Ваше превосходительство сёгун!
Если вы хотите, чтобы к вам вернулась ваша досточтимая мать, объявите начальника полиции Хосину убийцей, казните его и выставьте труп у подножия моста Нихонбаси. Сделайте это — и я освобожу госпожу Кэйсо-ин и ее подруг. Иначе они будут убиты.
Сано почти не обратил внимания на стихи, которые показались ему полной бессмыслицей. Пораженный, он перечитал требование похитителей, покачал головой и взглянул на канцлера Янагисаву, который смотрел на него, явно с трудом сохраняя спокойствие.
— Похищение не нацелено ни против сёгуна, ни против вас, ни против меня, — сказал Сано. — Они действуют против Хосины-сан! — Этого никто не мог предположить. Все их версии, выстроенные при отсутствии улик, вели расследование в ошибочном направлении. — Мы не там искали подозреваемых!
— Это так. — Янагисава отвернулся от Сано и устремил взгляд в сад.
Утро медленно вступало в свои права, тени постепенно растворялись, окружающие предметы и цвета становились отчетливее. Сано ощутил некоторое облегчение, поскольку теперь понимал мотивы похитителей и представлял, как спасти Рэйко. И тут, мгновенно холодея от ужаса, он осознал, что условия выкупа ставят ее в гораздо большую опасность, чем ему показалось вначале.
— Что вы намерены делать? — спросил Сано, и мрачное предчувствие охватило его с новой силой.
Канцлер повел плечами, и этот жест показал, что он находится в крайне затруднительном положении. Как бы ему ни хотелось спасти госпожу Кэйсо-ин и выиграть битву за благосклонность сёгуна, возможно ли допустить казнь любовника? Сано понимал, что Янагисава, должно быть, очень печется о Хосине, иначе он давно бы отдал письмо сёгуну, а Хосина уже стоял бы одной ногой в могиле. Все еще не понимая, почему Янагисава решил таким образом сообщить ему о письме с требованиями выкупа, Сано увидел, что и сам оказался перед дилеммой. Он не мог допустить кровавой жертвы в обмен на женщин, но Хосина был его врагом, а на кону стояла жизнь Рэйко.
— Когда вы собираетесь рассказать об этом Хосине-сан? — спросил Сано.
— Прямо сейчас. Пригласите начальника полиции! — крикнул Янагисава своим стражникам.
Вскоре на дорожке появился Хосина, он шел легким шагом, одетый в бежевый шелковый домашний халат, из-под которого выглядывали голая грудь, щиколотки и ступни ног. Он зевал, веки были тяжелы ото сна. Увидев Сано, он остановился у беседки и заморгал, словно прогоняя сон.
— Что происходит? — спросил он, глядя на Янагисаву.
— Мы получили от похитителей условия выкупа. — Канцлер взял письмо из рук Сано и передал его Хосине.
— Наконец-то! — Хосина, по всей видимости, не обрати внимания на холодность Янагисавы, новость захватила все его внимание. Он взлетел по ступеням в беседку и в волнении развернул бумагу. Просматривая текст, он нахмурился, раздраженный бессмыслицей стихотворения. Потом дошел до условий выкупа, и Сано увидел, как у него потрясенно округлились глаза, а нижняя губа отвисла.
— Похитителю нужна моя голова! — поразился Хосина. — Это и есть причина преступления! — Он швырнул письмо на пол и тревожно взглянул на Янагисаву. — Но ведь сёгун не станет убивать меня, чтобы вернуть госпожу Кэйсо-ин, правда?
Янагисава отвел глаза от своего возлюбленного. Сано понимал, что сёгун, для которого мать дороже Хосины, ради нее не задумываясь убьет любого из своих вассалов. Эта жуткая мысль явно посетила и Хосину.
— Вы ведь не станете показывать это письмо его превосходительству? — выдохнул Хосина, хватая канцлера за руки. — Вы ведь не позволите ему убить меня ради своей матери?
Канцлер отнял руки и сжал его плечи.
— Я не могу вмешиваться в это из-за тебя. — Он со спокойным сожалением смотрел в глаза Хосины. — Все должно идти своим чередом.
— Что?!
Хосина отпрянул от канцлера, словно тот ударил его. Сано пережил не меньшее потрясение, не сомневаясь, что Янагисава вступится за своего любовника.
— Вы собираетесь пожертвовать мной, чтобы спасти госпожу Кэйсо-ин?! — Хосина затряс головой, словно не верил своим ушам, давясь смехом, в котором звучали истерические нотки. — Но… но в этом нет нужды! Вы можете уговорить сёгуна пощадить меня! Мы придумаем, как спасти госпожу Кэйсо-ин!
Он умоляюще вглядывался в лицо Янагисавы, но голос канцлера остался спокойным.
— Ты просишь невозможного.
Лицо Хосины потемнело от гнева.
— Вы хотите сказать, что не собираетесь защищать меня, потому что не желаете навлекать на себя неудовольствие сёгуна? — выдохнул он.
