– Не знаю. – Колибри села ей на плечо. – Я ее никогда не видела.
– Если ты ее не видела, откуда знаешь, что она нелюдимая? – удивился Руслан.
– Слухи.
Ребята засмеялись.
Лес сгущался, светлых пятен встречалось все меньше, воздух становился прохладнее.
Даша засмотрелась в сторону и угодила лицом в паутину. Она взвизгнула. Пауков она боялась с младенчества, однажды один особо крупный залез в ее розовый манеж.
Друг подскочил к ней и помог снять паутину. Когда же дело было сделано, они услышали недовольное бурчание:
– Ну вот, столько трудов насмарку, так всегда, ну что за жизнь!
На уцелевшей части паутины сидел жирный мохнатый паук и укоризненно смотрел на них.
– Мамочки, – прошептала Даша и спряталась за плечом Руслана, пролепетав: – Мы не хотели, не сердитесь!
Друг усмехнулся.
– Такому огромному пауку ничего не стоит сплести такую паутину, даже лучше.
– Оно конечно так, – согласился паук, – но я старался, работал всю ночь, не покладая моих бедных лап.
– Простите, я не хотела, мне очень жаль, я виновата, но я сожалею, – затараторила Даша, не отрывая испуганных глаз от двигающихся мохнатых лап паука.
– Виновата-виновата, стрик трудился, старик работал, а ты… ты пришла и все испортила!
Даша не успела даже вскрикнуть, как паук потянул за ниточку и очутился у самого ее лица.
– Симпатичная, миленькая такая, – отметил паук, повиснув перед ней вверх тормашками.
– Спасибо, – выдавила она из себя, изо всех сил стараясь сдерживать дрожь.
Руслан заметил, что подружке страшно, и подтянул ее за руку к себе.
Паук разочарованно вздохнул.
– Работу мою испортили и даже поговорить по душам не хотите. – Он спустился на паутинке ниже, опустился на землю и побежал по толстому стволу дуба. – Жестокие люди, жестокие, обидят и уходят, вот какие вы, вот как обращаетесь с тем, кто слабее и не может за себя постоять, – бормотал он, поднимаясь вверх по дереву.
– Ну что вы, – воскликнула Даша, – мы хотим, очень хотим с вами поговорить!
– Да я ведь вижу, как ты вся такая симпатичная скривилась, знаю я, что ты думаешь обо мне: «Урод мохнатый, да его невозможно полюбить». А я вот что скажу: и такого можно любить, можно, я уверен!
Руслан застонал, он-то знал, как легко растопить сердце подружки. Она не могла пройти мимо того, кто нуждался в ней. Не могла никого бросить без помощи, и ее все любили, потому что добрее и искреннее не сыскать. Она как никто умела сочувствовать и ободрять, даже жалость у нее была другая – не унижающая.
– Я совсем так не думаю, – прошептала Даша и, покраснев, прибавила: – Если только самую чуточку.
– Понял я, понял, – паук снова повис на паутине.
– Кто бы мог подумать, что пауки такие чувствительные, – прощебетала Ногли, взлетая с Дашиного плеча и пересаживаясь к Руслану на голову.
– М-м, да я могла бы тут устроить себе временное гнездышко, – обрадовалась птичка.
Руслан тряхнул головой, Ногли только у самой земли успела взмахнуть крылышками и не упасть.
– Ты чего это?! Чуть не убил!
Мальчик пригладил взлохмаченные волосы и бросил:
– Никакого гнезда на моей голове ты не совьешь, наглая… – Не найдя слов, он умолк и обиженно поджал губы.
Даша подошла ближе к дереву и протянула руку.
– Видишь, я совсем не боюсь, залезай ко мне на ладошку.
Паук недоверчиво спросил:
– Правда? Можно?
– Да-да, конечно можно, забирайся!
Паук медленно, точно сомневаясь, двинулся вниз по стволу, туда, где девочка держала вытянутую руку. Добравшись до цели, он поставил одну лапку на маленькие пальчики и снова спросил:
– Можно?
Даша осторожно взяла паука и сама посадила себе на ладонь.
– Ну вот, ты очень хороший и милый, – проворковала она, поглаживая паучка указательным пальцем. От удовольствия паук зажмурил глаза.
– А мы скоро полетим дальше? – нетерпеливо спросила Ногли, про которую все благополучно забыли.
– Можешь лететь одна, никто не возражает, – буркнул Руслан, все еще обиженный из-за попытки птицы свить на его голове гнездо.
– Не нужно таить обиду. – Ногли наклонила головку набок и клюнула ветку, на которой сидела. – Я ведь просто спросила, нельзя так нельзя, я не настаиваю.
– Я заметил. Но если бы тебя не согнал, ты бы уже приступила к работе, меня не спросив!
– А вот и нет, я бы так не сделала!
– А вот и да!
– А вот и нет!
– Ну хватит! – воскликнула Даша, перестав гладить паучка.
