Когда я думаю над моими пятнадцатью последними годами в музыке – о гастролях, разговорах, пение в ночи, блоге, Twitter, каучсерфинге, краудсерфинге и над каждым зрительным, душевным и физическим контактом с каждым человеком из моей публики – я вижу сеть.
Все должно начинаться с искусства. Для того, чтобы все заработало, нужно, чтобы изначально песни затрагивали сердца людей и значили что-то для них. Искусство, не артист, превращает эту сеть в нечто живое. Затем сеть становится крепче и сильнее благодаря взаимодействиям между людьми и обменом, персональным, будь то на концертах или онлайн, с членами моего сообщества.
Я не могла передать эту сеть в другие руки. Я могла нанять помощников, но не для таких важных вещей, как создание эмоциональной связи: процесса создания искусства, чувств между людьми на общечеловеческом уровне. Никто не может делать эту работу за меня – ни маркетинговая компания, ни менеджер, ни ассистенты. Это должна делать я.
Этим я и занимаюсь целыми днями в Twitter, Facebook, Tumblr, Instagram и в моем блоге. Неважно где. Я иду туда, где есть люди. Важно, что я впитываю информацию, слушаю, говорю, взаимодействую, помогаю и делюсь чем-то. Постоянно. В некоторые моменты сеть становится настолько прочной, что я могу несколько дней в ней не участвовать – даже несколько недель – и она сама будет расти и развиваться. Но я не могу оставить ее надолго.
Сеть становится прочнее каждый раз, когда я беру трубку, захожу в Twitter, каждый раз, когда я делюсь историей из своей жизни, каждый раз, когда я спрашиваю фаната о его проекте или прошу помочь поддержать выход чьей-нибудь книги.
Сеть становится крепче, когда у кого-то из сообщества сгорает плавучий дом, и он пишет мне и просит о помощи, я делюсь этой информацией со своей фанбазой, которая может предложить деньги, убежище и слова поддержки.
Она становится крепче, когда два человека встречаются в очереди на мой концерт, влюбляются и через три года приходят на автограф-сессию после концерта, чтобы я подписала маркером ее живот, в котором растет новая жизнь.
Я чувствую гордость, когда вижу волшебство на своих глазах: помогающих друг другу фанатов, которые предоставляют друг другу жилье, которые могут подбросить куда-то друг друга или сказать что-то в утешение посреди ночи, полностью разрушая этикет, потому что они чувствуют доверие и дружеское отношение друг к другу под одной общей крышей.
И я все это вижу на выступлениях, вижу, как люди отодвигаются, чтобы невысокий человек мог увидеть сцену, или как толпа расступается, чтобы дать проехать инвалидной коляске, или просто вижу, как они делятся бутылкой воды. Мы все помогаем друг другу. Здесь. Сейчас.
* * *
Наша компания не понимала, почему она должна платить за то, чтобы наш сайт нормально функционировал. Они считали, что его нужно продвигать, только когда нам нужно было продвигать наш новый альбом, а в остальное время за него можно не платить. Меня это сбивало с толку.
– Я не думаю, что вы понимаете. Наш сайт… он реальный. Ему необходимо существовать постоянно. Вы не можете закрыть его, а потом снова вернуть.
Самое главное в артисте, по моему мнению, это связь с людьми. Создание семьи. Семья, с которой ты проводишь все свое время, хочешь ты этого или нет. У нас так было принято, неважно выпускали ли мы альбом или собирались на гастроли или нет.
Я знала, что фанаты счастливы, если ты с ними на форумах, если ты делишься искусством или музыкой с помощью Интернета и сохраняешь связь между людьми. Так работают взаимоотношения. А когда приходит время попросить их купить альбом или билет, неважно… если я была все это время с ними, они поддержат меня.
Укрепление сети – это не то же самое, что и ее расширение. Если начать распространять эту сеть слишком далеко и слишком быстро, то она растянется и порвется, или же она растянется настолько, что не сможет ничего поймать. Казалось, что наша компания не понимала, что наш принцип работы отличается от поп-групп. Нам было интереснее находится с нашим медленно растущим, дружным сообществом чудаков, нежели возглавлять чарты.
Поэтому мы за все платили сами: за разработку дизайна сайта, за форум, за рассылку. Компания попросила доступ к списку рассылок, но я отказала. Я не доверяла им адреса электронных почт моих фанатов. Это были больше, чем просто адреса, – это были отношения.
Я больше ни о чем не просила у них, если дело касалось Интернета.
Отношения с компанией были обречены с самого начала, если подумать об этом сейчас.
Они получали секс. Но они не понимали, что помимо него мне нужна близость.
