Этому "ученому" не занимать изобретательности. Так, один из советских специалистов, пообедав с провокатором Хьюмиником, обнаружил среди различных проспектов фирмы Кемпрокс корпорейшн, которые Хьюминик ему вручил, один документ с грифом "секретно". Документ содержал инструкции по химическому и бактериологическому оружию и тактике его боевого применения Армией США. В инструкции были перечислены химические и бактериологические вещества и их кодовые обозначения. Среди секретных бактериологических компонентов упоминались ядовитые вещества, вызывающие бруцелез, лихорадку, туляремию и другие болезни. Среди химических ядов были приведены такие, которые предназначались для уничтожения урожая пшеницы, ржи и риса, а также нервно-паралитический газ известный под названием "зарин". Война во Вьетнаме дает убедительные примеры того, как американские империалисты следуют разработанным для них инструкциям. Вот об этом бы рассказать газете "Вашингтон Пост" своим читателям ! Но, это было бы для неё абсолютно невозможно, газета предпочитает кормить читателей фальшивками . . . .
Советская пресса уже неоднократно сообщала о попытках американских разведывательных служб использовать научные и технические обмены в целях проведения шпионажа против Советского Союза. Хорошо известная операция ЦРУ под названием "Линкольн", является одной из такого рода программ, рассчитанных на длительный период и имеющих своей целью получение шпионских сведений от американских ученых. Такая шпионская деятельность, вне всякого сомнения, наносит ущерб развитию обменов между США и СССР в области науки и техники. Она также подрывает доверие к тем представителям, которые позволяют втянуть себя в провокационную "работу" ЦРУ и ФБР. Инспирированные заявления американской прессы, порождающие ядовитую шпиономанию, несут на себе клеймо "Сделано в ФБР".
В. Мажоров
Через несколько дней, 5 ноября газета "Известия" напечатала другую статью, направленную против меня.
В феврале 1967 года сенатор Карл Мундт попросил меня выступить перед Комитетом Сената по иностранным делам Конгресса США и изложить мое мнение по поводу проекта Договора о консульских отношениях с Советским Союзом, которому предстояло в соответствии с пожеланием президента Джонсона получить одобрение Сената. Я принял приглашение выступить 27 февраля.
Коротко изложив мой опыт отношений с советскими дипломатами, я заявил, что если в Соединенных Штатах откроются дополнительные советские консульские учреждения, то это, определенно, будет означать возрастание советской шпионской активности. Я указал, что организация таких консульств в городах со значительным количеством населения славянского происхождения представит опасность для этих людей из-за угрозы использования запугивания и террора в целях их вовлечения в работу в интересах Советского Союза. И это особенно опасно для тех людей, родственники которых находятся за "железным занавесом".
К моему сожалению, договор был Сенатом ратифицирован, несмотря на предупреждения других хорошо информированных людей, которые рекомендовали не одобрять его пока идет вьетнамская война.
После этого, 6 апреля меня вызвали в Комитет по антиамериканской деятельности Палаты представителей Конгресса США для заслушивания в отношении того, как советские представители занимаются шпионажем в Соединенных Штатах. Комитет воспользовался моим выступлением для начала слушаний, имеющих целью определить, необходимы ли новые законодательные акты для взятия под контроль шпионской деятельности в Соединенных Штатах. На двухдневном заседании комитета присутствовали конгрессмены Уотсон из Южной Каролины, Так из Вирджинии, Раудебуш из Индианы, Калвер из Айовы и Уиллис из Луизианы.
Я подробно рассказал, как русские вербовали, обучали и использовали меня в качестве агента для своей шпионской сети, действующей под прикрытием своего посольства. Конгрессмены задали много вопросов в отношении техники "тайниковых операций", а также той свободы, которая позволяет советским представителям посещать научно-технические заседания в Соединенных Штатах. В частности, конгрессмены Уотсон и Раудебуш интересовались тем, как русские становятся членами научно-технических обществ и как они вербуют людей на их заседаниях и встречах.
Члены комитета сказали мне, что могут в будущем вновь попросить меня дать показания, в том числе и по другим вопросам, и выдали мне постоянный вызов в комитет для дачи показаний, так что я пользуюсь федеральной защитой на случай, если кто-либо попытается совершить посягательство на меня из-за моих свидетельских показаний в комитете Конгресса. Когда я, утомленный двухдневными слушаниями, спускался по ступеням здания Конгресса, мои мысли вернулись к шести годам моей деятельности в качестве двойного агента и к тем советским представителям, которых я знал. Меня интересовало, что они говорили сейчас своим шефам обо мне. Я подумал, и уже далеко не в первый раз за эти шесть долгих захватывающих и пугающих лет, что свобода стоит проявляемой ради неё бдительности. И гражданской лояльности. И смелости. Я думал об этих смелых, умных и самоотверженных людях из ФБР, которых я так хорошо узнал и с которыми так хорошо работал. И я думал о моей стране, Соединенных Штатах Америки, стране, которая предоставила мне столько возможностей, в том числе самую главную возможность - служить ей.
Меня часто интересует, как поживает мой бывший друг Валентин Алексеевич Ревин. Я надеюсь, что кремлевские руководители не обошлись с ним слишком сурово - он ведь искренне боролся за успех своего дела. Перефразируя Шекспира, хочу сказать: - Увы, бедный Ревин, я хорошо знал его.
