тоне.
— Да. Но нет. Вернее, я не знаю, — сбивчиво говорю я, сильнее сжимая виски.
Открываю глаза. Вечерний город, над которым натянулся темно-синий купол неба, горит белыми и желтыми огнями фонарей, фар автомобилей, окон квартир и магазинных вывесок. Никита уверенно крутит руль. Он молчит, давая мне собраться с мыслями, а я понимаю, что собрать их мне будет сложно.
Думала ли я когда-нибудь о том, что встречу его? Никогда. Представляла ли я, что мы будем вместе украшать елку, а потом сядем в одну машину? Нет. А все потому, что жизнь — очень непредсказуемая штука, и ты никогда не знаешь, куда она заведет. Может быть, я больше никогда не встречу мужчину, способного вызвать во мне такой ураган. Тогда почему я должна сейчас бояться чужих пересудов и осуждения? Хотя я боюсь не только шепотков за спиной и мнений людей, которые мне никто.
— Скажи честно, — обращаюсь к Никите, впиваясь в него испытывающим взглядом. — Если я сейчас соглашусь ехать к тебе, а после не пресеку твои приставания, то мы переспим, но на утро я буду в твоих глазах падшей женщиной, да? Ты будешь считать, что я легкодоступная и готова на все, ради продвижения по карьерной лестнице, — горько усмехаюсь, закусывая губу, чтобы не разреветься. — Поэтому нам надо со всем этим кончить. Покончить, вернее.
Моя оговорочка по Фрейду не остается незамеченной. Никита сильнее сжимает руль и шумно сглатывает, облизывает пересохшие губы.
— Арина! Что за ерунду ты говоришь!?
Воронцов на эмоциях чуть не пропускает красный сигнал светофора, но вовремя тормозит. Благо, на пешеходном переходе никого не было.
— Арин, посмотри на меня, пожалуйста, — голос Никиты становится мягким. — Хочешь знать, кем ты выглядишь в моих глазах? И что я думаю, когда нам срывает крышу?
Я робко киваю, боясь услышать правду. Но она мне нужна. Какой бы ни была.
— Когда мы увиделись я подумал, что если бы чистота и нежность были человеком, то обязательно бы выглядели так, как ты. Ты напоминаешь мне ангела во плоти. Не только внешностью. Она у тебя, кстати, отпад, — начальник не упускает момента игриво повести бровями. — У тебя очень чистая душа и доброе сердце. Ты даже Леру прикрыла, которая, сто процентов, вела себя с тобой как стерва. И я бы никогда не сказал про тебя что-то плохое, — рука Никиты цепляет прядь моих волос и убирает их за ухо. — А когда мы целуемся с, в моей голове взрываются сотни фейерверков. Здравый смысл говорит отпустить и не портить тебя, ведь ты так чиста, но я не могу сопротивляться. Твои дрожащие от удовольствия ресницы, приоткрытые губы, яркий румянец я не могу забыть с самой первой встречи. Я, черт возьми, не могу нормально работать, зная, что всего за стеной сидишь ты, такая невинная и соблазнительная! Но кое в чем ты все-таки права.
По мне проходит дрожь и холодок. Неужто после всего того, что он сейчас говорил, Никита скажет, что мы должны прекратить наше нерабочее общение?
— Ты права. Нам точно нужно кончить.
На лице Воронцова появляется улыбка змея-искусителя. Машина заворачивает в элитный жилой комплекс, а я уже сомневаюсь в правильности своего решения. Увидев выражение моего лица, Никита понимает и мои мысли:
— Даже не думай сбегать. Я заказал ужин. Поедим и что-нибудь посмотрим, без всего остального, просто посмотрим фильм и ничего не будет.
Начальник уверенно берет меня за руку и ведет к современной многоэтажке.
— Правда, Арин. Ничего не будет пока ты действительно этого не захочешь, — тепло улыбается Никита, и мы заходим в лифт.
Вот, значит, как. Ничего не будет, пока я не захочу… Думаю, начальник не представлял, что я сделаю, когда это говорил.
Лифт медленно едет вверх, а я стремительно ступаю вперед. Притягиваю Никиту за ворот куртки к себе и бесстыдно приникаю к его губам, сразу пуская в ход язык. Начальник секунду удивленно пучит глаза, смотря на меня, но после начинает отвечать так же страстно. Зимнее пальто и куртка начальника очень мешают и раздражают меня. Даже подумываю сбросить эти элементы одежды, но двери лифта открываются. Босс продолжает меня целовать и аккуратно выводит из лифта спиной, положа руку на талию. Получается у него это виртуозно. А говорят еще, что мужчины не отличаются многозадачностью. Никита точно к таким не относится. Мы даже без увечий длбираемся до квартиры и заходим в нее. Все это время начальник не отрывается от меня. Даже тогда, когда открывает дверь, копошась ключом в замке.
Пальто и куртка все-таки встречаются с полом. Вслед за ними отправляется и остальная вещи, которая выстраивается в ровный ряд, ведущий до спальни. Хотя я не уверена, что это спальня. Я вообще не успеваю рассмотреть обстановку квартиры и оценить работу дизайнера. Я даже не успеваю заметить, куда пропадает одежда. Зато успеваю оценить силу и рельефность начальника, который, однозначно, знаком со спортзалом. Поначалу я даже не могла выбрать, куда лучше положить руки: на спину с бугрящимися мышцами, на накачанные мышцы груди, на мощные руки или на кубики пресса. Метаясь между этими шикарными частями тела, решаю выбрать совершенно другую, приветливо покачивающуюся и прижимающуюся к животу.
— А ты не такая стесняшка, Ариша, — сдавленно шепчет Никита, прижимаясь лбом к моему лбу. — Мне даже нравится.
Губы оставляют на шее влажный поцелуй и прикусывают мочку. Рука начальника сжимает полушарие груди и медленно ползет вниз. Я пытаюсь не отвлекаться от своих движений, которые приносят Никите удовольствие. Большим пальцем провожу по головке, от чего Воронцов сильнее сжимает зубы.
— Я тебя хочу.
24
А в то время в мастерской зарождалось невероятное: волшебные силы в преддверии Нового года исполняли все самые заветные желания. Вершилось чудо.
— Странно, но мне даже не хочется ее прикончить, — тянет Марина, все так же стоя рядом с Алексом и смотря на елку.
— Что? — Алекс пытается сделать вид, что не догадывается, о чем говорит девушка, но выходит это у него плохо. Впрочем, Марина не заостряет на этом внимания, продолжая размышлять.
— Никогда такого не было. Даше, его подруге, гостившей у нас, я весь гардероб ножницами подправила. Амире, которая была его коллегой и просто рядом стояла, я хотела салатницу на голову надеть… А тут ничего… Пустота и принятие. Будто так и должно быть. Может быть, я старею?
— А как ты поняла? Ну, что они того?
— Фиговые вы конспираторы, — усмехается Марина.
Девушка берет приятеля за руку и тянет назад, в проход между секторами мастерской. Останавливаются они достаточно далеко
