Бетховеном – при жизни Шуберт так и не решился к нему подойти и познакомиться, хотя они ходили по одним и тем же улицам. Волю Шуберта исполнили, и на кладбище они наконец встретились.
Последним произведением Шуберта, скорее всего, стала его песня «Голубиная почта» на стихи Иоганна Габриеля Зейдля (1804–1875). Не удивляйтесь, что не знаете Зейдля, он не самый известный австрийский поэт.
Уже после смерти Шуберта издатели объединили последние его чеырнадцать песен в один цикл и назвали его «Лебединая песнь». В этот цикл вошли песни на стихи Иоганна Зейдля, Генриха Гейне и Людвига Рейльштаба. Да-да, того самого Рейльштаба, с легкой руки которого «Лунную сонату» стали называть «Лунной». Рейльштаб считал себя Великим Поэтом; говорят, он даже рассердился, когда узнал, что какой-то Шуберт написал песни на его стихи. Смешно, да? Теперь его если и вспоминают, то как автора стихов песен Великого Шуберта. Всем известная Серенада Шуберта (та самая, которая звучит в фильме «Приходите завтра») – тоже на стихи Рейльштаба, как раз из цикла «Лебединая песнь».
И еще одна история, связанная со стихами Рейльштаба, на которые написаны песни из последнего цикла. Стихи попали к Шуберту удивительным образом: сборник передал ему друг и биограф Бетховена – Антон Шиндлер. Бетховен читал эти стихи и оставил пометки на полях, отмечая, какие из них он хотел бы положить на музыку. Для Шуберта это был бесценный подарок – Бетховена он боготворил. Шуберт написал песни на те стихи Рейльштаба, которые отметил Бетховен. Не знаю, как вам, а мне такие истории – о встречах после смерти на страницах книг – очень нравятся.
А то, что последними произведениями Шуберта стали его песни – в этом нет ничего удивительного. Странно, если бы было иначе: Шуберт написал за свою жизнь около шестисот песен. И главной проблемой его была нехватка бумаги и чернил: они не такие дешевые, а денег вечно не было.
Послушайте последнюю песню Шуберта – «Голубиную почту», Die Taubenpost – и попробуйте не расплакаться от этого светлого мажора. Шуберт, Шуберт, как же рано ты ушел от нас! И как много успел сделать… Если вы чувствуете, что теряете ощущение жизни, – просто послушайте музыку Шуберта, лучше рецепта еще никто не придумал.
Фридерик Шопен (1810–1849), 39 лет. Мазурка фа минор ор. 68 (1849)
Самый толстый том в собрании сочинений Шопена – это мазурки. Всего у Шопена пятьдесят семь мазурок, начал он их сочинять в юности, а последнюю сочинил незадолго до смерти. Казалось бы, мазурка – это просто танец, что там может быть особенного? Только вот мазурки Шопена – это не просто танец.
Считается, что именно через мазурки Шопен выразил не только себя, но и дух Польши. Если погружаться в природу шопеновских мазурок, то можно услышать, что он опирается на три польских народных танца: мазур, куявяк и оберек. Танцы эти совсем разные по характеру, хотя все написаны в трехдольном ритме.
Если посмотреть на нотный текст шопеновских мазурок – там нет ничего сложного. Баллады, скерцо и сонаты Шопена на первый взгляд гораздо сложнее для исполнения. А вот на второй взгляд – уже все иначе. Тонкость и трепетность мазурок не дает покоя пианистам, ее не выучишь, как можно выучить сложный пассаж.
Как вы знаете, Шопен знаменит тем, что он игнорировал все инструменты – писал только для фортепиано (два концерта для фортепиано с оркестром, виолончельная соната и песни Шопена – не в счет). Пианисты сегодня играют все, что Шопен написал, – даже его детские произведения, и даже те, которые сам Шопен запретил исполнять, потом издали под названием «посмертный опус».
Среди всех прекрасных мазурок, конечно, выделяется последняя, фа минорная. Всего две страницы. Последний вздох. Шопен написал ее, когда уже знал, что на этот раз не поправится. Чахоткой он болел с молодости, и на глазах у Шопена умерла его сестра, тоже от чахотки – так что он знал, что его ждет. Шопен так ослаб в последние недели, что не мог подниматься с кровати. Он так и не увиделся с родными, так и не съездил домой в любимую Польшу. О чем последняя мазурка – пытаться понять бессмысленно, да Шопен был и против того, чтобы словами пытаться объяснить его музыку. Поэтому я замолкаю, и давайте послушаем последнюю мазурку Шопена.
Джоаккино Россини (1792–1868), 76 лет. Маленькая торжественная месса (1863)
Кто же не знает оперы «Севильский цирюльник» Россини? А вот каверзный вопрос – кто знает остальные тридцать восемь опер Россини? Сейчас, кроме «Цирюльника», не так уж много звучит опер Россини. Конечно, ставят «Золушку», «Вильгельма Телля», но в начале XIX века шли все оперы Россини, он был нарасхват, писал по несколько опер в год и говорил, что обычно сочиняет арию за двадцать минут, пока варится рис.
Почему Россини вдруг перестал сочинять оперы, вопрос философский. В тридцать семь лет он решил, что все – хватит. И замолк. Россини больше не написал ни одной оперы. «Чем же он тогда занимался?» – спросите вы. Не поверите: он просто жил в свое удовольствие. «Блистательное безделье», – так говорил об этом Сен-Санс. Жить в свое удовольствие – это ведь тоже надо уметь. В этой сложной науке Россини помогало серьезное увлечение кулинарией: он был большой гурман.
После 35 лет, после своей последней оперы, в 1863 году Россини пишет Маленькую торжественную мессу. Почему он ее пишет, ведь никакого «заказа» на нее не поступало? Видимо, это тот случай, когда композитор не может не писать, это внутренняя потребность. Месса на самом деле совсем не маленькая – она идет около девяноста минут. Наполеон III сказал: «Маленькая торжественная месса и не мала, и не торжественна, и не слишком месса». Она действительно не годится для литургических богослужений: в католицизме действовал запрет на пение женщин в церкви. Закончив мессу, Россини вложил в нее записку самому Господу Богу: «Боже милосердный, вот она и закончена, эта бедная маленькая месса. Благословенная ли у меня получилась музыка или проклятая? Ты ведь знаешь, я рожден для оперы-буфф! Немного уменья, чуть-чуть души – все тут. Будь же прославлен и ниспошли мне рай».
Мессу встретили восторженно – еще бы, после стольких лет молчания маэстро заговорил! Мейербер написал Россини письмо: «Дай вам Бог дожить до ста лет, чтобы вы могли создать еще несколько подобных шедевров, и дал бы Он мне тоже прожить столько же, чтобы я мог восхититься этими новыми произведениями вашего бессмертного гения!» К сожалению, пожелание Мейербера не сбылось – Россини дожил только до 76 лет. Хоронили его очень пышно: после заупокойной мессы, на которой присутствовало около четырех тысяч человек, огромная траурная процессия направилась на кладбище. Впереди шли два батальона пехоты и оркестры двух легионов Национальной гвардии, исполнявшие Траурный марш из оперы Россини
