— Хорошо, мистер Клэмворси, — неловко сказала Конни.
— Мак, милая. Ты все время зовешь меня мистером Клэмворси — и от этого я чувствую себя столетним стариком. В конце концов, я твой — как это? — твой дядя, кажется. И я вовсе не собираюсь позволять тебе называть меня «дядюшка», так что тебе придется смириться с «Маком».
Чем больше он говорил, тем меньше Конни представляла, как же она начнет разговор о том, что случилось в их отсутствие. Она решила подождать, пока все они не сядут за стол.
— Хотите чай или кофе? — спросила Конни. — О, нет — я забыла захватить молока.
— Не беспокойся, мы прекрасно обойдемся и черным кофе, — сказала Эвелина, копаясь в своей сумке. — Вот, это тебе. — Она протянула Конни кикои[5], яркую полосу ткани, как ту, что носила Кайра Окона — посредник единорогов. — Ты сможешь поспорить с Кайрой при следующей встрече с Советниками.
— Ну да, — глухим голосом выговорила Конни, теребя ткань в руках. — Спасибо, очень красиво.
Заливая горячей водой кофейную гущу, она молчала, пока Мак и Эвелина обсуждали свое свадебное путешествие. Казалось, Мак открывает новую страницу в своей жизни: на этот раз он не оставил свою невесту ради того, чтобы поплавать с Кракеном.
— Ну, я подумал: «В Занзибаре не водятся банши, дружище», так что это было бы нечестно, — сказал он с несвойственным ему добродетельным видом.
— Обманщик! — возмутилась Эвелина. — Кракен даже не сунулся бы в эти мелкие воды вокруг Занзибара — так что его вообще поблизости не было!
— Ну хорошо, ты меня подловила, признаюсь, — со смехом сказал Мак.
Конни видела, что они уже увлеклись добродушным подшучиванием, не стесняясь друг друга. Несмотря на то, что у Конни были некоторые сомнения насчет Мака в роли дядюшки, казалось, что все идет хорошо — по крайней мере, пока. Она поставила перед ними кофе и села за стол.
— А как, — наконец спросила Эвелина, — у тебя дела? Обучение проходит хорошо?
Конни закашлялась:
— Э… У меня плохие новости.
— С моей матерью ведь все в порядке, да? — спросил Мак, отставляя чашку.
— Да, с ней все хорошо.
— Они ведь не отказались от идеи ветряной электростанции, нет? — спросила Эвелина.
— Нет. Простите, я должна была упомянуть: Рэту на прошлой неделе дали зеленую улицу.
— Это здорово. Так что же случилось? — Эвелина покачала головой так, будто не могла вообразить, чтобы что-то еще могло пойти не так.
— Не знаю, как вам рассказать, так что лучше просто скажу это. Все равно вы очень скоро сами об этом услышите. Меня исключили из Общества.
— Исключили?! — Эвелина резко отставила чашку, разлив дымящуюся черную жидкость на стол.
— Ты что, шутишь, да? — изумленно спросил Мак, вытирая рот тыльной стороной ладони.
— Не шучу. — Конни встала, чтобы принести тряпку и вытереть кофе.
— Брось, — коротко сказала Эвелина. — Лучше расскажи нам все с начала и до конца.
Конни предпочла бы суетиться вокруг с тряпкой в руках, только чтобы не смотреть тете в глаза, но Эвелина настояла на том, чтобы она села спокойно и рассказала все в подробностях. Конни была удивлена: казалось, Эвелина больше встревожилась, услышав о вызывании бури, чем о допросе у Коддрингтона.
— Говоришь, ты делала это дважды, Конни? Почему ты ничего не сказала мне? — Эвелина казалась потрясенной.
Конни пожала плечами:
— Я боялась, то есть мне было стыдно.
— А что говорит об этом доктор Брок?
— Это была его идея — обратиться за помощью к Совету. Вот как к этому подключился мистер Коддрингтон.
Эвелина какое-то время сидела молча, пристально глядя на племянницу. У Конни внутри все перевернулось. Она была уверена, что ее сейчас опять будут ругать.
— Что ж, я думаю, что это просто возмутительно! — наконец произнесла Эвелина. — Ты в большой беде — и что же делает Общество? Вышвыривает тебя! Как будто это что-то решит!
Конни подняла глаза. Не такой реакции она ожидала. Она-то думала, что тетя рассердится за то, что она скрыла от нее вызывание бури, что накричала на Советника, рассердится за то, что ее изгнали.
— Коддрингтон — идиот, — вмешался Мак.
— Он вышвырнул тебя в тот самый момент, когда ты больше всего нуждаешься в нашей помощи. Ну, мы ведь не собираемся обращать на это внимание, верно? И тем, кто в местном отделении Общества думает иначе, придется иметь дело со мной!
— Есть еще право на апелляцию. Гард сказал, что со мной все будет хорошо, — сказала Конни. Ей уже стало намного легче — теперь, когда она поняла, что Эвелина всецело на ее стороне. Стоило давно все ей рассказать.
В заднюю дверь тихонько постучали. Эвелина поднялась, чтобы открыть, и обнаружила на пороге доктора Брока с коробкой продуктов.
— Эвелина, рад, что вы уже вернулись! — сказал он, легонько целуя ее в щеку. — Хорошее получилось путешествие?
Эвелина кивнула:
— Входите.
Доктор Брок вошел в кухню и заметил сидевшую за столом Конни.
— А! Так вы уже знаете? Я зашел рассказать вам, прежде чем вы услышите искаженную версию от кого-нибудь еще, но я рад, что вы узнали все от Конни. Разумеется, мы подаем апелляцию против этого решения.
Эвелина прислонилась спиной к раковине.
— К черту апелляцию! Мы не можем ждать, пока Общество соберется вместе для решения. Конни нужна помощь — и она нужна ей сейчас. Если Чартмутское отделение не может помочь одному из своих членов, тогда для чего мы вообще здесь нужны?
— Но, Эвелина, в интересах Конни — особенно с учетом будущего — вернуться обратно в Общество, ты должна это понимать.
— Что касается меня, то она для меня по-прежнему состоит в Обществе, и я намерена с ней общаться. А тем, кто со мной не согласен, лучше держаться от меня подальше.
Доктор Брок поставил продукты на стол и сел, теребя в руках свои перчатки из драконьей кожи.
— Послушай, ты не знаешь, как это было. Конни, что бы ею ни двигало, чуть не стерла Кола, Рэта и меня с лица земли. Люди встревожены, и их можно понять. Она опасна. — Он повернулся к Конни. — Прости, Конни, но это правда.
— Знаю, — ответила Конни, уставившись на свои руки.
— Ну, если так ставить вопрос, мы все представляем опасность, — сказала Эвелина. — Кракен — вовсе не шутка; моих банши не пригласишь в приличную компанию; а что до ваших драконов, из них получаются не слишком хорошие гости, верно?
— Ну конечно, — вздохнул доктор Брок. — Но они контролируют свои действия.
— Ну, не знаю… — встрял Мак.
— Вы же не согласны с Коддрингтоном, Фрэнсис? — спросила Эвелина.
— Разумеется, нет, хотя я могу понять его позицию. Конни действительно обвинила его в пособничестве Каллерво.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
