– Хорошо. Что ж, мне пора. Родители Кристалл скоро будут здесь.
После этих слов директриса развернулась и зашагала прочь. Лукас тут же подошел ко мне и протянул что-то в прозрачной упаковке.
– Я принес новую рубашку. Взял в администрации. И захватил твои вещи, – он указал на рюкзак, лежавший на соседней кровати. А я и не заметила, все внимание уделяя директрисе.
– Спасибо.
Лукас тактично отвернулся и отошел к окну. Я тем временем медленно расстегивала пуговки на рубашке.
– Знаешь, ты могла бы подать в суд и получить нехилую компенсацию. Родители Кристалл откупились бы большой суммой. Купили бы твое молчание.
– Мне не нужны их деньги.
Хотя на миг я все же задумалась, правильно ли поступала. Возможно за их счет можно было бы покрыть наши долги.
– Уверена? Еще можно передумать. Не слушай директрису, она заботится только о репутации школы. Ей плевать на тебя.
– А тебе не плевать? – усмехнулась, кинув на него мимолетный взгляд. Лукас все так же стоял ко мне спиной.
Я, наконец, расстегнула рубашку и попыталась снять ее, как вдруг ощутила сильную боль в левом плече. Ахнула поморщившись.
– Что с тобой?
Лукас резко развернулся и подошел ближе. Я тут же запахнула рубашку, прикрываясь руками.
– Ты снова за свое?! – рявкнула я.
– Я думал, тебе нужна помощь, – растерялся он. Его глаза бегали от моего лица к груди и обратно.
– Отвернись!
Лукас недовольно фыркнул и отвернулся, но не отошел.
– Я все равно все видел! Как долго ты еще будешь стесняться? – пробубнил он.
Игнорируя его слова, вновь попыталась скинуть с себя рубашку, но как только шевелила рукой, плечо начинало сильно болеть. Стиснув зубы, кое-как сняла ее, тяжело выдохнув.
– Нужна помощь? – спросил Лукас, слегка повернув голову, чтобы достать меня боковым зрением.
– Нет!
– Как только закончишь приводить себя в порядок, я отвезу тебя домой, – снова начал он болтать.
Я тем временем взяла новую рубашку и вдела правую руку. Вдеть левую оказалось сложнее: плечо ужасно болело, и я невольно застонала. Лукас обернулся и застал меня в нелепой позе.
– Давай помогу, – он обошел кровать и встал слева, аккуратно беря меня за руку.
Не успела я и слово сказать, как он осторожно просунул мою руку в рукав, натянул рубашку на плечи и поправил воротник. Он не смотрел мне в глаза, и я все гадала: пялился ли он на мою грудь?
Увлекшись процессом, Лукас стал застегивать пуговицы. Я затаила дыхание, когда его пальцы коснулись моей кожи чуть выше груди. Наконец он застегнул рубашку и отстранился.
– Надо тебя расчесать, – сказал, окидывая меня мрачным взглядом.
Лукас наклонился к тумбочке и достал оттуда расческу в запечатанном целлофановом пакетике. Похоже, здесь имелись одноразовые средства гигиены на всякий случай. Он протянул мне расческу, и я взяла ее правой рукой. Без зеркала я не видела, насколько все плохо, но смогла представить, когда мне попался первый колтун. Одной рукой расчесать его было нереально, и я беспомощно посмотрела на Лукаса.
Он все прочитал по моим слезящимся глазам. Молча взял расческу и начал расчесывать мои рыжие волосы. Я сказала, чтобы он начал снизу вверх, он не стал спорить и принялся за дело. Я вдруг вспомнила маму, как она расчесывала меня, успокаивала, подбадривала. Как же мне ее не хватает. Ком подступил к горлу, я изо всех сил сдерживалась, чтобы не заплакать.
– Ты не голодна? – спросил Лукас, нарушая тишину. – Можем заехать перекусить.
– Нет, я хочу домой.
Хочу домой как можно скорее, лечь под одеяло и спрятаться от всего мира. Ну, и спокойно поплакать.
– Ты винишь меня? – тихо спросил он.
– Ты виноват в этом не меньше.
– Почему ты всегда во всем винишь меня? – в его голосе слышалось разочарование.
Потому что так легче. Всегда легче кого-то ненавидеть. Если бы Лукас держал свою подружку в узде, этого бы не случилось. Если бы он вообще держался от меня подальше, ничего бы этого и подавно не произошло. Но вслух я ничего не сказала.
