- С Матссоном? Нет, еще нет.
- Вышли на какой-нибудь след?
- Нет.
- Но это просто неслыханно.
- Да.
- Ну, в таком случае, как бы это сказать... какая там атмосфера?
- Жарко. По утрам небольшой туман.
- Простите? По утрам небольшой туман. Да, думаю, вас понимаю. Да, конечно. Однако здесь у нас ситуация такова, что мы уже не можем больше скрывать все это дело, если хотим, чтобы нам доверяли читатели. Ведь в случившееся просто невозможно поверить, а если взвесить все последствия, то из них вытекают неблагоприятные перспективы. Кроме того, мы чувствуем личную ответственность за судьбу Матссона. Он один из наших лучших сотрудников, замечательный человек, абсолютно честный и преданный. Он работает у меня в штабе уже много лет, и я знаю, что говорю.
- Где?
- Простите?
- Где, вы сказали, он работает?
- А, у меня в штабе. Понимаете, мы так выражаемся, называем редакцию штабом. Так вот, как я сказал, я знаю, что говорю. Я могу поручиться за этого человека, и это лишь усиливает мою личную ответственность.
Мартин Бек стоял у столика, держа в руке трубку, и думал о другом. Он попытался представить себе, как выглядит герр редактор. Очевидно, он толстый, спесивый, с поросячьими глазками, рыжими усами и бородкой.
- Поэтому сегодня я принял решение напечатать первую статью из серии об Альфе Матссоне уже в следуем выпуске моего журнала, то есть на будущей неделе. В понедельник заканчивается отсрочка. Настал момент, когда необходимо привлечь внимание всей общественности к этому делу. Как я уже сказал, я хотел выяснить, напали ли вы на его след.
- Мне кажется, что вам следовало бы взять эту вашу статью и... - В последний момент Мартин Бек выкрутился и добавил: - ...выбросить ее в корзину.
- Простите? Как вы сказали? Я вас не понял.
- Читайте завтра газеты, - сказал Мартин Бек и положил трубку.
После этого разговора он совершенно потерял аппетит. Достал бутылку и налил себе немного виски. Потом сел и принялся размышлять. Настроение у него было скверное, голова болела и, кроме того, он повел себя невежливо. Однако голова у него болела не от этого.
Альф Матссон приехал в Будапешт двадцать второго июля. Его видел персонал паспортного контроля. В такси он поехал в гостиницу "Ифьюшаг" и переночевал там. В бюро регистрации кто-нибудь должен был видеть его и разговаривать с ним. Двадцать третьего июля, утром, он переехал - снова на такси - в гостиницу "Дунай" и провел здесь всего полчаса. Около десяти часов утра он ушел. Персонал в бюро регистрации обратил на него внимание.
Выходит, что с этого момента с Альфом Матссоном никто не разговаривал и не видел его. Он оставил после себя единственный след. Ключ от гостиничного номера, который, по словам Слуки, нашли на ступеньках у входа в управление полиции.
Если Фрёбе и Радебергер говорят правду, то он не явился на встречу в Уйпешт, и в таком случае его не могли ни похитить, ни убить.
Следовательно, Альф Матссон просто-напросто испарился, неизвестно каким образом.
Он располагал ничтожным количеством материала, однако это было единственное, с чем можно было работать.
На венгерской территории в контакт с Матссоном вступило как минимум пять человек, которых можно считать свидетелями.
Сотрудник паспортного контроля, два таксиста и два портье.
Если с ним произошло что-то неожиданное, например, если кто-то напал на него или похитил, если он внезапно потерял рассудок или погиб в результате какого то несчастного случая, свидетельские показания ничего не стоят. Однако, если он каким-то образом исчез по своей доброй воле, кто-то из этих пяти человек мог заметить, как он выглядел или как вел себя, какие-нибудь подробности, которые могли бы оказаться важными для разрешения этой проблемы.
Мартин Бек уже разговаривал с двумя из этих пяти гипотетических свидетелей. Однако из-за языковых трудностей он не был уверен, удалось ли ему на самом деле узнать у них все, что ему было нужно. Двух таксистов и сотрудника паспортного контроля он не нашел, а если бы даже и нашел, все равно не смог бы с ними объясниться.
Единственным существенным материалом, находящимся в распоряжении Мартина Бека, были багаж Матссона и его паспорт. Ни то, ни другое почти ни о чем не говорили.
Таков был итог дела Альфа Матссона. В высшей степени удручающий, поскольку доказывал, вне всяких сомнений, что Мартин Бек, если говорить о разрешении данной проблемы, явно оказался в затруднительном положении. Если к исчезновению Матссона действительно причастна шайка контрабандистов едва ли это не так - раньше или позже Слука все объяснит. Сам Мартин Бек может оказать максимальную помощь венгерской полиции, если вернется домой, подключит к работе над этим делом специалистов из отдела по борьбе с наркотиками и попытается расследовать шведскую сторону этого запутанного дела.