* * *
Я сняла видео на песню Leeds United в Лондоне, на помощь мне пришли сотни волонтеров, которые откликнулись на просьбу в блоге или по рассылке. Они приехали со всех уголков Великобритании в сумасшедших нарядах от Викторианской эпохи до иронических нарядов футбольных хулиганов, и покорно участвовали в стычке с метанием еды, пока я открывала рот под фонограмму и танцевала на сцене. Когда видео монтировалось, мне позвонил один из боссов компании и позвал на встречу в их офисе в Нью-Йорке.
– Просто хотел поговорить с тобой о твоем новом видео. Режиссер прислал нам первую версию.
– Да! Крутое, правда? Умора!
– Да. Хорошее видео. Но Аманда. Вот что. Мы думаем, что в некоторых сценах ты… выставлена не в лучшем свете.
Он рассказал мне, что они беспокоились о моем имидже и что они надеялись вырезать кадры, в которых я казалась толстой.
Сейчас мои отношения с моим телом довольно здравые. Я никогда не страдала от избыточного веса или наоборот. У меня никогда не было проблем с приемом пищи, и я никогда не страдала дисморфией[20]. Я комфортно чувствую себя в своем теле. Я не брею подмышки и ноги (однако иногда я это делаю, чтобы чувствовать, как мои ноги скользят по чистой простыне, это восхитительно), я привыкла к тому, что люди пялятся на меня. Я сбриваю брови, а потом рисую их обратно[21]. Думается, что мне удалось достичь неплохого уровня самопринятия за долгие годы. Иными словами: я тщеславна. Я до сих пор съеживаюсь, когда вижу в зеркале свой живот после месяца «диеты» на кексах и пиве, который свисает из слишком узких джинсов. Честно: я хотела выглядеть сногсшибательно в этом видео. Но как бы я ни старалась, я не могла согласиться с мнением компании. Те кадры, против которых они выступали, не показались мне ужасными. Они были просто… настоящими. Мне казалось, я выгляжу нормально.
Поэтому я отказалась редактировать видео.
Видео вышло с моим «нелицеприятным» животом, и я рассказала обо всем в блоге. Компания посчитала это актом войны, и в каком-то смысле это было правдой. Я в первый раз пожаловалась на компанию публично.
Потом случилось нечто неожиданное. Люди начали выкладывать фото со своими животами – плоскими, висящими, волосатыми, со шрамами от кесарева сечения – на форум группы. На некоторых животах были написаны сообщения маркером или краской для компании («ЛЮБЛЮ ТВОЙ ЖИВОТ!», «ЖИВОТ – ГОРДОСТЬ!», «ВОТ КАК ВЫГЛЯДИТ ЖИВОТ!»). В радостном изумлении я наблюдала, как к процессу присоединялись новые люди. Это случилось еще до того, как я начала пользоваться Twitter и Facebook, но несколько дней спустя были выложены сотни фотографий, а один фанат собрал их все в книгу. Они даже дали имя этому движению – ВосСТАНие.
Впервые моя фанбаза создала нечто подобное в таких масштабах, и я смотрела на них издалека, как гордый родитель.
Я понимала иронию происходящего. Это были люди, для которых я снимала это видео. По-моему, это были те люди, которым оно должно было понравиться и следовательно, это должно было подтолкнуть их покупать больше дисков и поднять продажи. Они были целевой аудиторией, по моему мнению, а не мимолетной, теоретической аудиторией – придуманной компанией, – которая поспешит в магазины за диском, увидев мое стройное тело в клипе. Мои фанаты дали мне понять, что они не просто нормально относились к моему не анорексичному животу, они были солидарны с моим решением выглядеть как обычный человек, а не как обработанная в Photoshop супермодель.
Я посчитала, что если мои фанаты нормально к этому относятся, то и я буду к этому так же относиться. Потому что, ну серьезно, кто кого пытался удивить?
Мне казалось, что я подаю пример здорового человека, но этот момент изменил мое видение. Я начала гордиться своими «недостатками». В своем блоге я написала о своей морщинке на лбу, пытаясь принять этот факт, я выставляла фото растяжек на моих бедрах. Каждый кусочек такой информации открыл поток сообщений и фотографий от мужчин и женщин, в которых они говорили о своих физических недостатках, и с ними приходило понимание «что ты такой не один».
И понемногу я начала быть менее критичной к себе, когда смотрела в зеркало. Поклонники подарили мне это. Они не были выдуманными врагами, которые осуждающе смотрели на меня и оценивали мой вес, мою кожу, мою грудь, мою способность выглядеть идеально. Им было неважно, как выглядела упаковка, в которой хранилась моя музыка, то есть я, пока мы делали друг друга счастливыми и заботились друг о друге.
