решать все свои вопросы.
Первый день мы акклиматизировались и привыкали к планете. Сейчас в столице господствовала ранняя осень. Листья на деревьях уже окрасились в красные и жёлтые цвета, но небо пока оставалось бледно-голубым и свободным от тяжёлых осенних туч.
Что интересно, так это то, что в Москве, в отличие от столичной планеты Союза Демократий было гораздо больше парков.
Мы с Истер с большим наслаждением прогулялись по тропинкам парка, раскинувшегося на территории около квадратного километра, и даже покормили уток, вольготно чувствовавших себя в небольших прудах, холодная гладь которых отражала скупые лучи осеннего светила.
А я, стараясь пока не думать о делах, размышлял о том, что Истер вела себя, ну, не то, что бы совсем странно, но как-то уж очень льнула ко мне.
— А что ты хочешь? — вдруг поинтересовалась Зоэ, — она же эмпат.
— И как это объясняет такую её активность? — не понял я подобного объяснения.
— Всё просто, она чувствует, когда ты перестаёшь думать о ней, и старается повернуть твои мысли обратно. Сделать так, что бы твои эмоции продолжали её согревать.
— Ага, и самый простой способ для этого, — подхватил я, — это усилить тактильный контакт, например, как сейчас, прижаться грудью к моей руке, на которую она ещё и опирается…
— Ну да, — хихикнув, согласилась Зоэ, — это сейчас для неё путь наименьшего сопротивления, ведь она просто пока не представляет себе, чем ещё может быть тебе интересна.
— Ну, я, в общем-то и не возражаю против тактильных контактов-то, — да, люблю я это дело, чего скрывать то, — хотя, надо будет её расспросить, что она умеет. Раз я её с собой взял, то надо и к делу её приставить. Надеюсь, она может стать кем-то большим, чем простая секс-игрушка.
— Кроме того, — Зоэ подбросила интересную мысль, — стоит подумать о том, как можно её феноменальное везение и потенциальную способность управлять вероятностями развить и использовать для твоей пользы.
— Согласен, над этим надо будет крепко поразмыслить на досуге, — согласился я.
— А ты уверен, что этот самый досуг у тебя будет? — к Зоэ вернулась её обычная язвительность, — жизнь тебя ничему не учит и ты, не взирая ни на что, остаёшься безответственным оптимистом!
— Ты считаешь, что будет лучше, если я стану законченным параноиком? — с сомнением подумал я, — а как это окружающие воспримут?
— Ну, не знаю, как это скажется на отношении окружающих к тебе, да это и не так важно, — Зоэ, заканчивая дискуссию, привела под конец железобетонный довод, — зато ты целее будешь!
С этим утверждением спорить было невозможно, и последнее слово опять осталось за Зоэ.
Так, или иначе, но надо было делать дело. И на следующий день я, собрав все свои документы, отправился утрясать вопросы с наследством.
Истер просилась со мной, говорила, что очень не хочет оставаться одна, что ей страшно, ну, и тому подобное.
Но я, как представил, что она сидит часами в пыльных коридорах управления на сиротских банкеточках для посетителей в ожидании, когда я выйду из очередного кабинета…
В общем, оставил я её в гостинице, строго-настрого наказав никуда не ходить, никого не пускать, и вообще, притвориться прозрачной.
Никак отпускать меня не хотела, капризничала, как ребёнок, глаза на мокром месте…
Чудом вырвался, в общем…
Против моих ожиданий, Управление Земельных ресурсов Империи занимало вполне современный офис в огромном здании из стекла и бетона.
Длинная стойка, за которой стояли девушки, одетые в форменные приталенные бирюзовые мундиры, терялась на просторах огромного холла.
Когда я приблизился к стойке, одна из девушек, рыженькая, с милыми веснушками и огромными глазами под цвет кителя, профессионально улыбнулась и спросила, по какому я вопросу.
Я объяснил причину своего визита в это уважаемое учреждение и получил исчерпывающую информацию, о том, куда мне идти и кого мне искать.
Я весьма удивился. Со мной обошлись вежливо и профессионально.
На моей же родной планете визит в присутственное место был серьёзным испытанием для нервной системы.
Я сердечно поблагодарил рыжульку, и, по тому, как она мило зарумянилась, понял, что мои слова были ей приятны.
А спустя минут десять я уже заходил в кабинет коллежского асессора Козьмы Варсонофьевича Хворостова.
— Ну-с, молодой человек, с чем пожаловали? — пожилой мужчина с кустистыми бакенбардами, плавно перетекающими в окладистую бороду, пристально смотрел на меня сквозь, вы не поверите… Сквозь пенсне!
— Козьма Варсонофьевич, я по делу о наследстве… — я рассказал ему о том, что брат мой скончался, о том, что я пять лет не был дома и служил по контракту в легионах Конфедерации, которые защищали рубежи контролируемого человечеством пространства, и о необходимости вступить во владение майоратом…
В общем вывалил на него всё, что касалось дела, и и то, что к делу напрямую не относилось.
Надо отдать должное господину Хворостову, выслушал он меня внимательно и только иногда перебивал, задавая наводящие вопросы.
— Всё ясно, молодой человек, давайте, что там за бумаги у вас есть, — он забрал мои документы и уткнулся в монитор инфосистемы, бодро набирая что-то на клавиатуре.
Я минут пятнадцать сидел и смотрел, как Козьма Варсонофьевич лихо управляется с офисным оборудованием.
Наконец из принтера выполз лист бумаги, на котором располагалось несколько абзацев убористого текста.
Господин коллежский асессор снял пенсне, поднёс этот лист поближе к себе и, близоруко щурясь, углубился в изучение полученной информации.
Наконец, закончив чтение, он поднял на меня свои водянистые глаза и сочувственно произнёс:
— Да, досталось вам наследство…
— Что не так, Козьма Варсонофьевич?
— Молодой человек, вынужден вас расстроить. Ваш брат за последний год своей жизни наделал изрядное количество долгов.
— Гммм, и насколько большая сумма получилась?
— На сегодняшний день к погашению предъявлено требований на общую сумму около семисот пятидесяти тысяч рублей. Сумма, прямо скажем, не маленькая.
— А кредиторы кто? Банки?
— Нет, это не банк, другая финансовая структура. Основным, и, похоже, единственным кредитором вашей семьи выступает трастовый фонд «Недра».
— Странно, обычно трастовые фонды занимаются инвестированием, играют на фондовых биржах, но кредитов не дают.
— Этот фонд тоже не давал кредитов, он просто скупил все долговые обязательства вашего брата. И теперь, если эта задолженность не будет погашена в течение шести месяцев с момента предъявления к погашению, кредитор может подать в суд для обращения взыскания на собственность вашей семьи, включая земельные наделы и прочее имущество. То есть у вас осталось немногим более пяти месяцев, так как требование о погашении задолженности последовало сразу после смерти вашего брата.
— Так что, всё имущество под закладом?
— Да, ваш брат, похоже, отчаянно нуждался в деньгах, а потому заложил, всё, что можно, и
