В конце концов, она решила не делать этого по трем причинам. Во-первых, неидентифицированный импеллерный след вблизи от одного из буев может вызвать «стреляй-потом-спрашивай» реакцию у встревоженного капитана одного из эсминцев или легких крейсеров. Обычно так не делалось, и ни Хонор, ни Феодосия Кьюзак не одобрили бы действия капитана впоследствии. Это, несомненно, было бы очень утешительно для призраков пассажиров и команды невооруженного курьера. Во-вторых, она осознала факт, что в глубине все еще боится поверить, что ее миссия – ну или миссия Причарт, если быть предельно точной – принесет успех. Было похоже на то, как если бы часть ее решила не искушать любыми действиями капризную судьбу. Что, несомненно, было столь же глупо, как и звучало. И не делало это менее правдивым. Ну и в-третьих, возможно, что и сверхсветовая гравитационно-импульсная связь не повлияла бы должным образом на ответную реакцию защитников системы на незапланированный неидентифицированный одиночный гиперпереход. То, что вся звездная система была объявлена закрытой военной зоной, давало ее защитникам юридическое право сначала стрелять, а потом задавать – если оставалось у кого – вопросы, хотя она и сомневалась, что любой командующий Мантикоры именно так и поступит.
Ты просто на это надеешься, сухо сказала она себе.
Она вновь оглядела себя, убедившись, что выглядит настолько близко к идеалу, насколько это в человеческих силах, затем глубоко вздохнула и расправила плечи.
Прекрати тратить время, девочка, притворяясь, что Крис позволит тебе покинуть эту каюту в ином, кроме идеального, виде. Ты уже сказала ему передать Бранжеру, что присоединишься к нему на мостике. Теперь иди и сделай это.
– Доброе утро, адмирал Золотой Пик, – поздоровался лейтенант Бранжер, с уважением привстав, когда Мишель вошла в крохотную рубку «Кометы».
– Благодарю, капитан, – ответила Мишель. В первые несколько дней она пыталась отучить Бранжера титуловать ее, но добилась успеха не большего, чем с Арло Таннером, хотя причины, по ее убеждению, были совсем иными.
– Вы здорово рассчитали время, миледи, – сказал он, кивнув в сторону дисплея на переборке, который отсчитывал время, оставшееся «Комете» пребывать в гиперпространстве. Когда Мишель бросила на него взгляд, он отображал ровно четыре минуты, и Хенке усмехнулась. Бранжер вежливо приподнял одну бровь и ее усмешка превратилась в фырканье.
– Я всего лишь размышляла о порочности Вселенной, капитан, – сказала ему Мишель. – Одному моему близкому другу уже приходилось совершать нечто подобное. Правда в несколько большем масштабе.
– Да? – на секунду Бранжер склонил голову вбок, затем фыркнул сам. – Вы имеете в виду герцогиню Харрингтон после ее побега от Госбезопасности с Цербера, миледи?
– Именно, – согласилась Мишель. – Но, как я уже говорила, свой визит она обставила немного ярче, чем собираемся сделать мы. Для начала, она не была связанным честным словом военнопленной на чужом мостике. Ну и у нее было как минимум полдюжины линейных крейсеров и достаточно огневой мощи, чтоб кто угодно задумался и дал ей достаточно времени установить связь.
– Полагаю, что Вы правы, миледи. С другой стороны, то, что «Комета» всего лишь курьерское судно, должно удержать кого угодно от мысли, что мы представляем серьезную угрозу. Что, по идее, должно сдержать пальцы на курках достаточно долго, чтоб спросить нас, какого черта мы тут забыли
– Я продолжаю убеждать себя в этом, капитан. Пылко и часто, – сказала ему Мишель, шутя только наполовину. – Ну и, конечно, было еще одно маленькое различие между прибытием Ее Светлости и нашим, – Бранжер взглянул на нее, и она улыбнулась. – В то время еще не было МДР. Так что расстояния работали на нее.
– Миледи, я с удовольствием провел бы утро без напоминания о данном незначительном различии, – предельно сухим тоном ответил Бранжер. – Позвольте поблагодарить Вас за то, что обратили на него мое внимание.
Мишель рассмеялась и начала было отвечать, но в это время прозвучал мягкий сигнал, и «Комета» вывалился в нормальное пространство сразу за порогом гиперграницы Звезды Тревора.
* * *
– Шкипер, у нас след внепланового гиперперехода в шести миллионах кликов
Капитан Джейн Тиммонс, командир КЕВ «Андромеда», развернула свое кресло к тактику. Дистанция в шесть миллионов километров была меньше пределов досягаемости однодвигательных ракет!
Она открыла было рот, чтобы потребовать дополнительную информацию, но тактик уже продолжил.
– Единичный след, мэм. Очень маленький. Вероятно курьер.
– Есть что-нибудь от него? – спросила Тиммонс.
– По СКС нет, мэм. А со скоростью света мы ничего не получим еще, — он сверился с отметкой времени обнаружения, – четыре секунды. На самом деле…
– Капитан, – настороженно произнес офицер связи, – у меня вызов на связь, на который, по-моему, Вам лучше ответить.
* * *
– Прошу прощения, – произнесла с малюсенького дисплея командного мостика «Кометы» выглядевшая до предела подозрительной женщина в форме капитана Королевского Флота, – но Вам придется придумать что-нибудь получше этого, капитан… Бранжер, так? Существуют надлежащие каналы для дипломатических контактов. И они исключают допуск хевенитского курьера на радиус действия сенсоров в зону стратегических сооружений. Так что я рекомендую Вам настойчивее попробовать убедить меня не открывать огонь.
– Отлично, капитан, – сказала Мишель, входя в зону, откуда ее могли видеть. – Давайте посмотрим, могу ли я оказать капитану эту небольшую услугу.
Мишель Хенке и не подозревала, как ее избаловала СКС связь, доступная Мантикорскому Альянсу, до тех пор, пока ей снова не пришлось столкнуться с ограничениями, накладываемыми скоростью света на связь даже на столь ничтожных расстояниях. Она стояла и ждала, пока ее послание пересечет двадцать световых секунд вакуума до другого корабля и еще двадцать секунд пока ответ вернется обратно.
Но, в конце, она решила, что, все же, это того стоило.
Сорок секунд спустя после появления Мишель на экране, всплеск возросшего недоверия отразился на лице мантикорского капитана, когда с ней с борта хевенитского корабля заговорила женщина в безупречной форме КФМ. Но, когда капитан «Андромеды» отвлеклась от ее униформы, выражение на лице превратилось в нечто иное. Мишель из собственного опыта знала, что КФМ не назначает командовать линейными крейсерами людей, которых легко сбить с толку, но челюсть у женщины в мониторе все же отвисла.
Ну, подумала Мишель, у меня все же нос Винтонов. И, если отбросить то, что кожа у меня на двенадцать оттенков темнее, чем у Бет, мы реально схожи. Ну или, как мне говорили, все-таки схожи!
– Полагаю, что все это немного не по правилам, – сухо сказала она, увидев, что капитан ее узнала, – но у меня послание для Ее Величества от президента Республики Хевен.
* * *
Мишель прилагала усилия оставаться спокойной, когда маневровые двигатели направили бот номер один «Андромеды» в причальный отсек громадного супердредноута. Это было непросто. Слишком много эмоций, слишком много противоречивых волн облегчения, удивления, надежды и беспокойства проходили сквозь нее. В последний раз, когда она видела этот корабль на тактическом дисплее, она знала, что никогда снова не увидит ни его, ни адмирала, на нем летающего. И вот она здесь, вернувшись, подобно худому пенни из поговорки.
И с таким… интересным посланием, пришла ей в голову мысль. Но это по-настоящему несправедливо! Когда Хонор вернулась с того света, меня не было поблизости. По крайней мере, у нас обоих перед встречей было время совладать с эмоциями.
Бот опустился на стыковочные кронштейны, пассажирские переходы и трубопроводы сервисных служб выдвинулись и закрепились на его корпусе. Бортинженер проверил герметичность люка.
– Контроль, стыковка произведена, – доложил он на лётную палубу. – Открываю люк.
Люк отъехал в сторону и старшина, открывший его, отступил в сторону и встал на караул.
– Добро пожаловать домой, адмирал, – сказал он с широкой улыбкой и Мишель улыбнулась ему в ответ.
– Благодарю, старшина Жерве, – сказала она, прочитав его имя с бейджа на груди.Улыбка старшины стала еще шире, Мишель кивнула ему и вступила в невесомость переходного трубопровода.
Расстояние от пассажирского отдела бота до КЕВ «Император» составляло не больше нескольких метров, но она смаковала этот короткий полет в нулевой гравитации. Ее нога была не просто сломана, когда «Аякс» был уничтожен. Больше подошло бы «раздроблена» или даже «размолота в порошок», а восстановление костей всегда замедляло интенсивное заживление. Ее нога уже могла спокойно выносить вес тела, по крайней мере, пока она не напрягалась, но все еще доставляла дискомфорт при нагрузках.
