похоже, никого нет. Надо было сделать это раньше, когда здесь было безлюдно, но мне хотелось поскорее вернуться к Брэдфордам.
И снова тишина. Единственный свет — лампа в фойе. Я щелкаю выключателем на люстре, чтобы увидеть, как пройти в зону для завтрака.
Чуть не спотыкаюсь, когда обнаруживаю, что все лежит на своих местах. Ни одно печенье не исчезло.
Где же все?
Глава 18
Колин
Все в Винтер Велли находится в нескольких минутах ходьбы, поэтому не обращаю особого внимания на то, что беру с собой к родителям, когда остаюсь на ночь. Не то, чтобы я часто это делал. Перри обычно устраивает вечеринки с ночевкой у своих бабушки и дедушки. Поэтому, конечно, я забыл взять с собой запасную одежду. Поскольку придется уезжать из города на рассвете, лучше всего будет сбегать домой и захватить все необходимое. Не хотелось бы завтра утром выходить из дома, как парень из колледжа, совершающий прогулку позора перед семичасовым уроком.
По дороге домой прохожу мимо гостиницы и замечаю, что из нее выходит Одри. Разве она не была в постели?
— Привет, красавица.
Она вздрагивает и смотрит на меня широко открытыми глазами, как ребенок, которого застали с банкой с печеньем в руках.
— Что ты здесь делаешь?
— Могу задать тебе тот же вопрос, — отвечаю я. — Ты что-то забыла, когда переезжала?
Она оглядывается на гостиницу и качает головой.
— Нет, я… я хотела убрать поднос с печеньем. А ты?
— Я забыл взять кое-какие вещи из дома, — говорю низким голосом, наклоняясь ближе, чтобы смахнуть несколько крошек с ее губ.
От этого она слегка приоткрывает свой сладкий ротик. Ее губы раздвигаются, и я вижу розовый язычок, когда она легко касается им верхней губы.
Когда провожу большим пальцем по линии ее челюсти, дыхание сбивается. Эти звуки будоражат что-то внутри меня, и я становлюсь твердым. Я хочу, чтобы сегодня ночью она стонала, дрожала и выкрикивала мое имя. Ничто и никто не сможет меня остановить. Если только она сама не захочет этого.
Я запускаю руку в ее волосы и пропускаю их сквозь пальцы, наклоняясь вперед, а другой рукой слегка приподнимаю ее подбородок. Наши взгляды встречаются, и я приникаю к ее рту. Холод исчезает. Я горю, сгораю, когда целую ее неистово. Мое сердце учащенно бьется, когда я провожу языком по ее губам. Одри обхватывает мою шею, и мы углубляем поцелуй, а мои руки опускаются к ее идеальной попке, притягивая ее тело ближе к своему.
На нас слишком много одежды, и я хочу… я не должен этого хотеть, но не могу вспомнить, почему это бессмысленно. Все, что знаю, это то, что она мне нужна.
Ночь в нашем распоряжении. Я просто до боли хочу быть внутри нее, умираю от желания обладать ею. В голове все плывет от вожделения, и я вдруг останавливаюсь, вспоминая, где мы находимся, и где я хочу быть. Внутри нее, в моей постели — или в любом другом месте.
— Я хочу тебя, — говорю я между вдохами, контролируя желание, которое грозит втолкнуть ее внутрь B&B и прижать к двери.
Если бы только я мог сорвать с нее одежду и овладеть ею быстро и грубо.
— Поедем ко мне домой? — Это прозвучало как вопрос.
Она прочищает горло.
— Мы не должны… уже поздно, и мы у твоих родителей.
— Именно поэтому мы идем ко мне, — повторяю я, хватая ее за руку и увлекая за собой.
То, как веду себя рядом с ней, так не похоже на меня. Я не могу убедить себя в том, что не нуждаюсь в ней так сильно. Возможно, это единственный шанс побыть вместе. Она уезжает через несколько дней, и после этого останется лишь приятным воспоминанием. Почему все хорошее заканчивается?
Когда мы подъезжаем к моему дому, там почти темно. Сквозь окно просачивается свет, но я не включаю освещение. У нас нет времени… вернее, у нас есть вся ночь, но я не могу больше ждать. Поэтому толкаю ее к двери.
— Боже, ты просто совершенство. — Я прижимаю ее к себе, глядя в ее большие, красивые глаза. Они блестят от желания, но смотрят на меня с такой нежностью, что у меня тает сердце. Я хочу потеряться в них, в ней. Сегодня хочу забыть о своей семье, о своей жизни и обо всем, что было до нее.
— Я сомневаюсь в этом, но ты тоже неплох, — бормочет она, ее губы всего в дюйме от моих.
Только на одну ночь я хочу сосредоточиться на Одри Рид.
Я хочу наслаждаться ею.
Исследовать ее.
Овладеть каждым сантиметром ее тела.
Я обхватываю ее лицо и крепко прижимаю к себе.
— Хочешь, чтобы я остановился?
Одри жует внутреннюю сторону губы, ее глаза темнеют, когда она смотрит на меня.
— Пожалуйста, не надо, — говорит она хриплым голосом.
Желание течет по моим венам.
Я расстегиваю молнию на ее куртке, разворачиваю шарф и целую в шею. Мои губы следуют за руками, которые разворачивают ее, как подарок. Эта великолепная женщина — настоящий подарок от самого Санты. Я провожу поцелуями по ее обнаженной коже. Она дрожит. Мои пальцы исследуют ее, снимая с нее одежду.
— Ты такая красивая. — Мой голос звучит грубо и похотливо.
Я прижимаюсь губами к ее губам и нежно целую ее. Она такая мягкая и маленькая по сравнению со мной, но мы идеально подходим друг другу. Я провожу языком между ее пухлыми губами. Она приоткрывает их, издавая тихий стон. Я запускаю руки в ее волосы, притягивая ближе.
Она закидывает руки за мою шею, прижимая меня к себе крепче. Мы отчаянно нуждаемся друг в друге. Мой рот прижимается к ее, неторопливо исследуя его. Я хочу насладиться этим моментом. Между нами столько страсти, что наш медленный поцелуй становится неистовым и пылающим.
Невероятные ощущения переполняют меня. Я опьянен Одри.
Ее запахом.
Ее вкусом.
Ее стонами.
Одной рукой стягиваю с нее джинсы, и она, покачиваясь, сбрасывает их на пол и выходит из них. Моя вторая рука переходит к ее упругой попке, и я напрягаюсь, когда понимаю, что больше на ней ничего нет. Если бы я знал… ты бы ни черта не смог сделать, идиот.
— На тебе слишком много одежды… — говорит она напряженно.
— Сейчас мы это исправим, Единорог. Мне нужно исследовать каждый сантиметр твоего тела своими руками, — говорю я, проводя рукой по ее бедру. У нее перехватывает дыхание, когда почти касаюсь ее киски. — И ртом.
Наши