Мартин Бек принял решение, и в результате этого решения состоялись два телефонных разговора.
Сначала со строго одетым молодым человеком из посольства.
- Вам удалось его разыскать?
- Нет.
- Значит, другими словами, ничего нового?
- Матссон занимался контрабандой наркотиков. Его разыскивает венгерская полиция. Нам нужно объявить розыск через Интерпол.
- Это очень неприятно.
- Да.
- И что же из этого следует для вас?
- Я возвращаюсь домой. Завтра же, если удастся. Это единственное, в чем я хотел бы попросить вашей помощи.
- Это будет нелегко, но я сделаю все, что в моих силах.
- Буду вам весьма признателен. Для меня это очень важно.
- Я позвоню вам завтра утром.
- Спасибо.
- До свидания. Надеюсь, что вы, по крайней мере, хорошо провели здесь эти несколько дней.
- Да, очень хорошо. До свидания.
Потом он позвонил Слуке. Тот был на месте, в управлении полиции.
- Завтра я возвращаюсь в Швецию.
- Ага. Счастливого пути.
- Результаты нашего расследования вы получите, как только они окажутся в моем распоряжении.
- Вы тоже. Матссона мы еще не нашли.
- Вас это удивляет?
- Весьма. Скажу вам откровенно, такого дела у меня еще не было. Но мы его найдем, нам для этого не понадобится много времени.
- Кемпинги вы уже проверили?
- Сейчас я как раз над этим работаю. Время не ждет. Кстати, Фрёбе пытался совершить самоубийство.
- Чем это кончилось?
- Естественно, ему ничего не удалось. Он бросился головой на стенку. Набил себе шишку. Я разрешил перевести его в психиатрическое отделение. Врачи говорят, что у него маниакально-депрессивный психоз. Не знаю, может, стоит отправить туда вслед за ним и эту девушку.
- А Радебергер?
- Этот хорошо держится. Спросил, есть ли в тюрьме гимнастический зал. Есть.
- Я хотел попросить вас кое о чем.
- Пожалуйста.
- Мы знаем, что Матссон разговаривал в Будапеште с вечера пятницы до субботнего утра с пятью людьми.
- Два портье и два таксиста. Откуда вы взяли пятого?
- Паспортный контроль.
- Мое единственное оправдание в том, что я тридцать шесть часов не был дома. Вы хотите, чтобы его допросили?
- Окажите мне такую любезность. Пусть расскажет все, что помнит. Что Матссон говорил, как вел себя, во что был одет.
- Понятно.
- Вы сможете перевести это на немецкий или английский язык и отправить авиапочтой в Швецию?
- Телетайпом будет быстрее. Может, мы успеем еще до вашего отъезда.
- Вряд ли. Я уеду около одиннадцати.
- Наша быстрота уже вошла в поговорку. Год назад на "Непштадионе" один карманник украл сумочку у жены министра торговли. Она села в такси и поехала сюда заявить о краже. А когда приехала, получила свою сумочку у дежурного. Такая уж у нас работа. Ну, поглядим.
- Большое спасибо. До свидания.
- До свидания. Жаль, что у нас не было возможности поговорить также немножечко неформально.
* * *
Мартия Бек минуту размышлял. Потом заказал Стокгольм. Его соединили через десять минут.
- Леннарт куда-то уехал, - сказала фру Колльберг. - Как обычно, не сообщил куда. Служебная командировка, вернусь в воскресенье, веди себя хорошо. Он уехал на автомобиле. Быть замужем за полицейским - это вам не шутка.
Он позвонил Меландеру. На этот раз ему пришлось ждать всего лишь пять минут.
- Привет. Я помешал?
- Я только что лег в постель.
Меландер был знаменит тем, что обладал феноменальной памятью, спал ежедневно по десять часов и имел странную привычку оказываться в любое время дня в туалете.
- Ты тоже занимаешься делом Альфа Матссона?
- Да, конечно.
- Попытайся выяснить, что он делал в тот вечер, когда уехал. Подробно. Как вел себя, что говорил, во что был одет.
- Прямо сейчас.
- Можно завтра.
- Хорошо.
- Ну, пока.
- Пока.
Мартин Бек положил трубку. Потом взял авторучку и бумагу и пошел вниз.
Багаж Альфа Матссона по-прежнему находился в канцелярии за стойкой портье.
Мартин Бек взял пишущую машинку, открыл чемоданчик, вставил в машинку лист бумаги и напечатал:
