Вика тряхнула волосами: что это, неужели она серьезно об этом думает? Ведь все это было пять лет назад, и с тех пор она за руль не садилась, да и вообще… С чего это? Медленно повернув голову, она увидела позади себя открытую створку окна: узкий вытянутый прямоугольник, занавеска, плавно двигающаяся от ветра. Подоконник, а на нем — ключи. Вика обернулась не случайно; она помнила, что Кирилл бросил ключи от машины на подоконник. Теперь нужно было только протянуть руку, и…
Двигатель завелся с первого оборота. Вика даже удивилась, насколько плавно ей удалось повернуть ключ и отжать сцепление. Машина качнулась и медленно, повторяя в своем движении каждый изгиб дороги, переваливаясь с боку на бок, двинулась вперед. По идее нужно было бы немного прогреть машину, но ей, конечно же, было не до этого. Она улыбнулась собственной дерзости, с удовольствием ощутив где-то в глубине души новое чувство — наверное, это оно и было, то самое чувство полета, которое дано испытать разве что парашютистам или таким же, как она, угонщикам автомобилей. Машина была послушной — несмотря на то что никогда не знала Викиных рук, покорно выполняла все ее требования. Вике это нравилось. В боковом зеркале мелькнуло отражение ее лица — она улыбнулась себе, немного напряженно и сосредоточенно, и снова стала смотреть на дорогу. Слегка поднажав на педаль, она прибавила скорость. Желто-серая придорожная трава стала мелькать быстрее, еще быстрее… Доехав наконец до поворота на дорогу, Вика в последний раз задумалась — но лишь на секунду, потому что заранее знала, что не уступит никаким сомнениям. Дорога была свободной. Она медленно развернула руль вправо, машина плавно и послушно вильнула и медленно выползла на дорогу. Здесь уже все было совсем просто — прямая и ровная асфальтированная дорога, только руль держи. Вика переключила скорость и нажала на педаль — асфальт замелькал перед глазами быстрее, теперь он казался ровным и гладким, однотонно серым. Заметив впереди небольшую вмятину, Вика осторожно повернула руль и плавно объехала препятствие, снова ощутив прилив адреналина. Сердце ухнуло куда-то вниз — и снова прыгнуло на свое место, забилось быстро и ритмично. Вика ткнула пальцем в одну из кнопок на серой панели магнитофона и прибавила громкость. Рядом на сиденье валялась пачка сигарет — она оказалась как нельзя кстати. Кажется, кто-то говорил, что в жизни нет счастья?.. Для чего нужны «секс, наркотики и рок-н-ролл», когда можно просто сесть за руль!
За окном взметнулось легкое облачко дорожной пыли. Вика улыбнулась проезжавшему мимо парню на мотоцикле — вид у него был презабавнейший. Тяжелый шлем, казалось, сейчас свалится на дорогу вместе с головой — такая тонкая шея и такие узкие плечи были у этого парня. Викиной улыбки он, наверное, не заметил, потому что смотрел на дорогу сосредоточенно и серьезно. «А вдруг — милиция? — мелькнуло у Вики в голове. — Я ведь угнала эту машину… Угнала!» Сердце — она ничего не могла с этим поделать — ликовало.
Дорога была почти пустой, как будто все водители сговорились, решив не мешать Вике совершать свои первые дорожные опыты. Редкие машины, попадавшиеся на пути, сначала пугали Вику. Ей казалось, что приближающаяся точка движется прямо на нее, что сейчас они столкнутся, и единственным желанием было — зажмурив глаза, беспомощно отпустить руль. Она не успевала опомниться, как снова оставалась одна на пустой дороге — встречная машина благополучно проезжала мимо. Вика снова улыбалась и ехала вперед. Она представляла себе изумленные и испуганные лица Кирилла и Леры, и ей становилось смешно. Что ж, сами виноваты — не надо было забывать о ней, не стоило оставлять одну, наедине с ветром и гаснущими спичками!
Совсем освоившись, она переключила радиоволну и наткнулась на удивительную мелодию в испанском стиле. Скрипка и гитара — нечто совершенно невообразимое и великолепное. Нажав на педаль, Вика снова прибавила скорость. На повороте ветер прильнул к ее лицу, выхватил из пучка прядь волос и бросил ее в лицо, на какое-то время полностью закрыв обзор. Вика попыталась сдуть прядь с лица, но та словно прилипла. Она даже не поняла, отчего вдруг так вздрогнула машина, почему руль, такой послушный, вдруг так резко вывернулся вправо и закружился, как мельничное веретено… Откинув со лба злополучную прядь, Вика скользнула взглядом по бледнеющему небу и солнцу, стремительно падающему вниз. На какое-то мгновение Вике показалось, что она сейчас столкнется с солнцем — настолько оно было близко.
— Зачем, Вика?..
Вика отвела взгляд. Просто невыносимо было видеть эти глаза, это лицо, склонившееся над ней, тонкие пальцы, то и дело поправляющие сползающую вниз больничную простыню. Лера была как живой укор — хотя сама, очевидно, этого не сознавала. Она улыбалась, стараясь не показывать, насколько сильно измучилась за эти двое суток, которые провела возле Викиной постели. Она старалась изо всех сил, у нее плохо получалось — словно в тумане, Вика разглядела мелкие складочки возле ее рта, темные, почти что до черноты, круги под глазами, тревогу… Она не отвечала, и Лера снова спросила: зачем?..
Вика и сама не знала. Просто в какой-то момент почувствовала себя такой одинокой, брошенной, никому не нужной, настолько незначительной… Ей просто необходимо было что-нибудь совершить. Какой угодно — но поступок. Вот и все. Вика это понимала, но могла ли она объяснить все это Лере, склонившейся над ней? Лере, которая, как выяснилось, проводит в палате интенсивной терапии уже третью бессонную ночь, поминутно вытирая холодные капли пота с Викиного лба. Той самой Лере, которая, как выяснилось, по ночам поила ее с ложечки прохладной водой, а она злилась в бреду — за то, что та не позволяет ей пить больше и все время твердит это слово «нельзя». Сказать ей, что Вика просто заскучала, что она решила доказать самой себе и всем окружающим, что она — существует? Но разве это не было очевидно? Или, может быть, признаться, что она просто хотела приблизиться к солнцу?
— Не знаю, Лерка. Я и сама не знаю.
— Тихо, — Лера осторожно приложила палец к Викиным губам и улыбнулась, — лучше молчи. Ты еще слишком слабая. Я задала тебе вопрос, но это не значит, что ты должна на него отвечать. Это я так, сама с собой…
— Расскажи мне… расскажи, как все было.
— Ты налетела на большую кочку. — Лера и виду не подала, насколько утомительно для нее было пересказывать всю эту историю, воскрешать в памяти все те события, свидетелем которых она не была, но представляла себе так отчетливо. — Машина перевернулась, тебя придавило…
Вика прислушалась к себе. Она не чувствовала боли, а поэтому не могла определить источник, из которого исходила вся эта слабость, физическую точку преломления абстрактных понятий — жизни и смерти… Лера поспешила ответить на ее невысказанный вопрос:
