Он полез в карман и вытащил небольшой сверток. - Доктор Ступарь попросил меня удостовериться, что ты получил это.
- Как то это несвоевременно получать подарок от доктора Ступаря сейчас, когда у него такая трагедия.
- Сергей очень хотел бы, чтобы ты принял это. Разверни упаковку.
Развернув её, я увидел, что там находилась красивая черная коробочка с крышкой на петлях. На ней был изображена картина на русскую религиозную тему. Подарок был просто великолепный. Я поблагодарил Ревина и попросил его передать мою благодарность Сергею. Он посмотрел на часы. - А теперь мне пора ехать. У меня встреча с послом и я не могу опаздывать.
Демонстрируя своим поведением, что я уже сыт по горло советскими обещаниями, я повез его обратно в направлении города, храня молчание. Когда мы достигли Ривердейла в штате Мэриленд, Ревин что-то пробормотал насчет встречи здесь с каким-то другом и попросил, чтобы я остановил автомашину на дороге № 410. Я высадил его из машины со словами: - Вал, я хорошо отношусь к тебе лично, но я не могу больше ждать, пока ваши торговые представители примут решение в отношении контракта.
- Я вскоре позвоню тебе, - сказал Ревин. Он хлопнул дверцей автомашины и отошел, всем своим видом напоминая студента колледжа.
Звонок раздался только вечером 8 июля. Ревин хотел встретиться со мной 13 июля и пообедать. По дате это случайно совпало с моим первым обедом с Ревиным.
13 июля мы встретились, как договорились. Я принес с собой некоторые технические отчеты, которые он просил раньше. Я сразу заметил, что Ревин ко многому подготовился. Можно было догадаться, что он снова собирается устроить мне допрос в отношении доминиканского эпизода. И на этот раз значительно более интенсивно, чем прежде.
С довольно уверенным видом он начал разговор с подозрительными интонациями в голосе со слов: - А теперь расскажи мне о поездке в Доминиканскую республику. Что ты там делал? Мне нужна правда! От этого зависит твое торговое соглашение.
- Вал, - сказал я доверительным тоном, - я тебе уже рассказывал, но расскажу снова. Я был там, чтобы попытаться договориться об установлении торговых отношений или о том, чтобы создать в этой стране новое предприятие. Ничего кроме этого.
- Я не верю тебе, - заявил он. - Если только это было целью твоей поездки, то как получилось, что ты вернулся домой значительно позже других американцев. Ты говорил мне, что приехал в Хайну для эвакуации вертолетом на авианосец Боксер, а затем вас перевезли на другое судно. Мне представляется, что причиной перевода на другое судно могло быть только намерение отправить людей домой. Однако, если ты был там с другой целью, вот тогда можно объяснить задержку с твоим возвращением в Вашингтон. Было бы лучше, если бы ты сказал мне правду.
Он рявкнул слово "правда", как будто швырнул копье. Затем он наставил на меня свой длинный тонкий палец и повторил низким напряженным голосом: Скажи мне правду!
Все ещё глядя на него спокойным взглядом и намазывая на хлеб остаток масла, я поднял глаза кверху и произнес: - Вал, оставь меня в покое.
Затем я откусил от бутерброда, положил остаток его на тарелку, вытер руки салфеткой, положил салфетку на стол и сказал: - Всё! У нас с тобой всё кончено! Больше никаких дел! Если все, что ты можешь, это только постоянно обещать мне торговое соглашение - и в этот момент я направил на него свой указующий перст - тогда мы напрасно тратим наше время. Ты не можешь не понимать, что мы с недоверием относимся друг к другу, и от таких наших отношений ничего хорошего ждать не приходится. Встречаясь с тобой советским дипломатом - я сильно рискую, подвергая угрозе свою репутацию с точки зрения благонадежности. Это очень опасно! Слишком опасно, чтобы продолжать встречи.
- Джон, я только хочу быть уверен. Моя карьера пойдет под откос, если я ошибусь и порекомендую тебя, как человека дружественно относящегося к моей стране, а потом выяснится, что ты - секретный агент спецслужб. Я не хочу неприятностей, и мы оба должны понимать, что это риск для нас обоих, не так ли?
Я понимал, что разговор принимает слишком негативный характер, но мне, по крайней мере, удалось выбить его из состояния зацикленности по поводу моей доминиканской поездки. Я чувствовал, что необходимо восстановить отношения и позволить ему снова втянуть их в прежнюю колею. Я понял, что снова сумел убедить его, ведь он хотел всего лишь немного снизить риск работы со мной. Я чувствовал это. Я перевернул тарелку кверху дном и вел себя так, как будто кончаю разговор и готов уйти.