– Он первый начал, – сразу же перевела стрелки Ногли.
– Ну да, не выдумывай, не я собрался вить на твоей голове гнездо!
– А я бы между тем вовсе не обиделась, – с достоинством произнесла колибри и, нахохлившись, отвернулась.
– Давайте не будем ссориться, – умоляюще посмотрела на друга Даша и снова вернулась к паучку. Больше ей не было страшно и противно, напротив, паучок оказался приятным на ощупь, совсем не таким, как она думала.
– А куда вы идете? – полюбопытствовал паук, переползая с ладошки по руке и взбираясь на шею.
– В страну Восходящего солнца, к волшебнице.
– Помню-помню, был я однажды в этой стране, красивая. Вот бы снова там побывать.
Руслан не успел и рта раскрыть, как подружка предложила:
– Хочешь, милый паучок, пойдем с нами?!
– Я бы с радостью, да не могу.
– Почему? Жена не отпускает?
– Нет, я холостой. Холостой я, делаю что хочу, сам себе хозяин, никто не смеет мне ничего говорить.
– Тогда почему не можешь?
– Принцесса, Пилатесса наша, не разрешает, каждый из нас в любую минуту может ей понадобиться.
– А что вы делаете?
– Ну, паутину плетем…
– Для принцессы? Зачем ей ваша паутина? – Руслан улыбнулся. – Я слышал, ей драгоценные камни нравятся.
– Ах, для принцессы, для нее мы не паутину плетем, мы посланники ее светлости, как правило к врагам.
– К врагам?! – ахнула Даша.
– Мы приносим врагам принцессы благую весь о помиловании.
– И только?
– Бывает, еще передаем требования о выплате штрафа в казну ее светлости, но чаще она посылает за этим стражников.
– Почему? Разве паук не может все сразу сказать?
– Может, но если у преступника нет возможности заплатить штраф, стражники отводят его в тюрьму, пауки не обладают такими полномочиями.
– Понятно, – протянул Руслан, радуясь в душе, что паук не может к ним присоединиться: ему хватало бесцеремонной колибри.
– А что делают в тюрьме с теми… – Даша не договорила: раздался пронзительный визг, паук как ужаленный соскочил на землю и помчался на звук, доносившийся из чащи, но прежде чем скрыться, крикнул:
– Мне пора, это главная паучиха, она созывает нас, прощайте, друзья!
Глава 24
Художница
Ребята проводили изумленными взглядами паука, Руслан усмехнулся:
– Вот тебе и сам себе хозяин, вот тебе и делает что хочет.
– Думаю, можно идти дальше, наверно, он уже не вернется, – Даша вздохнула и прибавила: – Так здорово, что мы пообщались, я всегда очень боялась пауков.
– Теперь не боишься? – Друг вглядывался в подрагивавшую стрелку компаса на ладони.
– Совсем не боюсь, мне даже понравилось его гладить.
Руслан с сомнением посмотрел на подружку, но ничего говорить не стал, а лишь скомандовал:
– Идемте, а то мы никогда не доберемся до страны Восходящего солнца.
Ногли послушно слетела с дерева и уселась ему на плечо.
Руслан посмотрел на колибри, и птичка проворчала:
– Гнездо вить не буду, не нужно на меня так строго смотреть.
Даша оборачивалась в надежде, что паучок вернется, но его все не было. Шли они долго, и Руслан уже начал нетерпеливо посматривать на притихшую Ногли.
Даша не выдержала первой:
– Долго нам еще идти?
Колибри встрепенулась.
– Идти? Хм…
– Чего ты ее спрашиваешь! – фыркнул Руслан. – Она не идет, в отличие от нас, а едет.
Подруга улыбнулась и снова спросила:
– Ногли, мы очень устали, скажи, пожалуйста, долго еще?
Колибри призадумалась:
– Не очень, но все зависит от скорости взмахов крыльями, ну, вы понимаете.
– Если честно, то не очень, – огорчилась Даша.
– Близкого пути я не обещала, – разобиделась Ногли.
– Не спрашивай ты ее, она ничего не смыслит. Сама подумай, сколько мозгов может уместиться в головке с наперсток.
– Вот ты как! – рассердилась птичка. – Ты злой!
– И рад этому, – буркнул Руслан.
– Есть хочется, – вспомнила Даша и тоскливо взглянула на окружавшие их огромные стволы.
– Когда выйдем из леса, поедим, – объявила Ногли.
– Что? – в один голос спросили ребята.
– Ну… Цветы отыщем, нектара попьем.
– Тьфу! – Руслан прикрыл глаза. – Госпожа Мозг-с-наперсток позабыла, что мы не колибри и не можем втянуть нектар через нос.
Даша захихикала, а друг выглядел разъяренным и обиженным одновременно.
Ногли взлетела с его плеча и пересела на плечо к девочке:
– Он все время меня будет обижать? У него что, трудное детство, да?
