– Лана? – появился в двери Киран, подоспевший на крик.
Сестра смотрела на него глазами полными слез. Ее губы дожали, звуки не складывались в слова.
Киран понимающе покивал и тихо произнес:
– Отец никогда не был бы счастлив. Его жизнь оборвалась с гибелью мамы.
Глава девятая
В день похорон стояла необыкновенная жара. Все жители долины были вялы и немногословны. Собравшиеся проводить Алана Кэллахана в последний путь двинулись из прохладной церкви к местному кладбищу. Отец Брэннан прочел над могилой псалом. Гроб опустили, прозвучали тихие слова соболезнования, люди потянулись прочь. Алана и Киран остались, наблюдая, как под слоем земли исчезает темная крышка гроба. С ними остался и Гай, не спешила уходить лучшая подруга их матери, застыл в растерянности и Саймон Радклифф. Он чувствовал себя лишним.
Алана больше не плакала. Она лишь с изумлением смотрела на то, как появляется еще один могильный холмик. Отец присоединился к своей единственной возлюбленной. Алана понимала, что именно к этому он и стремился последние три года…
На поминки в дом Кэллаханов в «Шиповной гряде» собрались все те же, что прибыли утром на кладбище. Дом еле вмещал всех, кто считал своим долгом проститься с некогда славным земляком, на долю которого выпали немалые испытания.
Александра Радклифф появилась в трауре, который придавал ее точеной фигуре еще больше изящества. Она тотчас присоединилась к Кирану, взяла его за руку и больше не отпускала.
– А ты спрашивала, кто та таинственная женщина, – сказал Алане Гай Радклифф, кивнув на вновь образовавшуюся пару.
– Ты знал? – спросила девушка.
– Нет, для меня это такая же неожиданность, как и для тебя, – отозвался он.
Но ничего удивительного в их воссоединении не было, достаточно было взглянуть на них обоих, всмотреться в их лица, сквозь нелицемерную печальность которых проглядывал торжественный покой и умиротворение.
Вообще у всех, не только у посторонних, способных оценивать ситуацию непредвзято, но и у брата и сестры Кэллахан, явилось отчетливое ощущения логического завершения, которое ознаменует собой начало их новой жизни.
Денби тоже явились в числе поминающих. Их дядя Чарлз пребывал в странном взвинченном состоянии. Он решительно подошел к Алане и заключил опешившую племянницу в объятья. Чуть не плача, он пробормотал:
– Алана, девочка моя, как же ты похожа на свою мать! Я обожал твою мать невзирая ни на что. Ты должна это знать… Можешь во всем на меня рассчитывать! – пылко объявил он.
Алана покивала в ответ и сбивчиво поблагодарила дядю, которого таким ей видеть еще не приходилось.
– Что теперь? – спросил Кэллаханов Гай Радклифф в завершение дня.
– Мы с Кираном едем в Сидней, – сказала Алекс брату. – Я не хочу, чтобы он оставался здесь без дела и предавался тоске. У меня большие планы в отношении его работ.
– Да, чему быть, того не миновать, – заключил Гай. – Вы правильно рассудили. Тем более, что волноваться за сестру Кирану не стоит. Настало время мне позаботиться об Алане.
– Невероятно, – проговорила она, когда Киран и Алекс уехали. – Зачем понадобилось скрывать этот роман ото всех так долго?
– Хоть Алекс, хоть Киран никогда не казались мне простыми людьми, но этим своим поступком они меня просто ошеломили, – поддержал невесту Гай Радклифф. – Однако полагаю, скрывали они свою связь не столько от посторонних, сколько от самих себя.
– Странное предположение… – задумчиво сказала Алана. – А что, собственно, их тогда развело?
– Понятия не имею, – пожал плечами Гай, – да и какое это имеет значение теперь, когда все дурное в прошлом?
– И все-таки, зная брата, могу предположить, что это было что-то трагическое.
– Если ты права, то тем значительнее их воля к преодолению! – торжественно заключил ее суженый. – Я более чем уверен, что Киран был первой любовью моей сестры и, наверное, единственной, если, несмотря ни на что, она нашла в себе силы к нему вернуться после всех этих лет метаний.
– С одной стороны, они очень подходят друг другу, но, по-моему, это единственные люди, для которых взаимная любовь и близость – такая же мука, как и вынужденная разлука, – шутливо заметила Алана.
– Да, это очень верное наблюдение. Мы этим двоим определенно не чета. Для них любовь – вечная битва. Эти возвышенные натуры вряд ли смогут довольствоваться ежевечерними встречами у камина, разговорами вполголоса, простыми рабочими буднями, и так на протяжении всей жизни в ожидании старости. Им необходим весь спектр чувств.
– А мы, по-твоему, сможем этим довольствоваться? – с сомнением спросила Алана.
– Со временем, любимая, – заверил ее жених.
В сиднейскую квартиру они вошли вместе.
Киран Кэллахан снял свой пиджак и отбросил его не глядя, он не мог оторвать глаз от своей возлюбленной.
– Каким же напыщенным дураком я был! Притом что я обожал свою мать, я никак не мог понять безутешности отца, его тоски и отчаяния. Я даже втайне негодовал на него за это. Мне хотелось встряхнуть его как следует, чтобы он, нестарый еще человек, заставил себя зажить по-новому… И в то же самое время я сам изводил себя тоской по тебе, которую решился забыть, но так и не сумел. – Он поднял Александру на руки и стал кружить. – Боже, в каком же аду я прожил все эти годы, когда не то что близким, себе не хотел признаться, что безумно тебя люблю.
– Теперь мы вместе, – прошептала она, обняв его за шею и осыпая поцелуями его лицо.
– Как же я счастлив! – воскликнул Киран.
– Сегодня день траура, – напомнила ему возлюбленная.
– Наш траур длится уже три года, Алекс, – сухо отозвался он.
– Прости, любимый, я ни в чем не хотела тебя упрекать.
Гай поставил любимую на ноги и, продолжая любоваться ее красивым лицом, проговорил:
– Как ты считаешь, милая, насколько серьезен Гай в своих намерениях?
– Поверь мне, Киран, более чем серьезен. И Алана, невинная душа, она обожает его… На поминках ты совсем не ел. Ты, верно, голоден. Я накормлю тебя, любимый.
– Ты не возражаешь, я налью себе виски? – крикнул он из ее кабинета.
– Как хочешь, дорогой. Но у нас проблема!
– Что еще такое?
– Холодильник совершенно пуст, – с виноватой улыбкой объявила Алекс, появившись на пороге комнаты. – Тебе не повезло, любимый. Я никудышная хозяйка.
– Нет даже яиц? – удивился Киран.
– Есть. Яичница тебя устроит?! – обрадованная таким выходом, воскликнула Алекс.
– Я не привереда, – ответил он.
Они разделили трапезу, затем разделили душ. Оба удивляли друг друга небывалой чуткостью и уступчивостью.
– Дай-ка я, – попросил Киран, забирая полотенце из ее рук.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
