— Идем в машину, — не поворачиваясь сказала и пошла. Он поравнялся со мной, а я добавила: — Как только попрошу, ты беспрепятственно её покинешь.
— Как у тебя дела? — спросил он, как только мы сели.
— Если это всё, что ты хотел…
— Нет-нет, — поторопился заверить он, вздохнул: — Я много думал…
И замолчал, я ждала, пока подберет слова. Вглядывалась в прохожих, через лобовое стекло, избегая смотреть в его сторону, досадуя на боковое зрение. Не помешали бы шоры, чтобы совсем не видеть. Потому как, слишком круто для моих нервов: наблюдать его в досягаемой близости, под участившиеся удары собственного сердца.
— Я уверен, ты сейчас решишь, что я тебя обманываю и пытаюсь выкрутиться. Но я действительно эту девку…
Я взорвалась. Долбанула ребрами ладоней по рулю и вскрикнула:
— Ты с ней спал! Имей смелость называть — девушка, если не хочешь светить её имя!
Господи! Кому расскажи — не поверять. Я что заступаюсь за нее? Кому, как не мне, уместнее употреблять "стерва", "курва", можно кое-что и позабористей. Глеб сник, повисла неловкая пауза.
— Я не знаю её, не понимаю, как подобное могло произойти, — вздохнул он. Оценил мою реакцию, скривился, поняв, что не убедил и добавил: — Ты можешь не поверить, но это так. Я был пьян. Очень пьян. Черт, я даже не помню ни хрена! Там, в Казани, я верил: всё стало на свои места, наша жизнь будет прежней. Я уберегу тебя от кукол, записок, соседских якобы племянников и вдруг это видео…
— Что ты сказал? — повернулась я к нему и уточнила: — Якобы племянников?
— Именно. Когда сосед забрал собаку, удивительно, но он пригласил меня в дом, хвалиться. После пожара уцелели фотографии. Большая такая рама, — показал он руками размер, — а под стеклом много-много разномастных фото. На одном снимке его младшая сестра с сыном, ему там двенадцать лет. Не думаю, что парень изменился до неузнаваемости, но тот говнюк, что крутился возле тебя, точно не его племянник.
Надо же, мне уже удалось себя убедить — подозрительное поведение Дениса плод моих фантазий. Ночью все кошки серы, напоминала себе. Я замерла, переваривая услышанную информацию.
— Что-то происходит вокруг нас, — вновь заговорил Глеб, и мне эта фраза не нравилась. — Девушка эта появилась не случайно. И дом Херальда жгли по одной причине — наше соседство. Для кого-то мы кость в горле.
— Думаешь?
— Уверен. Не знаю, простишь ли ты меня, но позволь мне быть рядом…
— Давай без лирики, — перебила я.
— Она сделала это специально, понимаешь. Я как дурак попал в ловко расставленный капкан. Не подумай, что я оправдываюсь, сваливаю вину… Черт! — стукнул он себя кулаком по коленке и запустил руки в свои волосы. — Действительно оправдываюсь. Прости, но я хочу этих оправданий, хоть слабый шанс…
— Черного кобеля не отмоешь до бела. Кроме этого есть еще что сказать?
— Сто тысяч раз прости.
— Выметайся, — прошипела я ему в лицо.
Я скинула его руку и чуть газанула, в припадке яростного раздражения. Машина взвизгнула, поддерживая гнев хозяйки. Врёт, врёт! От первого до последнего слова! Фантазия уличенного в измене мужчины, порой изворотлива до пределов. "А это был не я, меня подставили, ничего не было" — стандартные отмазки. Эта мысль долбила, распаляя меня. Мой негодующий взгляд, обращенный к супругу, выражал, что ему действительно лучше выметаться. До Глеба дошло: выгоднее послушаться и свернуть разговор. Открыл дверь, вышел и прежде чем прикрыть машину, сунул внутрь голову и попросил:
— Обещай, что будешь осторожна.
— Я подала на развод, — сообщила я и тронулась. Ему ничего не оставалось, как ретироваться и вдогонку закрыть дверь.
Уже через минуту я пожалела, что проявила несдержанность и брякнула про развод. Успокаивала себя, твердя, так даже лучше, у него будет время подумать. Возможно, обдумав, свыкнется с неизбежным.
