– Мама! – окликнул он.
Мама появилась сразу, словно ждала зова.
– Сейчас премьер-министр приедет. Накрой на стол. Скромно.
– Гульчахру позвать?
– Нет. Мы будем беседовать наедине.
И тут же увидел, как широкий коридор пересекла, переходя из одной комнаты в другую, Гульчахра. Она разговор сына с матерью слышала, но головы не повернула, продолжая обижаться. На что? Это Шерхан должен обижаться на пренебрежение своим здоровьем. На его здоровье и дом и семья держится. А скоро будет держаться гораздо большее…
Мама едва успела справиться, когда за воротами раздался автомобильный сигнал. А через минуту премьер вошел в дом в сопровождении внутреннего охранника. Свою охрану он оставил за воротами. Шерхан это отметил и понял, что сделано так не от повышенного доверия к министру строительства, а только из желания сохранить конфиденциальный характер беседы.
Только так и должно быть!
– Вы извините, что я в таком домашнем облачении. Обстоятельства… После перевязки мне не совсем удобно переодеваться. Врач правильно сказал: каждая перевязка – это маленькая операция, и она отнимает много сил. Чем меньше перевязок, тем быстрее заживет рана.
– Что вы, о чем разговор. У нас же будет беседа частного характера…
– Любопытно…
Шерхан умело сделал вид, что не понимает цели предстоящего разговора.
– Проходите сюда. Если не возражаете, поговорим за столом. У меня хороший чай. Из Англии привез. Английский чай ни с чем сравнить нельзя.
– С удовольствием попробую, но я хотел бы побеседовать наедине.
– Здесь нам никто не помешает. Мама! Позаботься, пожалуйста, чтобы нас никто не побеспокоил… Если телефон… Позови, только если опять будет звонить президент… Для остальных меня нет…
Очень вовремя и к месту вставленная фраза. Президент никогда не звонил ему домой. Он даже в рабочий кабинет никогда не звонил. Предпочитал общаться, если возникала необходимость, через премьера. Но сейчас премьер подумает, что был звонок от президента и ожидается следующий… Что это может значить? Чем может министр строительства заинтересовать президента? И премьер все поймет правильно. У президента есть информация о больших деньгах, которые Шерхан может вложить в экономику республики. И сам президент не против вложить свои средства. А они у него, конечно же, есть. И тогда уже у премьера не будет слишком высоких претензий. Так вот, одной фразой поставить на место своего непосредственного начальника – это здорово.
– Я позабочусь… – не показываясь из-за двери, ответила мама.
Шерхан плотно закрыл двойные дверные створки, жестом гостеприимного хозяина показал премьеру на стул в торце стола. Налил чай и передвинул чашку с блюдечком ближе к премьеру. И сам сел с противоположного конца на свое место. Равноправное расположение. Это очень важно – вовремя показать равноправие. И он должен это сразу увидеть и почувствовать.
– Я понимаю ваше состояние и потому постараюсь не отнять много времени…
Шерхан не стал убеждать премьера, что вечернего времени ему не жалко, как тот, видимо, ожидал, а только слегка кивнул, соглашаясь. Это можно было с равным правом отнести и к плохому самочувствию хозяина, и к его уверенному положению.
– Я готов вас выслушать.
Премьер попробовал чай. Сделал несколько маленьких глотков.
– О! какой аромат! У нас такого чая не бывает. Но нужно еще уметь его правильно заварить. Это большое искусство. Я где-то читал, что в лучших английских ресторанах для заварки чая держат отдельного повара-специалиста.
– Да, мне рассказывали такое же в Англии. И эти специалисты, чаще всего китайцы, стоят очень дорого. Но вернемся к делам… Что вы хотели сообщить?
Это прозвучало, по крайней мере, невежливо. И оба поняли ситуацию. Но – каждый по-своему.
– Я сегодня слышал ваш разговор с президентом о возможных инвестициях.
– Это не разговор. Это был мой вопрос. Разговор состоялся чуть позже, когда президент познакомился с дополнительной информацией.
Шерхан откровенно врал, но врал умело. Премьер не заподозрил обмана.
– И президент остался при прежнем мнении.
– Даже более. Он настоятельно посоветовал мне не откладывать дела в долгий ящик. И дал несколько дельных советов по дополнительным вариантам.
– Могу я узнать, что это за варианты?
– Мне не хотелось бы распространяться на эту тему. Тайна вкладов, как вы знаете, должна быть тайной! В общих же чертах… Он посоветовал мне людей, которые могут вложить средства в это же дело.
