Успехи наших лётчиков в боях на больших высотах вынуждена была даже признать американская печать. Обозреватель журнала «Лук», Флетчер Кнебель, в одной из своих статей писал: «Красный… пилот… взлетает к солнцу, посмеиваясь над Америкой и её хваленой авиацией, американский лётчик–истребитель летит ниже его и отстает от него». «…Коммунисты, бесспорно, могут вытеснить нас из, воздушного пространства в любой месяц, когда они захотят это сделать…» Такими статьями они нагнетали военный психоз.
Конечно, борьба с авиацией интервентов в Корее для наших летчиков была не такой простой и лёгкой, как писал этот американский корреспондент. За всё время моего участия в боях я не помню случая, чтобы нам пришлось сражаться с равным по численности противником. Чаще всего вражеских самолетов было вдвое, втрое, в пять, а то и десять (!) раз больше наших. Судя по рассказам товарищей, с таким же превосходящим по численности противником обычно приходилось сражаться и летчикам других наших подразделений.
Ведя бои в стратосфере, мы все время учились. Каждый летчик лично убедился, что на высоте 14 000 метров нельзя действовать так же, как на высоте, скажем, в 10 000 метров. Там, в стратосфере, меньше диапазон рабочих скоростей, поэтому нельзя допускать большие крены при виражах и разворотах. Вообще, самолет в стратосфере становится более инертным, манёвр в горизонтальной и вертикальной плоскости осложняется. Отсюда и бой не может носить такого энергичного характера в манёвре, как на меньших высотах. На этих высотах управлением надо действовать более плавно, но, конечно, достаточно энергично и точно.
…Однажды Иван Никитович решил провести боевую опёрацию по радио. Он знал, что противник, хорошо использует радиоперехват и информирует своих о наших намерениях и действиях, даже пытается вмешиваться в команды боя на русском языке. Противник никак не мог подобрать удачно интонацию Кожедуба по радиоразговору, и ему приходилось применять радиопомехи, чтобы как-то исказить радиообмен. И вот, используя их любопытство в этом вопросе, была разработана операция, которая потребовала минимального количества радиотехнических средств и самолётов для её осуществления. Начальник связи Р. Е. Милюков дополнительно выбросил несколько радиоточек для полного радиообмена «земля-воздух». И как только всё было готово, три пары наших самолётов поднялись в воздух взяв себе каждая позывные ведущих групп. Я тоже был в этой группе. Слышим информацию станции наведения: «Противник большой группой подходит к „сосиске“». «Сосиска» — это район дельты реки в Корее на самом изломе Корейского полуострова, на карте очень похожий на сосиску, и Иван Никитович окрестил этот район именно так. Наши все это знали и прекрасно ориентировались в воздушной обстановке. Часто можно было слышать по радио: «Бой идет на „сосиске“. Все туда!» и все направляли свои машины в этой район. Там же и были наши станции наведения.
Итак, наша шестёрка шла на большой высоте, на интервалах и дистанции зрительной связи между парами и вела по радио обмен «воздух–воздух» и «воздух–земля», прослушивая работу всех наземных информационных средств. Ведущий одной из пар после информации с земли о противнике, передаёт: «Противника вижу. Приготовиться к атаке». И передает команду другой «группе»-паре — «Заходить в атаку справа сверху» и так далее. Слышим, станция наведения передает, что «Сейбры» бросают подвесные баки с горючим, то есть готовятся к бою. Мы ведём переговоры с третьей парой, которая тоже передаёт, что «Сейбры» бросают баки — они это видят и принимают меры предосторожности, чтобы кто-нибудь не столкнулся с падающими баками. «Противник начинает метаться», — передает станция наведения. Ведущая пара, а по позывному — целая наша группа передаёт, что заходит слева для атаки противника. Противник очень встревожен. Их локаторы на земле никого не видят. Мы находимся слишком далеко, а по радиообмену бой вот-вот начнётся. «Видимо, применено какое-то новое противолокационное средство», — думают они. «Сейбры», истратив горючее, возвращаются на свою базу, и нам там тоже делать нечего — идём на свой аэродром. Вот так, не вступив в прямой контакт с противником, мы выиграли бой, а противник свою задачу не выполнил.
Как-то я, раненый, встретился в госпитале с одним артиллеристом-зенитчиком из района «сосиски». Этот зенитчик в разговоре сказал мне: «Как только мы услышим, что наши пошли на взлёт, мы садимся на лафеты пушек и смотрим, как американцы удирают в сторону моря. Вот как они вас боятся!» Это было приятно слушать из уст солдата!
Американские посты наведения были расположены почти на всех островах до самой китайской границы, и их радиолокаторы и системы подслушивания контролировали наш режим работы. Они сразу сообщали ведущим групп всю добытую информацию, часто вмешивались в управление боем с земли на русском языке, но не могли они никак подделать воркующий басок Кожедуба, его интонацию, которую каждый наш лётчик улавливал прекрасно и не попадал в сети ложных команд. Не вышло у них ничего и с приводными станциями, хотя они пытались подстраиваться на дальний привод и включали мощные станции кораблей, находящихся в море, для того, чтобы увести наших летчиков к себе. Конечно, наши приборы начинали врать, приходилось брать ориентировку по солнцу, если мы были за облаками. Компас и ближний привод с выходом под 90 градусов в облаках спасали нас от ловушек. Ловили они нас и в вечерние часы, выпуская в налет до 300 самолетов, рассчитывая, что по времени наша посадка будет в ночное время. Но и это не удалось осуществить им. Мы были подготовлены и в этом вопросе. Зная наш распорядок дня по приему пищи, американцы подстраивали вылеты нам именно в эти часы. Они рассчитывали, что с полным желудком лётчик не может хорошо вести воздушные бой из-за веса пищи в желудке, увеличивающейся во много раз при перегрузках и отрицательно действующей на внутренние органы.
Во время одного из боев 13 октября после больших перегрузок, как рассказал мне Саня Литвинюк, он остался один и вдруг увидел выше себя на пересекающихся курсах пару самолётов, идущих со стороны солнца. Они блестели так же, как и наши МиГи. Он подумал, что это наша пара, и сделал маневр на сближение с ней, чтобы пристроиться. Сблизившись, Саня увидел, что это «Сейбры». Они были выкрашены не в грязно-голубовато-зеленый цвет, а блестели, как наши МиГи, но только на концах крыльев у них были нанесены желтые полосы. «„Сейбры“ начали подделываться американцами под наши самолеты в окраске», — подумал Саня и вступил с ними в бой. «Сейбры» уклонились от боя и ушли в безопасную для них область над морем. Не часто, но такие случаи перестраивания бывали с обеих сторон в процессе боя, о чем докладывали летчики и разведка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
