стороны, я вынуждена достать платок и приложить его ко рту и носу. Черный дым, заполняющий все вокруг такой едкий, что я едва сдерживаю кашель.
— Терпи, Анна, — говорит мне Каэн, — главное, не показывай слабость перед князьями, если они уже успели приехать. Священный дым должно принимать с благоговением и благодарностью.
Он говорит это, словно читает из древней книги, монотонно и нараспев.
На Каэна дым как будто бы совсем не действует и он свободно вдыхает его, не выказывая никакого неудобства.
Ну конечно, он же дракон, иначе и быть не может.
Я оглядываюсь по сторонам и сквозь густой дым вижу множество повозок от других домов. Конечно и Салемс уже здесь. Золотой дракон с изумрудными глазами, изображенный на двери его кареты, сияет так ярко, что пробивается даже сквозь завесу дыма.
Я вижу, как его жена надсадно кашляет, выходя из кареты, а старый дракон пытается заслонить ее своим телом, чтобы этот позор не увидели другие. Но поздно, все уже видели.
Каэн удовлетворенно улыбается и вдыхает дым полной грудью, так, словно это чистейший горный воздух.
— Надеюсь она потеряет сознание, — говорит мне Каэн едва слышно и мы заходим в парадные двери замка императора.
Здесь дышится уже гораздо свободнее и я убираю платок, с неудовольствием отмечая, сколько черной сажи на нем скопилось.
Никогда не думала, что при моей жизни император совершит последний полет. И уж точно не ждала, что буду приглашена во дворец в решающий день. За всю историю такое случалось только трижды и последний раз более двух сотен лет назад, о чем мне рассказывал мой дед, который лично видел издали, как предпоследний император взмывает в небо, прорываясь сквозь клубы черного дыма.
— Он ждет вас, — говорит Тайдел, встречая нас в конце длинного коридора, — следуйте за мной.
Сегодня он одет во все черное, а голова его покрыта капюшоном, как у монахов огнепоклонников. Голос его звучит тихо и скорбно. В глазах его я замечаю какую-то словно бы невысказанную мысль. Он бросает взгляд на кулон, подаренный им и едва заметно кивает. К счастью, этот взгляд ускользает от Каэна. Он смотрит лишь вперед,торопясь побыстрее оказаться в покоях старика.
— Простите, князь, но нам в другую сторону, — мягко направляет Каэна Тайдел.
— Но разве император не в своих покоях? — едва скрывая раздражение на молодого архимагистра, бросает Каэн.
— Он на внутренней площадке, — говорит Тайдел.
— Я не понимаю… Он что, и вправду хочет взлететь на своих крыльях? Но это же безумие!
— Вы сомневаетесь в том, что он способен на это? — в словах Тайдела звучит едва заметная тень насмешки.
— Вы сами говорили мне, архимагистр, что император очень страдает и его часы сочтены. Разве не было бы более разумно, если бы к месту его кто-то доставил.
— У вас есть подходящие кандидаты, которым можно доверять?
— Хотя бы я сам, тем более, что, как я понимаю, в любом случае император должен сообщить мне, где спрячет чешую для наследника.
Тайдел, не отвечая Каэну, распахивает большие черные ддвери и мы снова попадаем на воздух. На этот раз во внутренний двор замка. В то место, откуда взлетают и куда приземляются драконы. От дыма, который теперь кажется еще гуще, у меня начинает кружиться голова и я хватаюсь за руку Каэна.
— Лучше достаньте платок, княгиня, никто не ждет от вас, что вы сможете переносить священный дым, как драконы, — говорит Тайдел, и я послушно делаю то, что он говорит.
Я оборачиваюсь, и вижу, как за нами идут еще несколько человек. Сегодня император позвал не всех, похоже, предпочтя ограничиться только самыми приближенными князьями. Успеваю заметить, с какой злобой на меня смотрит князь Салемс. Его жена, похоже, решила остаться в карете, или вовсе отправилась домой, в отличие от остальных князей, он вошел во дворец один. Мне страшно представить, насколько, должно быть, неловко он чувствует себя в эту минуту. Остаться одному, без супруги, в один из самых важных моментов жизни.
Каэн даже не скрывает своей улыбки и я вижу как в глубине его драконьих глаз плещется азартный огонь охотника, который чует, что добыча вот вот окажется в его руках.
Сперва я замечаю тонкую фигурку Лилианы, одетой в длинное траурное платье черного цвета, расшитое красными нитями, а уже после самого императора. Он, похоже, едва держится на ногах и дрожит всем телом.
— Вы пришли, дорогие мои, — говорит император тяжело дыша, и обводит дюжину князей взглядом, — ну вот и настал час, когда нам нужно попрощаться навсегда. Если бог позволит мне обрести вечную жизнь в своих подземных чертогах, я буду вечно помнить каждого из вас. И конечно тебя, моя истинная.
Император сжимает руку Лилианы.
Я вижу, как от слов императора, по щеке Лилианы стекает слеза, проделывая борозду в тонком слое сажи на ее лице. Она вдыхает дым так же легко, как драконы, или создается ощущение, что так же. Она не смотрит ни на кого, кроме императора. Кажется, что в эту минуту для нее и не существует больше никого, кроме него.
— Может быть лучше… — не выдерживает она.
— Нет, милая, — мягко говорит император, — я должен сделать это так, как завещано. А ты должна принять мое решение.
— Да, повелитель, — говорит Лилиана и склоняет голову.
Император нехотя отпускает ее руку и она отходит в сторону.
— А теперь свершится то, что должно свершиться, — говорит император и воздевает руки к небу.
— Он и правда собирается сделать это, — с досадой говорит Каэн и оттаскивает меня подальше от императора, — старый упрямец.
Глава 25
Вокруг императора начинает закручиваться вихрь, поднимая мощный ветер, едва не сбивающий с ног. Слабое старческое тело впитывает в себя густые неосязаемые лоскуты дыма угольно черного
