Серж тут же кинулся рассматривать эти сокровища, схватил коричневую меховую собачку с длиннющими ушами, повернулся к Мишель и счастливо улыбнулся.
– Это Каролин выделила кое-что из запасов Софи и Жюли, чтобы Сержу не так грустно было вдали от дома, – пояснил Ксавье, когда она удивленно взглянула на него: неделю назад детских вещей здесь не было, это точно.
– Наш приезд обернулся для тебя сплошными хлопотами, – сказала она, тронутая его заботливостью. – Спасибо.
– Пустяки, это вовсе и не хлопоты. – Ксавье открыл вторую дверь. Мишель казалось, что там должна находиться ванная, но выяснилось, что она ошиблась. – Это моя спальня, я решил отдать ее тебе, чтобы ты была рядом с Сержем. Если он вдруг проснется, ты услышишь.
Она проследовала за ним и остановилась на пороге. Ну конечно, как она могла перепутать!
На полированном дубовом паркете посреди комнаты стояло непомерных размеров ложе – кровать хозяина особняка. Кровать Ксавье… При одном только взгляде на нее Мишель задохнулась от волнения.
– Но… но где же будешь спать ты?
Ксавье заметил, что ее голос слегка дрожит. Он повернулся и немного насмешливо посмотрел ей в глаза.
– Что с тобой? Боишься, что я заведу нашу игру слишком далеко?
– Нет… конечно нет. – Мишель почувствовала, как по лицу разливается краска смущения, потому что именно эта мысль и посетила ее. – Мне… мне просто не нравится, что пришлось выгнать тебя из собственной спальни.
– Ну, если тебе очень не нравится, то я всегда могу остаться, – лукаво поглядывая на нее, ответил он. – Не скажу, что эта мысль внушает мне неодолимое отвращение. Между прочим, ради убедительности нам стоило бы спать в одной комнате.
Она знала, что покраснело у нее не только лицо, но и шея, и даже грудь. На самом деле пылало все ее тело.
Он усмехнулся.
– Знаешь, смущение тебе определенно идет. Ты становишься еще более сексуальной, когда глаза сияют, а скулы темнеют от румянца.
– Я не смущаюсь, – поспешно ответила Мишель, стараясь игнорировать соблазнительную хрипотцу в его голосе. Что со мной творится? – яростно подумала она. Почему он всегда так влияет на меня? – Ясно же, что ты шутишь.
– Нет, не шучу. От нас ожидают, что мы будем спать вместе. В конце концов, мы живем не в начале тридцатых. И не забывай, мы помолвлены.
– Не думаю, что Люсиль и Морис настолько современны! – горячо возразила «невеста».
– А я уверен, – заявил Ксавье. – И нам придется по меньшей мере сделать вид, будто мы проводим ночь в одной спальне… иначе они могут заподозрить неладное.
– Ксавье, я…
– Не волнуйся, я сделаю так, чтобы они утром увидели, как я выхожу из твоей комнаты. Этого будет достаточно.
– Я и не волнуюсь, – сказала Мишель, прилагая нечеловеческие усилия, чтобы казаться спокойной. – Но мне кажется это излишним.
– Послушай, мы же не хотим, чтобы Люсиль и полковник начали сомневаться в искренности наших намерений. Все должно выглядеть достоверно. Нельзя пренебрегать даже малейшими деталями, а эта не из мелких. Я нормальный мужчина, а ты в высшей степени привлекательная молодая женщина, к тому же моя невеста…
Она изо всех сил старалась не обращать внимания на его дразнящий тон и на тонкий голосок в сознании, который спрашивал, как ей понравилось бы лежать с ним в одной постели, в его объятиях.
Картина, представшая перед ее внутренним взором, была настолько яркой и волнующей, что она едва не потеряла сознание. Тогда Мишель собрала волю в кулак и вошла, делая вид, будто ее не волнует присутствие Ксавье, будто она его даже не замечает… Будто это не его спальня, а номер в отеле.
Личных вещей Ксавье здесь было немного, это она заметила сразу. Несколько семейных фотографий в изящных серебряных рамках на письменном столе в дальнем углу комнаты, в ванной – исключительно мужские принадлежности. И никакого намека на визиты женщин…
Ксавье поставил ее сумку на ковер и присел на край кровати.
– Когда немного отдохнешь, нам надо будет обговорить кое-какие детали, подготовиться к завтрашнему торжественному моменту.
– Какие детали? – опасливо поинтересовалась Мишель. Ей не нравилось, что он сидит на кровати, еще больше не нравилось, что ее так и подмывает сесть рядом.
Может быть, если я пересплю с ним, то избавлюсь от неуемного любопытства и меня перестанет так сильно тянуть к нему? – вкралась в сознание коварная, нежеланная и непрошеная мысль.
Мишель была настолько потрясена ею, что едва слышала слова Ксавье. Что-то по поводу того, чтобы их версии событий совпадали…
Нет-нет, сказала она себе, это будет колоссальной ошибкой. Ксавье Морандель неподходящий для нее мужчина. Обаятельный, сексуально привлекательный, но одновременно и холодный безжалостный делец, чему она сама была свидетелем, когда он шантажом вынудил ее продолжить их бесчестную игру. И если она поддастся его обаянию и позволит себе переспать с ним, то последствия будут ужасными. А у нее есть Серж, и она обязана о нем думать.
Мишель подошла к окну и сделала вид, что любуется пейзажем. Окно выходило в сад, и она сразу узнала место, где в прошлый визит Ксавье угощал ее грушей. Сейчас, однако, большая часть плодов уже была снята. Вдали, за садом, виднелись горы. В этом мире царили тишина и умиротворенность в отличие от ее собственного, всю последнюю неделю сотрясаемого бурями страстей.
– Тебя обязательно будут спрашивать, как мы познакомились. Так что нам не надо забывать, что мы уже рассказали Люсиль и Морису, и пытаться минимально отклоняться от правды, – продолжал тем временем Ксавье. – Как тебе кажется?
– Мне кажется, – с горечью ответила Мишель, – правда уже так удалилась от нас, что стала похожей на звезду, о которой знаешь, но не видишь ее.
Ксавье поднялся с кровати, подошел и остановился у нее за спиной. Он положил руки ей на плечи, заставил повернуться и посмотреть ему в глаза.
– Все будет в полном порядке, увидишь, – мягко сказал он.
Нежность, прозвучавшая в его голосе, не смогла утихомирить демонов страсти, разбушевавшихся в ее груди при его прикосновении.
– Хотелось бы верить. – И Мишель резко отодвинулась от него.
Сам воздух вокруг них, казалось, наэлектризовался от едва сдерживаемых эмоций. Ей настолько хотелось прильнуть к широкой груди Ксавье и прижаться губами к его рту, что она была потрясена силой желания… и ужаснулась тому, что приходится так активно бороться с искушением.
Мишель испытала колоссальное облегчение, когда Серж вбежал в комнату, держа в одной руке деревянного щелкунчика, а в другой – своего верного Бобо.
– Мишель! Тетя Мишель! Можно мне оставить себе эту куклу? – воскликнул он с таким отчаянием, словно от этого зависела сама его жизнь.
