Все это было так, пока Димка не встретил Николая, пока не погрузился в удивительный мир далекого детства. Когда же погрузился, когда прошел первые круги испытаний — когда связался с кагэбэшником, Кукарский уже стал совсем иным. Он почувствовал, что жизнь его вдруг круто изменилась, и причем, бесповоротно.
Дошло до того, что Дмитрий решил уволиться с работы.
Нет, вернее, дошло до того, что он отправился в следующее путешествие в одиночестве, без Герасименко.
И лишь параллельно взлелеял план скорого увольнения. Потому что после второго путешествия в прошлое приступить к служебным обязанностям оказалось куда тяжелее, чем даже после первого.
Прежде всего, Димка получил втык за то, что сильно опоздал. И не от кого попало, а именно от Шахини. Как на зло, начальница искала его с самого утра, чтобы выдать новые порции «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». А Димки долго не было.
Впрочем, он оправдался очередной полуправдой — дескать, совершенно случайно попал в отделение, так как стал свидетелем одной бандитской разборки. Шахиня поверила, но подробности ее не заинтересовали.
Весь в мыле Димка отправился исполнять новые поручения. И сам этот процесс разозлил его, и вот тут-то он и задумался вплотную об увольнении. Долг банку его не смущал — стоило лишь провернуть на пару с Колей какую-нибудь крупную операцию в прошлом. Зато если уволишься — алименты не платить! Диме даже стало наплевать на некогда казавшийся карманным отпуск в Турции. Он даже решил пожертвовать этим отпуском.
А ну ее, эту Турцию! Чего он там не видел?! Зачем он вообще туда собирался? Потому что каждый россиянин патриотом может и не быть, а в Турцию слетать обязан? Иначе чем, какими фотками, россиянин будет хвастаться виртуальным дружкам в социальных сетях? (Хотя эти друзья ради настоящей дружбы в реале и гроша ломаного не дадут!)
В общем, путешествия в восемьдесят третий куда важнее и приятнее Турции, решил Дмитрий. И если застрять в застойном прошлом надолго, то и будет отпуск куда похлеще банальной турецкой пошлятины! Ведь там, в восемьдесят третьем, сущий рай!
В этот рабочий день, получив пистон от Шахини, Димка съездил на два объекта. По закону подлости объекты расположились в другом конце от заветного дома. И посмотреть итог поджога получалось только вечером.
По дороге Кукарский проклял пробки. Люди в соседних машинах вызывали только презрение. Зачем все едут? Куда все едут? Слишком много развелось автомобилей. То ли дело было в застойную советскую эпоху!
Дмитрий вспомнил, как ходил по улицам старой Перми. Тамошние люди понятия не имели о пробках! Ведь автомобиль являлся гордостью и роскошью на душу населения, а не рабочей лошадкой. А примитивная Вазовская «шестерка» Жигулей своим видом вынуждала соседей хозяина сего чуда покрываться пятнами от зависти!
Впрочем, «АВТОВАЗ» недалеко ушел нынче от пресловутой «шестерки», с усмешкой думал Дима, оглядывая свою машину. «Ну что эта „Приора“, разве это машина двадцать первого века? Ну ведь курам же на смех! Сущее извращение!»
В общем, нынче люди в пробках ненавидели друг друга, по крайней мере, так считал Кукарский. И еще он в один момент вдруг вывел для себя вот какую истину. Объективная особенность нашего времени в том, что люди окончательно разлюбили друг друга.
Вывел он сию аксиому уже на одном из объектов. В небольшом магазине «Мастерок», на окраине спального района, Диму сопровождала молодая серьезная дама — управляющая супермаркетом.
Дама, несмотря на свои лет двадцать пять, и на очаровательное, в общем, лицо с аккуратной рыжеватой челкой, выглядела настолько серьезной, и казалось, так по жизни была увлечена работой, читай, карьерой, что Димку это только злило. Как не пытался он ее раскачать шутками, когда они двигались вдоль торговых рядов, девица лишь со странными взглядами косилась на старшего менеджера из центрального офиса.
Девушки, которые слишком ко многому стремились, много учились и много работали, по определению вызывали у Кукарского стойкую душевную тошноту. Они казались ему ущербленными в чем-то глубинном, главном, а именно, в любви и сексе, и поскольку некуда им было девать ласку и любовь, занимались они, по разумению Димки, всякой ерундой.
Вместе управляющий и гость проверили состояние торгового оборудования и наполнение полок товаром. Так и не смогши расшевелить человеческое начало в девице, Дима распрощался со спутницей, прикупил кое-что себе и пошел на кассу.
Он стоял в очереди и думал, до чего же нынче люди загружены, замкнуты и сколько у них напыщенных масок! Но от невеселых мыслей его отвлекло какое-то необычное оживление, сотворившееся у соседней кассы.