Вскоре мы поехали ко мне домой. Лукас прогулял уроки, но, похоже, его это не заботило. Он терпеливо помог мне вылезти из машины, когда мы подъехали к моему дому. Я медленно шагала по узкой дорожке, а Лукас плелся за мной следом, словно готов в любую минуту меня подхватить, если я оступлюсь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Я сама дойду.
– Я не оставлю тебя.
– Не беси меня, Лукас! – прошипела я.
Мне была ненавистна мысль о том, что он будет находиться в моем доме, рассматривать все и лапать своими руками.
– Вдруг тебе станет плохо. Кто-то должен присматривать за тобой.
Мы дошли до входной двери, я достала ключи из рюкзака.
– Хорошая попытка, но нет.
– Тогда я позвоню твоему отцу и попрошу его приехать домой пораньше.
– Ты знаешь его номер? – скептически спросила, открывая входную дверь.
– Я знаю, что он работает в компании отца Кэти. Я могу позвонить ему напрямую, – беспечно пожал он плечами.
Лукас снова это делал, как и тогда с телефоном. Снова бросал мне вызов. Снова блефовал. Или это не блеф? В этот раз у меня не было сил спорить, все тело ныло. Я глубоко вздохнула и раскрыла дверь шире, кивком приглашая его войти.
Лукас сразу же прошел в гостиную, осматривая наш маленький домик. Я молча, с неприязнью наблюдала за ним. Пройдет всего несколько секунд, а может, пара минут, прежде, чем он задаст вопрос, который мне не хотелось слышать.
– Это твоя мама? – спросил он, рассматривая нашу семейную фотографию. – Красивая. Ты очень на нее похожа.
Наши глаза встретились. Я нервно сглотнула, ожидая следующий, более ненавистный вопрос. Но Лукас молчал. Он не спросил, где она. Никогда бы не подумала, что он настолько тактичный человек.
– Где твоя комната?
– Прямо по коридору, – тихо ответила я.
Лукас прошел, куда я указала, пока я с больной лодыжкой ковыляла за ним следом. Войдя в свою маленькую комнатку, которая была в десять раз меньше, чем комната Лукаса, я остановилась и неловко уставилась на парня.
– Ложись, – велел он, кивая в сторону кровати.
– Я могу остаться одна. Мне не нужна нянька.
– Не заставляй меня повторять дважды.
Тяжело вздохнув, я покорно подошла к кровати и прилегла на нее, вытягивая ноги. Лукас тут же плюхнулся рядом. Я удивленно вскинула брови. Моя кровать была около полутора метров, так что вдвоем на ней мы еле помещались.
– Что ты делаешь? – недовольно спросила я.
– Ну, не в углу же мне сидеть, – фыркнул он, доставая из кармана телефон.
– Можешь просто уйти, – сказала я прямо.
– Давай закажем еду, – предложил Лукас, не обращая внимание на мои слова. – Я умираю с голоду. Что ты хочешь съесть?
– Ничего!
– Китайскую лапшу? Пиццу? Бургер?
Я закрыла глаза и тяжело вздохнула. Мне хотелось побыть одной. Разве он не понимает? Бесчувственный болван!
– Оставь меня одну, Лукас, – взмолилась я.
Мне хотелось уснуть. Уснуть и проснуться летом, чтобы не пришлось больше ходить в эту дурацкую школу. Чтобы пришел конец моим унижениям и мучениям. Все тело болело, а душа ныла. Почему я должна так страдать? Почему окружающие люди так жестоки? Сначала меня просто обзывали и пакостили, а теперь избивают. Мне страшно представить, что будет дальше.
Лукас, наконец, заметил, что я не в настроении. Его лицо посерьезнело, он убрал телефон.
– Хорошо. Отдохни немного. Я пока закажу нам поесть и вернусь позже.
Как только он вышел из комнаты, на глаза навернулись слезы, которые я сдерживала последние полтора часа. Я так и не уснула, не смогла расслабиться. Мысли все время возвращались к тому моменту, как Кристалл дала мне пощечину, как меня толкали и пинали другие девчонки. Мне было очень обидно, и я злилась. Я представляла, что было бы, будь Кристалл одна, без своих подружек. Тогда бы я ей врезала как следует. Представляла, как бью ее, пока она кричит от боли. Мне бы хотелось ее избить и отплатить той же монетой, причинить боль, унизить. Но я понимала, что не такая. Я не жестокая.