Янагисава молча склонил голову.
— Вы готовы послать меня на смерть, только бы не лишиться положения и шанса править Японией через сына, когда тот станет следующим диктатором! И это после всего, что было между нами?!
Пылая гневом, Хосина кружил возле Янагисавы.
— Я помог вам укрепить власть! Я боролся с вашими врагами! Я вручил вам свое тело и душу! — ударил он себя в грудь. — А теперь, когда мне нужна ваша помощь, вы бросаете меня на произвол судьбы!
Сано чувствовал себя крайне неловко, став свидетелем этой интимной, не предназначенной для посторонних глаз сцены. Янагисава, должно быть, предвидел, что так и будет, и Сано продолжал недоумевать, почему канцлер вызвал его сюда.
Хосина вдруг упал на колени перед Янагисавой.
— Пожалуйста, не бросайте меня! — взмолился он, давясь рыданиями и хватаясь за полы халатов канцлера. — Я люблю вас! Я не хочу умирать! Прошу, прошу, если вы любите меня, не позволяйте сёгуну меня казнить!
Сано вспомнилось совещание, на котором он узнал о похищении, и то, с какой радостью Хосина встретил известие о преступлении, увидев в нем шанс улучшить свое положение. Какой контраст между тем целеустремленным, самоуверенным Хосиной и этим пресмыкающимся существом!
Янагисава стоял молча и неподвижно, и все же Сано чувствовал раздиравшую его муку: он в самом деле любит Хосину, хотя власть любит больше. Сано в душе даже пожалел его. Но канцлер уже отодвинулся от Хосины.
— Это бессмысленно, — сказал он твердо, с печальной решимостью. — Я не могу противостоять спасению матери сёгуна. Мои враги немедленно ухватятся за возможность навредить мне, а их объединенные силы не чета моим. — Сано понял, что Янагисава имеет в виду правителя Мацудаиру, других членов клана Токугава и священника Рюко. — Попытка вступиться за тебя будет означать смерть для нас обоих.
Хосина вскочил на ноги. Сквозь заливающие лицо слезы проступил страх. Он кинулся к выходу из беседки, но, увидев стражников, стоявших на дорожке, остановился, понимая бесплодность попыток бежать — ему не выбраться живым из замка Эдо. Его кожа заблестела от пота, от него явственно исходил едкий запах страха. Тяжело дыша, Хосина дико озирался по сторонам. Его глаза остановились на Сано, и в них загорелся коварный огонь.
Сано вдруг понял, что собирается сказать Хосина, а вместе с этим и причину своего присутствия здесь. И эта мысль потрясла его.
— Вы помните, как прошлой зимой расследовали убийство правителя Мицуёси? — спросил Хосина. — Я дал вам наводку в обмен на обещание в любой удобный мне момент исполнить мою просьбу. Что ж, пришло время платить по счетам. — Распрямив плечи, Хосина задрал подбородок и посмотрел на Сано с дерзким вызовом человека, хватающегося за соломинку. — Спасите мне жизнь!
Это обещание подкарауливало Сано, словно ядовитая змея, скрывающаяся в лесу в ожидании своего часа. И вот змея вонзила в него свои зубы. Сано ожидал, что Хосина выдвинет самое невероятное требование в самый неподходящий момент, но в действительности все оказалось гораздо хуже.
— И как вы себе это представляете? Я должен сказать сёгуну, чтобы он оставил вас в живых и позволил умереть матери? — Сано саркастически усмехнулся. — Вы требуете от меня чуда!
— А это уже ваши проблемы, — ответил Хосина. — Решайте их, как вам угодно. Мы заключили сделку, и вам придется выполнить ее условия.
Сано посмотрел на Янагисаву. Его неподвижный, пронизывающий взгляд подтвердил подозрения. Янагисава знал о сделке. И вызвал сюда Сано, потому что понимал: Хосине понадобится помощь, и он потребует вернуть долг. Янагисава исхитрился заставить Сано спасать своего любовника! Сано возмущенно взглянул на канцлера и повернулся к Хосине:
— Это тот случай, когда я с удовольствием нарушу слово. — Он с вызовом сложил на груди руки. — Вы сделали все возможное, чтобы уничтожить меня, и не заслуживаете моей защиты.
— Я заслуживаю того же, что сделал для вас! — На мокром от пота лице Хосины застыла отчаянная решимость. — Если бы не та моя наводка, вы были бы мертвы. Вы обязаны мне жизнью! И вы расплатитесь тем, что спасете мою.
Сано в знак протеста резко вскинул руку, но при этом не мог не признать правоты Хосины. Сано был подозреваемым в том деле об убийстве. В конечном итоге он смог бы обелить себя и арестовать настоящего преступника и без информации Хосины… а может быть, и нет. И тогда он был бы приговорен к смерти. Он так и не понял: то ли сам каким-то образом выкарабкался, то ли Хосина предотвратил его крах.
