Для реализации тоталитарной законодательной системы древние судейские, конечно, создали и свой процессуальный инструментарий. Долгое время одним из главных способов добыть доказательства считались испытания, которым подвергали подсудимого. С этого начиналось и этим же обычно заканчивалось любое заседание. Выдержавший такой суд Божий перед чати и его помощниками торжественно признавался оклеветанным тем лицом, которое подало жалобу.
В том же Вавилоне, где «царил» и руководил судебными процессами знаменитый кодекс Хаммурапи, обвиняемого заставляли опустить руку в кипящую воду, и судья уже по такому безусловному доказательству, как скорость заживания раны, оглашал свой приговор. Лишь со временем этот варварский метод (в анналах юриспруденции называемый ордалией) заменили показаниями свидетелей. Примечательно, что наказание судьи назначали без учета конкретной вины подсудимого, руководствуясь принципом талиона. «Если строитель построит человеку дом и сделает свою работу непрочно и дом обвалится и причинит смерть домохозяину — должно этого строителя убить. Если же он причинит смерть сыну хозяина дома — должно убить сына строителя», — гласил Кодекс. Зато социальный статус сторон мог стать решающим аргументом в споре. История человека, укравшего раба и убившего его, чтобы скрыть факт кражи, — наглядная характеристика судебного устройства в древних деспотиях, где убийство подневольного слуги судьи (часто даже вопреки закону!) считали меньшим злом, чем его похищение.
Примерно в те же далекие времена родился и еврейский Закон. Уникальность и революционность его для эпохи заключалась в том, что, будучи, как и прочие своды, «спущен сверху», он подразумевал абсолютное равенство всех иудеев перед Законом и ответственность не перед конкретным судьей, но лишь перед лицом Всевышнего. Эта особенность, унаследованная впоследствии всей западной цивилизацией, стала еще одним камешком в фундаменте современного правосудия. В заповедях и наставлениях библейских книг (в Исходе, Левите и Второзаконии) уже вырисовывается полный, хотя еще и не всеобъемлющий процессуальный кодекс. Тора разделяет умышленное и непредумышленное, вводит понятия мотива преступления и судебной ошибки.
А судьи кто?
Со времен Древнего Рима в суде действуют три стороны (не считая, конечно, подсудимого): обвинение, защита и собственно суд, который по определению должен быть независимым и объективным. Сегодня первую сторону представляет прокурор (от латинского procurator — «распорядитель») с его помощниками, вторую — адвокат («приглашенный»). После того как они изложат свои аргументы, за дело берутся судьи — один или целая коллегия. Согласно статье 119 Конституции РФ, «судьями могут быть граждане Российской Федерации, достигшие 25 лет, имеющие высшее юридическое образование и стаж работы по юридической профессии не менее пяти лет». Судьи несменяемы, независимы от любой власти и неприкосновенны. С 1992 года их количество в России увеличилось в 2,5 раза — с 9 до 23 тысяч. Тем не менее специалистов по-прежнему не хватает, поскольку преступность в стране продолжает расти. Для решения этой проблемы восстановлен институт мировых судей, которые судят незначительные гражданские, уголовные и административные дела. Определяемое ими наказание не может превышать трех лет лишения свободы. В 1993 году восстановлен и суд присяжных, который на уровне областей занимается особо тяжкими преступлениями.
Откуда взялись присяжные?
Прообразом современного суда присяжных следует считать афинский суд гелиастов (от слова «гелиэя» — «народное собрание»), а также комиции (выборные собрания граждан) в Древнем Риме. Потом, по прошествии веков, суд присяжных возродится в средневековой Европе (точнее, в норманнской Англии), далее — уже в Новое время распространится на другие континенты. В России он появится в 1864 году и успешно будет работать вплоть до революции 1917-го. Теперь он возрожден снова: оказалось, что при всех недостатках ничего более справедливого в судопроизводстве пока не изобретено.
Заметьте, в афинском полисе не было никакой необходимости выстраивать мощный бюрократический аппарат, чтоб поддерживать суды, — жизнь людей напрямую не зависела, как в восточных деспотиях, от хозяйственного цикла и как следствие — от произвола судейских. Жители Аттики могли наслаждаться благами древней демократии: ремесленники и крестьяне сами управляли своим городом и сами же вершили суд, исходя из своей житейской мудрости и потребностей общины. Возможно, так случилось единственный раз во всей истории — судебные процессы вел народ. Однако вскоре всеобщий народный суд начал делегировать свои права особому сообществу — тоже весьма многочисленному, состоящему из 6 000 человек. Они решали вопрос о предоставлении и лишении гражданства, следили за соблюдением законов и прямым голосованием избирали из своих рядов судей и «присяжных» по конкретным делам, принимая во внимание их опыт и способности: кто лучше «годится» для уголовного процесса, а кто — для гражданского. В первом случае, скажем, необходимы проницательность и неподкупность, во втором — красноречие. Особое внимание уделялось показаниям сторон и свидетелей. Их речи вообще составляли основной элемент суда. Правда, часто особой необходимости в этом не было: жители небольшого полиса и сами прекрасно знали, что у них происходит, равно как в первобытном обществе члены племени и без доказательств могли определить вину сторон. Отсюда, кстати, и родился принцип набора присяжных из числа местных жителей. Если подсудимого признавали виновным, приступали к выбору наказания. Голосование было тайным, а приговор объявлялся ночью, чтобы судьи не видели лиц осуждаемых и не сжалились над ними в последний решающий момент. Именно с тех пор богиню правосудия Фемиду изображают с завязанными глазами. Впрочем, такая принципиальная суровость греческого суда смягчается тем, что обвиняемый до объявления приговора мог покинуть страну, и в этом случае соотечественники совершенно о нем забывали.
Конечно, в наших глазах авторитет афинского всенародного суда сильно «подмочен» делом Сократа. В 399 году до н. э. гелиэя возбудила против знаменитого философа дело. По закону, судебный процесс мог начаться лишь после соответствующего заявления любого полноправного гражданина (это — типичный признак обвинительного процесса). Так было и здесь: «Обвинение составил и, подтвердив присягой, подал Мелет, сын Мелета из дема Питтос, против Сократа, сына Софрониска из дема Алопеки: Сократ повинен в отрицании богов, признанных городом, и во введении новых божественных существ; повинен он и в совращении молодежи. Предлагается смертная казнь».