Димка поднял голову и увидел следующее: какой-то лысый коренастый мужичок, из тех, что ходят с вечно злобным лицом, недовольно обругал соседа — худощавого типа в бейсболки, жующего жвачку. Но тот взъелся и ответил что-то грубое. Завязалась паскудная перепалка.
Следующий шаг никто не ожидал. Услышав очень обидное слово, лысый мужичок (оба уже стояли за кассами, снаружи магазина) вдруг ударил под дых типа в бейсболке. Тот поначалу прижал руку к животу, но тут же перегруппировался и накинулся на зачинщика.
Едва развязавшуюся драку в общественном месте разняли охранники магазина. Они развели петухов в разные углы. И кто-то уже заговорил про едущую полицию, а какая-то бабка под боком у Кукарского возмущенно забормотала о том, до чего, мол, опустились люди, друга друга сгрызть готовы!
Выйдя на улицу, Димка огляделся — как раз навеяло тучу, и собрался дождь. Под стать погоде мысли полезли совсем унылые. Эта строгая карьеристка, эти два мужичка, весь этот серый мир настоящего так разительно отличался от вчерашнего путешествия! Тут Димка и вывел истину, что люди разлюбили друг друга.
И тут же он окончательно утвердился в мысли, что ступил на правильный путь — что не зря связался с кагэбэшником, представившимся Игорем Кирычем. Что теперь уже несомненно надо будет заняться изменением прошлого во благо будущего.
Но сначала надо было убедиться, к чему, собственно, привел небольшой тренировочный эксперимент с подожженным домом.
Вечером Дима, отстрелявшись на работе, заехал-таки в тот район, где либо стоял (если восстановили), либо не стоял чертов дом. Пока Кукарский ехал, разошелся дождь. Капли то колошматили по окнам «Приоры» со всей дури, то превращались в скупые небесные слезы.
Когда Кукарский прибыл, дождь уже перестал. Димка вылез из машины и ноздрями втянул превосходнейший аромат майского «после-дождичка» естества. И одновременно Димка уже узрел, что памятник зодчества, им спаленный, отсутствует на старом месте.
И этот воодушевляющий аромат промокших набухших почек, этот свершившийся акт реконструкции прошлого — все это в миг подняло в Димке волну, и всякое ненастье ушло из души, а настроение резко поднялось.
— Ага, свершилось! — сказал он вслух. — Наконец-то! Наконец-то хитрая сущность времени прогнулась!
Тут пролетели в голове все эпизоды, связанные с этим экспериментом. И то, как Колька покрутил пальцем у виска. «Ты что, спятил? Что за дикая идея, спалить дом, да еще и памятник зодчества?» И то, как после встречи с Игорем Кирычем перебрался Димка на бензиновую заправку со смешными колонками. И как подвернулся на заправке мужик на лихом «Четыреста двенадцатом». И как на задах брошенного пока дома оросил Дима бревна бензином и чиркнул спичкой. И наконец как уходил по улице, оглядываясь на неожиданно бодрые языки пламени.
Правда, в эти минуты уже завыла сиреной пожарка, но времени помешать не осталось. Люба уже ждала на автовокзале. Впрочем, пламя занималось так споро, что шансы пожарников таяли ежесекундно.
И он не ошибся! Дома теперь не было. А на месте, где он был, росло несколько небольших тополей. Значит, и не было тех шести месяцев, проведенных в офисе? Но, напрягшись, Дима вспомнил несколько ярких моментов той службы в офисе в деревянном доме.
Как же так, спросил он себя? Память не стерлась, а здание стерлось. Было там несколько комнат, отданных рекламной газетенке. И была основная зала, где сидел Димка и сидели его коллеги. И все они ежеминутно названивали клиентам, упорно втюхивая полосы под рекламу. И была директорша (опять баба!) с каждодневными планерками, похожая на фурию из кинофильма с Челентано. И была блондиночка Софья с тонким голоском, по которой сох Димка. Как раз перед знакомством с будущей супругой.
И где они сейчас все? Вот бы хоть одну сюда, чтоб спросить: ну, мол, девица, помнишь ли чего обо мне, о нас, как мы служили в той газетенке?! Но ни одну сволочь ведь сейчас не откопаешь! Те люди, рядом с которыми ты копошился когда-то, в определенный период своей жизни, имеют свойство бесследно исчезать.
Да, и там еще парковка имелась у крыльца, небольшая такая, аккуратная, и все время стояли два «Жигуленка» с названием газеты на боках, готовые сорваться сиюминутно к созревшему клиенту. И менеджеры набивались в эти «Жигуленки», в том числе и Димка, и ездили по адресам…