Я растерянно разглядывала пейзаж за окном, пытаясь сообразить куда еду. Эмоции вытеснили из головы все планы. Признаться, разговор произвел на меня впечатление. Я ожидала, что беседа будет состоять в основном из выяснения отношений и попыток возврата меня домой. Куклы, записки и прочая ерунда были благополучно забыты и вот — пожалуйста! Я немного подумала, пытаясь понять, на что это больше похоже. Попытки вернуть меня путем запугивания, предостережений? Глупость. Глеб скорее проделает это силой, схватит за руку, вернет в дом и закроет, пока я не поменяю решение. Либо пойдет проторенным путем, тратя все деньги на подарки и подношения, свято уверовав — дары смогут растопить женское сердце. Все мужики так считают и доля истины в этом есть, с этим не поспоришь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
На объект я прибыла позже, чем запланировала. Клиринговая компания сворачивала свою деятельность, наши ребята упаковали инструмент и перетаскали буквально к порогу, остатки материалов уже сгрузили в "Фиат". Светка бегала из одного помещения в другое, отдавая команды, Вика втолковывала наемной даме, что наверху плохо пропылесосили спальни. Женщина в форменном комбинезоне с надписью: "Чистый свет" подхватила пылесос и нехотя двинула к лестнице.
— Ты уже тут, — заметила меня Светка. — Чуток не успели. Присядь на пятнадцать минут, торжественно сдам.
Она подмигнула и скрылась в санузле первого этажа. Садиться мне и в голову не пришло, я прошла в кабинет, обвела его критическим взглядом и осталась довольна. Как-никак мое детище.
Во дворе двое парней из бригады отделочников наряжали елку — подарок клиенту от фирмы. Зимняя картинка убедила: французское окно — отличное решение. Задумав его, я рисковала не уложиться в срок (куда проще отделаться классическими формами и обойтись без долбления стен) однако очень хотелось угодить заказчику, доказать — мы того стоим. Зато теперь хозяин кабинета мог очутиться в саду минуя остальные помещения. Для этого лишь нужно открыть окно и спуститься с террасы. Для дополнительного обогрева помещения был выстроен камин, который тоже отлично вписался. Думаю, в кабинете Артемий Яковлевич скоротает сотни уютных вечеров. Ребята зажгли на елке огни, мои мысли становились более подтверждёнными, зримыми.
— Любуешься? — вошла Светка.
— Ага.
— Все нормально? Ты зашла какая-то всклоченная, взгляд ершистый.
— Порядок, — отмахнулась я. Она упала на диван и сообщила:
— Хорошо поработали, славно. Можешь принимать.
Мы погасили в доме свет, отключили огни на елке и вышли. Пока я закрывала дом, Светка запустила свою машину греться и закурила, топчась рядом.
— Ну, вот, а ты браться не хотела, — оживилась она, вероятно, прикидывая размер новогодней премии. Я подошла, на ходу сунув руки в перчатки, Светка протянула мне пачку: — Будешь?
— Нет.
— Чего квёлая такая? Во сколько завтра дом сдаёшь?
— На пять договорились. Свет, давай напьемся, а?
— О-па! Это что-то новенькое. Куда рванем? — «взяла быка за рога» охочая до развлечений подружка. Я, напротив, тусить по клубам была не расположена, поэтому внесла своё предложение:
— Давай ко мне. Посидим с винцом, потреплемся, устроим пижамную вечеринку. Как тебе такие перспективы?
— Отличные перспективы, — согласилась она, приглядываясь ко мне. Закинула тлеющую сигарету в сугроб и хмыкнула: — Только с чегой вдруг?
— Глеб приезжал. — Подружка цокнула языком и не без яда поинтересовалась:
— И что поведал? Люблю — не могу?
— Вот у меня и обсудим. Хорош трепаться, поехали.
В ближайшем супермаркете закупили готовой еды и вино. Отец выходить к нам отказался, я отнесла ему ужин в комнату, а мы смылись в мою прихватив горячительное. Поочередно приняли душ и облачились в пижамы. Я выдала Светке одну из своих.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Настроение моё существенно поднялось, наши посиделки напомнили мне юные, студенческие годы. Мы даже обменялись парочкой забавных воспоминаний из той поры. Затем разговор вернулся к Глебу. Светка выслушала, почти не перебивая и разразилась тирадой:
