от швейной лавки и спряталась в замке так, что меня бы еще месяц никто не нашел. Ас ведь четко и ясно сказал: «Пойдем!» А в моем мире ходят исключительно ногами.
Как же сильно я теперь жалела о том, что ввязалась в эту историю с солеварней! Астор нес меня над городом, а я боялась не то что шевельнуться, я даже дышать опасалась. Одно неловкое движение – и когтистые лапы, сжимающие меня за талию, разомкнутся, и дальше я полечу уже без дракона. Вот только не в солеварню, а прямиком вниз.
Я не сразу смогла открыть глаза. Если честно, я бы предпочла не делать этого вовсе, но когда первая паника поутихла, меня вдруг осенило, что рано или поздно придется возвращаться обратно. И лучше бы мне хоть примерно оглядеть местность, чтобы спокойно дойти пешком. Неважно, час это займет или сутки, главное – безопасность.
С высоты птичьего… В смысле, драконьего полета, Эвис казался совсем крошечным. Пожалуй, даже меньше Мытищ. Вокруг него на километры простирались поля и равнины, лишь далеко на горизонте виднелась гряда холмов.
Бескрайний зеленовато-желтый ковер с вкраплением белых цветущих лужаек украшал замысловатый узор тонких речушек. Все они тянулись к большому озеру, словно кровеносные сосуды – к сердцу. Да и само озеро по форме напоминало чуть кривоватую валентинку, вырезанную неумелой детской рукой.
На берегу озера, – в том месте, где соединялись два полукруга, – и располагалась солеварня. По крайней мере, других строений поблизости я не увидела. Солеварня представляла собой длинное здание, похожее на букву «Т». Из него торчали десятки труб, – скорее всего, для отвода пара. Я не знала, как именно устроен процесс производства соли, но догадывалась, что если бы все было в порядке, то пар бы столбами валил отовсюду. Однако сейчас солеварня и вправду переживала не лучшие времена: трубы сиротливо смотрели в небо, словно спрашивали, когда же им снова дадут поработать, а на крыше зияли черные пробоины до нескольких метров в диаметре.
Мне и в моем мире приходилось бывать на заброшенных и разрушенных заводах, и они всегда производили удручающее впечатление. Руины былой славы… Возможно, какие-то экоактивисты и радовались, что вредных выбросов в атмосферу стало меньше, а я почему-то думала о людях, которые своими руками строили предприятия, верили в светлое будущее и вкалывали от зари до зари… И ради чего? Чтобы потом все это превратилось в труху?
Словом, смотреть на солеварню было физически больно. Я настолько прониклась сочувствием к обитателям Эвиса, что даже забыла ненадолго о своем страхе высоты. И когда Астор, наконец, опустил меня на пыльную дорогу, ведущую от варницы к городу, уже не почувствовала никакого облегчения.
Широкие кованные ворота немым укором напоминали о варварстве завоевателей: левая створка печально повисла на одной петле, на правой красовалась гигантская вмятина. То ли какой-то дракон пытался войти в запертые ворота с разбегу, то ли их таранили большим бревном.
Учитывая, сколько хвалебных слов я успела услышать о синем клане, мне с трудом верилось, что они способны на такое. Невозможно ведь днем громить солеварни, а вечером брать в руки скрипку и самозабвенно музицировать! Если ты образованный интеллигентный человек с тонкой душевной организацией, то разве ты станешь уничтожать градообразующее предприятие и обрекать своих бывших подданных на голод и безработицу только ради того, чтобы насолить врагу?
Да, Кутузов спалил Москву, чтобы она не доставалась французам, но ведь это было до того, как они в нее вошли. А Кадис обнаружил пропажу соли и золота уже после захвата Эвиса. Или Маиль настолько жаден, что решил унести с собой последнее? Как-то не вязалось это с рассказами Йорты. По ним у меня сложился образ щедрого правителя, который в первую очередь печется о своих подданных…
Мы с Астором могли бы, конечно, соврать и свалить все на синих, но я сомневалась в успехе этого мероприятия. Здесь манипуляция навроде той, что я провернула с кухаркой, не сработает. Либо мы найдем весомые доказательства, либо Астору придется как следует разворошить собственный клан в поисках злоумышленника.
– Тебе не кажется, что синие не стали бы так поступать? – шепнула я алому по пути к солеварне.
– Не здесь – и не сейчас, – емко отозвался он, пропуская меня вперед.
У входа нас уже дожидалась целая делегация. Среди них были и долговязый Вурк, и Беан, и все так же закованный в кандалы Кадис, и еще несколько человек, которых я пока не знала. Судя по их чистой и явно недешевой одежде, они входили в число топ-менеджеров солеварни. Ну, или как это у них принято называть, почтенных управленцев. Хоть обычный мир, хоть драконий… Все, как везде: сплошная администрация!
– Ну что, вы готовы назвать имя грабителя? – требовательно спросил меня Кадис, словно на нем были не оковы, а корона и горностаевая мантия.
– Я все сообщу только лиру, – ответила прежде, чем Астор успел снова вызвериться на наглого бунтаря.
Я понимала, что революционный дух в одну секунду не выветривается, и что у Кадиса есть масса причин ненавидеть алых, но это еще не давало ему право распоряжаться и разговаривать со мной в таком тоне. В конце концов, это я позволила ему избежать казни, мог бы проявить если не благодарность, то хотя бы вежливость!
Зато Астор в кои-то веки оценил мою преданность. Он посмотрел на меня так, будто не поверил своим ушам, и едва заметно улыбнулся. Что ж, лед тронулся. Такими темпами мы сработаемся быстрее, чем я думала.
– А может, это просто дешевый обман? – не унимался Кадис.
– А может, ты попробуешь держать себя в руках? – осадил его менеджер в сером сюртуке.
Если не считать помпезного шелкового платка, торчащего из нагрудного кармана, и круглой брошки-булавки на лацкане, он вполне мог бы в таком виде заявиться в какой-нибудь современный бизнес-центр, и его бы приняли за своего.
– Я проверяю всю информацию, – деловито вмешался Астор. – И даю вам слово, что виновные будут наказаны. Вне зависимости от того, к какому клану они принадлежат.
– Это мы уже слышали, – Кадис снова завел свою шарманку. – Слова – это всего лишь звук, а у нас в Эвисе ценят поступки.
Этот тип начал действовать мне на нервы. Поначалу он мне казался смелым, теперь же я начинала думать, что он просто какой-то сумасброд. Или всему виной драконья темница?
– А у нас в
