Когда наконец к нему вновь вернулась способность мыслить, он прошептал:
— Я совсем не желаю испустить дух в этих руинах, валяясь в луже.
— Я неплохо себя чувствую, только голова немного болит. Мне следовало быть совершенно измученной, но я готова горы свернуть. Думаю, что вполне способна идти.
По правде говоря. Спенсера самого подмывало сплясать ирландскую джигу. Его тело так и пульсировало невероятной энергией. Он с величайшим трудом оторвался от нее и, неохотно встав, протянул ей руку и помог подняться.
— Только не смотри на мои губы, Хелен! — внезапно вскрикнул он. — Иначе я снова опрокину тебя на спину. Мы должны одеться и найти убежище.
Опять натягивать противно мокрую одежду! Она уселась на пол, чтобы зашнуровать башмаки, а Спенсер попытался надеть сапоги. Хелен рассмеялась. Спенсер глянул на нее и тоже усмехнулся.
Дождь немного утих и лил не с такой силой, но все же им пришлось брести по дороге целый час, прежде чем вдали показался Шагборо-Холл.
— Господи! — охнул лорд Прит, когда двое оборванных и промокших до нитки бродяг появились в передней. — Немедленно велю согреть шампанского.
Лорд Бичем попросил бренди и получил его. Лорд Прит отправил гостя в спальню, где Неттл уже готовил ванну. Он в два счета освободил хозяина от одежды и закутал в халат. Под жалобы и вопли Неттла, доведенного едва не до слез состоянием его ботфортов, лорд Бичем подкинул дров в камин, потом лег в воду, закрыл глаза и увидел Хелен, обнаженную, выгибающуюся под его ласками, вопящую от наслаждения, и себя, слившегося с ней в поцелуе.
Он взял ее три раза.
Что, черт возьми, он натворил?!
Что же до Хелен.., она гораздо раньше осознала, что наделала, и прокляла все на свете. Тини металась перед ванной, ломая руки и совершенно не понимая, почему хозяйка так рассержена.
— Нечего сходить с ума из-за раны на голове, мисс Хелен, — увещевала она. — Крови совсем немного, но я пошлю за доктором.
— Я не безумна, Тини, это ты не в себе. Я скорее умру, чем позволю Оззи прикоснуться к себе.
— Но вы сами говорили, что он никого еще не убил.
— Верно, но он воображает, что влюблен в меня. Близко его не подпущу! Лучше помоги мне вымыть голову. Не волнуйся, кровь я смою.
Да, Хелен понимала, что наделала, И не один раз, а три. Три великолепных, чудесных, изумительных раза. Она снова мысленно прокляла себя и начала одеваться к ужину.
Лютер и Элинор все-таки пришли в конюшню, еще позже, чем их хозяева, и именно поэтому, по словам отца, никто не встревожился их отсутствием.
— Интересно, чем занимались все это время проклятые животные, после того как сбросили нас? — спросил лорд Бичем, ни к кому в особенности не обращаясь и наслаждаясь густым горячим черепаховым супом, ласкавшим небо. Кажется, кухарка положила туда немного лимона…
Хелен откашлялась и насадила на вилку ломтик картофеля.
— Возможно, искали приюта, как и мы с вами, лорд Бичем. Не волнуйтесь, отец, я вижу, как вы бледны и тяжело дышите. Я выпила теплого шампанского и совершенно ожила, словно последние три часа провела под крышей. — Взглянув лорду Бичему в глаза, она добавила:
— Честно говоря, я мало что могу припомнить из того, что было. Все слилось в памяти. Кажется, мы с лордом Бичемом собрались в Дирхем. Остальное стерлось. Видимо, шел дождь, поскольку мы совсем промокли, но вот остальное… Тьма. Никаких деталей. Совсем ничего.
Лорду Бичему следовало бы испытать облегчение, но этого не произошло. Наоборот, он неизвестно отчего пришел в бешенство. Она старается забыть, что он подарил ей ослепительное наслаждение, и не один, а целых три раза?! Он пробормотал себе под нос проклятие.
Как только ужин закончился, Хелен поднялась.
— Папа, я иду спать. Прошу извинить, сегодняшнее происшествие очень меня утомило. Лорд Бичем, увидимся утром и, если дождя не будет, снова попытаемся добраться до Дирхема.
Что он мог сказать? Его обуревало страстное желание встать, отодвинуть стул и, не отрывая глаз от Хелен, подойти и сжать ее белоснежную шею. Он еще не знал, насколько сильно. Во всяком случае, достаточно, чтобы привлечь внимание Хелен, сатана бы ее побрал.
Нервно сжимая и разжимая пальцы, он смотрел, как она идет к выходу. Платье из мягкого шелка цвета голубиного крыла идеально облегало ее фигуру.
Он взял ее три раза, отдал все, больше, чем все, просто потому, что она по неизвестной причине сумела это все из него вытянуть. Полностью завладела им, опустошила и теперь велит забыть?!
Ну, этого он не позволит. Ни за что.
Гость и хозяин сели играть в вист. Лорд Прит долго толковал о том, что его милая маленькая Нелл — воистину копия своей добрейшей, нежной матери. Если бы не маячивший поблизости Флок, лорд Бичем поперхнулся бы бренди.
Он проиграл шестьдесят фунтов и выпил слишком много восхитительного контрабандного французского напитка к тому времени, как Флок объявил, что его сиятельству пора на вечернюю прогулку.
Глава 11
— Черт бы побрал твое упрямство, Хелен, да не молчи же! Женщинам всегда не терпится поболтать после любовных игр, довести мужчину до полного отупения своими разговорами. Обычно они начинают трещать немедленно, не обращая внимания на то, что мужчина еще не в силах отдышаться, прийти в себя, опомниться. Правда, признаю, что вчерашнее окружение было не особенно романтическим, и ты решила подождать немного, чтобы заговорить меня до смерти подробными описаниями своих ощущений. Время настало. Погода неплохая. Дождь перестал, и пейзаж можно назвать идеальным. Вполне можно потолковать со мной. Молчание.
— Не стесняйся высказать свое недовольство, Хелен, — настаивал Бичем, — пожаловаться на мелкие неприятности и некоторые неудобства.
Но Хелен, эта негодяйка, вместо ответа принялась насвистывать.
Бичем рванул поводья Лютера, и конь взбрыкнул, едва не выбив его из седла.
— Дьявол, да прекрати же немедленно! — завопил Спенсер, повернувшись к ней. — Ладно, сознаюсь, что все случившееся между нами не было столь уж совершенным, и поэтому ты стараешься скорее забыть…
— Господи, Спенсер, о чем это ты?!
Он проигнорировал издевательский тон. В конце концов, он слишком хороша постиг женщин. Не всякая может просто так, без какого-либо поощрения излить душу. Для этого ей необходимо хоть немного доверять мужчине, понимать, что тот восхищается ею, особенно если так уж приспичило похвалить его. Остается надеяться, что она знает, какой восхитительной кажется ему, не говоря уже о том изысканном наслаждении, которое он ей подарил. В ушах Спенсера все еще звучат ее стоны. Он еще чувствует ее содрогания.
Его дыхание на миг прервалось. Может, она слишком смущена, чтобы признать, какой великолепный ей достался любовник? Да, скорее всего именно так.