– Интересно. Я не могу спросить, что это за люди?
– Нет.
Премьер оказался явно обескураженным таким ходом разговора. Шерхан понял, что он сам готов вложить немало, но хотел бы получить львиную долю. А при незнании ситуации о львиной доле и даже о простом контроле не может быть речи.
– Я хотел бы сделать предложение… – даже голос у премьера изменился. Начальственных ноток, пусть и вежливых, уже не слышалось.
– Слушаю вас. – Но предварительно я хотел бы узнать, о каких суммах вообще идет речь.
– Я не уполномочен вести такой разговор. Почему это может вас интересовать?
– Вы не догадались? Это же просто. Я тоже желаю поучаствовать в общем деле на благо республики. И – себе… И имею возможность вложить определенную сумму. Но для этого мне следует знать, сколько кто вкладывает.
– Я не имею права дать вам такую информацию. Могу говорить только от своего имени, – решился вдруг Шерхан. – Лично я планирую вложить около пяти миллионов долларов. Но это не мои деньги…
Премьер от такой суммы слегка опешил.
– А что можете предложить вы?
Он посомневался и все же сказал:
– Пятьсот тысяч…
– Это тоже немалые средства. Я думаю, их можно вложить с большой выгодой. Но вы же не знаете даже условия.
– Условия я и хотел спросить.
– Основное условие – проценты с вклада будут поступать не раньше чем через пять лет. Именно такой срок, по расчетам экономистов, необходим для полного построения системы предприятий. Замкнутый цикл. От котлована до получения ключа. И все в одних руках.
Насчет одних рук Шерхан поторопился. Это может отпугнуть и выдать его собственные амбиции. Но премьер не обратил внимания на последнюю фразу.
– Дело в том, что я могу предложить только «черный нал».
– Большая часть денег будет именно такой. Поэтому не стоит беспокоиться.
– А какова, хотя бы приблизительно, общая сумма? Это вы можете мне сказать? Не называя имен.
– Думаю, около трех десятков миллионов…
Вдалеке послышался телефонный звонок. Он не прервал беседу. Но через несколько секунд мама постучала в дверь:
– Шерхан! С тобой хочет поговорить президент!
Шерхан встал, растерянный…
Еще более растерянно выглядел премьер. Он, честно говоря, не очень поверил министру строительства. А этот звонок подтвердил правоту сказанного. Значит, Шерхан в самом деле ждал этого звонка. Но если это полная правда, значит, и остальное тоже. Вообще-то у премьера не было оснований не доверять своему министру…
ГЛАВА 11
1
Темнота наступает так стремительно, что кажется, будто переходишь из одного помещения в другое, из освещенного в темное, а вовсе не находишься в горах под пасмурным небом. Это же небо не позволило и луне со звездами стать светилами путникам. Спецназовцы радовались, потому что ночь для них – лучшее время работы. Непосвященному может показаться, что темнота уравнивает шансы. В действительности это совсем не так. Темнота дает возможность оставаться невидимым тому, кто умеет с ней общаться на «ты», и видеть то, что закрыто от посторонних взоров.
К тому же еще до наступления темноты все уже были готовы. Снайперы заняли свои позиции. Группа Паутова вышла на свой рубеж. Группа Разина в готовности дожидалась команды. И только сам подполковник тянул время, чтобы стало еще темнее.
Наконец и он осмотрелся, вздохнул, включил «подснежник» и дал спокойную команду:
– Я Волга! Спартак, Сокол – начинайте матч.
– Я Спартак. Понял.
– Я Сокол. Понял.
Молчание в эфире длилось тридцать секунд.
– Я Спартак. Один – ноль.
Внизу среди кустов промелькнул зеленый ободок ночного прицела лейтенанта Сокольникова. На таком расстоянии опасно пользоваться ночными прицелами. Могут нечаянно обратить внимание. Но, чтобы обратить внимание, часовым требуется время. Еще им требуется время на соображение – что за одноглазое животное подсматривает из темноты? А этого времени снайпер обычно не дает.
– Я Сокол. Два – ноль.
– Я Спартак. Три – ноль. Женщин нет.
Первый этап завершен.
И не раздалось ни звука.
– Я Волга. Спартак, Сокол – контролируйте тропу. Может пойти смена. Вообще площадку наблюдайте, чтобы там без сюрпризов.
– Понял.
– Понял.
– Я Волга. Кречет, как слышишь?
– Я Кречет, – отозвался Паутов. – Жду.
– Начали! Я сам тебя жду… На месте встречи!