- Вал, полагаю, что это наше последнее совместное посещение ресторана. Это должно . . .
Он перебил меня на середине фразы. - Давай не будем торопиться, вот тебе мое мнение. Да, именно торопиться. Ты ведь меня знаешь. Я хорошо отношусь к тебе и хотел бы помочь Кемпроксу. Посмотрим, может мне удастся сделать что-либо конкретное до начала нового года. Я подчеркну в беседе со своим руководством неотложность этого дела.
Теперь он уже говорил тоном советского генерала. - Знаешь, Джон, в моей стране я влиятельный человек. И далее уже высокомерным тоном он продолжал: - Я могу сделать для тебя очень многое. Но, это при условии, если мы будем работать в тесном контакте, в очень тесном контакте.
Он смотрел на меня почти гипнотическим взглядом.
Делая вид, что уступаю, я ответил ему: - Хорошо, Вал, я подожду ещё несколько недель, но не больше, учти это.
Затем я расслабился и сделал глоток из своего стакана. - Знаешь, мне не следовало бы приносить тебе правительственные отчеты, как я это сделал сегодня. Больше я не буду носить тебе доклады по техническим проблемам, пока ты не сделаешь того, что обещал. Затем я передал ему небольшой конверт с адресом Ступаря. - Это мое письмо с выражением сочувствия, - сказал я.
- Джон, мне хотелось бы, чтобы ты знал, что я действительно стараюсь договориться с Москвой.
Взглянув на свои золотые советского производства часы, он сказал, Нам уже пора. Ты не мог бы высадить меня в городе? Я покажу, где.
Я кивнул и мы пошли к выходу. Оказавшись на улице, мы сразу же в полной мере ощутили температурный пресс нашей июльской погоды. Ревин что-то пробормотал насчет "проклятой жары", поспешно сел в машину и сказал: Поезжай пока в обратную сторону по той дороге, по которой мы приехали сюда.
Когда мы проезжали под кольцевой дорогой в районе шоссе 495, Ревин произнес: - Здесь пожалуйста. Остановись вон там.
Он указал на торговый центр, к которому мы приближались. - Я хочу выйти около аптеки.
Я въехал на своей большой машине через ворота и остановился у аптеки. - - До скорого, - попрощался он и направился к аптеке, держа в руках большой коричневый пакет с техническими отчётами, который я передал ему в этот вечер. В отчетах содержались материалы по некоторым специфическим вопросам металлургии.
Эта контрразведывательная деятельность начала уже изрядно меня утомлять. Сегодня вечером я особенно устал и надеялся, что встреча и беседа с агентом ФБР будет недолгой.
Направляясь на секретную встречу с агентом, я вывел машину с территории торгового центра и проехал два квартала до въезда на кольцевую дорогу с указателем "Кольцевая трасса. Южное направление." Набирая скорость на въездной эстакаде на трассу, я заметил сзади себя автомашину Фольксваген. Я приблизился к выезду на Пенсильвания авеню и показал поворот. Фольксваген сбавил скорость, дождался пока я полностью проехал съездную эстакаду, и только тогда на полной скорости пустился за мной. Но, проехав всего лишь один квартал до разрыва в разделительной полосе авеню, я быстро сделал обратный разворот. Я был уже на противоположной полосе хайвэя, когда Фольксваген, визжа покрышками, спускался на Пенсильвания авеню. Теперь я уже мог видеть, что это автомашина коричневого цвета с номерными знаками, на которых были буквы DPL. Я дал полный газ и погнал машину вперед.
В этот вечер я больше этого Фольксвагена не видел. Или тот водитель не заметил моего маневра, или он пропустил разрыв в разделительной полосе. А я направился на встречу с агентом ФБР, которая должна была состояться в Ширлингтонском торговом центре в городе Александрия, штат Вирджиния.
Агент спросил меня: - Ну, а теперь, когда вы успешно провели уже вторую встречу, каково ваше мнение о Ревине?
- Он очень опасен, очень" - ответил я подбирая слова. - Его английский язык - лучший из тех, что я встречал у советских представителей, и он буквально роет землю, пытаясь выяснить цели моей поездки в Санто Доминго. Однако, ему не удалось выяснить ничего, что могло бы дать ему основания для конкретных подозрений. Я же со своей стороны сильно припер его к стенке по поводу обещаной торговой сделки.
Я помолчал. - Да, вот ещё, чуть не забыл рассказать вам, что после того, как я расстался с Ревиным, за мной некоторое время следовала их автомашина Фольксваген.
