я извлек морфий и сделал Донахью обезболивающее вливание: пять кубиков… десять… пятнадцать… Когда дошло до двадцати, священник потерял сознание. Я глубоко сочувствовал бедняге. Огонь — излюбленное оружие дьявола; все мы в разное время хоть раз в жизни испытали на себе, что это такое. Чего все агенты по-настоящему боялись, так это ада.
— Не думаю, что он вытянет. — Ричард проводил жезлом по дымящемуся телу. — Глубокий шок, дыхание ослаблено, кровяное давление низкое, пульс сорок пять и продолжает падать.
— Соверши «Стартовый прыжок»! — приказал я, наполняя другой шприц дигиталисом.
Чародей сник.
— После всего, что я уже сделал сегодня? Не смогу, мои силы иссякли…
— Ну сделай хоть что-нибудь! — Джордж промокал лицо священника влажным платком.
Ричард в глубокой печали покачал головой:
— Нет, все мое искусство не спасет его от смерти.
Джессика что-то бросила мне:
— Возьми!
Медный браслет! Мне не надо спрашивать какой: сначала Рауль, потом Хассан… Мы не простим себе, если потеряем еще одного члена команды, если не сделаем все возможное, чтобы спасти его!
Очень осторожно я надел медную полоску на почерневшее запястье — горячая кожа при малейшем прикосновении вспыхивала искрами — и мысленно прокричал фразу, приводящую браслет в действие. Последовала вспышка света, и отец Майкл Донахью, абсолютно здоровый и невредимый, сел на полу. На веснушчатых щеках играл румянец, глаза ярко светились. Вот только лысым стал как колено, от его рыжей шевелюры и бровей ничего не осталось. Смутно напоминает кого-то очень известного, никак не могу вспомнить, кого именно…
— Фью! — выдохнул Донахью, и струйки дыма вырвались из его ноздрей. — Благодарю вас от всей души!
Мы помогли ему встать на ноги.
— Не стоит, Майкл! Не за что!
— Но прошу вас: никогда больше этого не делайте! — Он поочередно глядел на наши ошеломленные лица. — Может, пришло мое время умереть, тогда вы не имели права вмешиваться. Церковь не одобряет подобных действий.
Джессика положила руку на его обгоревшую форму.
— Тогда пусть бремя ответственности за спасение человеческой жизни ляжет на меня, дружище!
Донахью не нашелся что ответить на это. Когда мы двинулись по плитам, заскорузлая одежда священника потрескивала с каждым шагом. Ничуть не привередливый в обычной жизни, Донахью все же остановился и с неудовольствием оглядел свою форму.
— Нельзя ли мне переодеться во что-нибудь другое?
— С таким пустяком я легко справлюсь! — Ричард взмахнул жезлом.
Священник тут же оказался во всем новеньком: армейский комбинезон свежепостиран, рубашка наглажена, ботинки начищены.
Машинально проведя рукой по голове, Майкл Донахью опешил — он коснулся не волос, а… кожи. Так вот что с ним случилось! Кажется, мы забыли его предупредить. По большому счету это не так уж и плохо — жизнь или шевелюра. В любой момент согласился бы на такой выбор.
