день я начал проверку по Завьяловой. Мне она казалась безобидной старушкой, абсолютно далекой от финансовых махинаций, спекуляций и теневого бизнеса. Ранее я, конечно, уже наводил справки о ней. Никто слово плохого не сказал, начиная с соседей и заканчивая бывшими коллегами и продавщицей близлежащей булочной. Но, прибыв к ней на квартиру, я стал смотреть на обстановку по-новому. Со мной поехали Федя и Катков.
Первого я взял, чтобы не скучно было, а Алексей всегда славился своей наблюдательностью и рассудительностью. И в этот раз я в нем не ошибся.
Мы открыли опечатанную квартиру ключом, что хранился при уголовном деле, и вошли внутрь. В давно не проветривавшемся помещении пахло чем-то старым и мертвым. Как в гробнице. Алексей раздвинул шторы и распахнул окна. Ему явно было некомфортно в такой мрачной обстановке, а нам с Погодиным — по барабану. Но с солнышком и свежим воздухом все же и нам приятнее.
— Что ищем? — хохотнул Погодин и деловито уселся на диване. Откинулся полулежа, забросив ноги на резной подлокотник. — Валюту? Наркотики? Запрещенные видеокассеты или «красную» пленку для фотика?
— Красную? — Катков удивленно уставился на Федю. — Что еще за пленка?
— Да ты что? — хитро прищурился Погодин. — Не знаешь? Есть такая особая фотопленочка, которую очень сложно достать. Если на нее девчонок сфоткать, то после проявки они голые получатся. Прикинь?
Он снова захихикал.
— Нет такой пленки, сказки все это, — авторитетно заявил Алексей.
— А вот и есть! — не сдавался Федя. — У моего знакомого друг был. Так вот, у его брата была такая пленка. Он сам видел…
— Хорош болтать. За работу, парни, — прервал я спор о городской легенде советских времен, которая, впрочем, доживет и до девяностых.
Помню, как в прошлой жизни, в старших классах, мы подшучивали над девчонками. Неожиданно щелкали их на обычную черно-белую «Свему», заряженную в бюджетную «Виллию-авто», а потом вдруг заявляли: «Ну все, вы сняты на красную пленку»! Некоторые верили и пытались отобрать камеру, чтобы засветить пленку. Шум, крики и поход к директору…
— Так я же и говорю! Что искать-то, командир? — Федя встал с дивана. — Оружие, бриллианты?
— Этого здесь нет, — буркнул я. — Уже осматривали. Ищи что-нибудь… странное.
— Навроде чего? — озадаченно переспросил тот.
— Если бы я знал… Бумаги все внимательно просмотри в шкафу, письма, записки. Может, квитки какие найдешь необычные.
— Смотрите, — Катков ткнул пальцем на телевизор. — Это же новая модель…
— И что? — хмыкнул Федя. — Любила хозяйка фильмы, что здесь необычного.
— Он не дешевый, — уточнил криминалист. — С пенсии так просто не купишь.
— Копила, — пожал плечами Погодин. — Или сбережения еще с прошлых лет оставались, когда балерина возраста была танцевального — и зарабатывала много-премного.
Глаза у него снова загорелись, как тогда, когда он рассуждал про мифические писательские заработки «за страничку».
— Это да… Да вот только я осмотрел квартиру и с ходу нашел много антиквариата. И судя по следам, вот например, от этих картин на стене, можно предположить, что висят они недавно. Не годы прошли после их приобретения. И вот этот кувшин стоит на полке не так давно. Под ним нет потертостей, царапин и наслоений въевшейся пыли.
— Ты это к чему? — чесал репу Федор.
— К тому, что много дорогих вещей приобретено не так давно. Не в годы, как ты говоришь, былой славы Завьяловой. Когда она блистала на сценах Союза и за границей и получала хорошие деньги.
— Так я же говорю… — Федор попытался отстоять свою версию. — Накопила за всю жизнь, а на старости лет коллекционированием занялась.
— Вот была бы здесь Света, — глянул на меня Катков, будто просил его поддержать. — Она бы вам объяснила, что с точки зрения психологии такое маловероятно. Если человек — коллекционер, то он занимается этим всю жизнь. А на старости лет люди обычно на похороны копят, внукам откладывают, ну, или просто в матрац деньги зашивают. Чем старше человек, тем он бережливее. Тем меньше расходует денег на всякие безделушки. А это значит — что? — криминалист обвел нас вопросительным взглядом.
— Что? — хлопал глазами Федя, а я выдвинул версию, на которую наводил нас Катков.
— Скорее всего, балерина всегда была склонна к коллекционированию, но не имела такой возможности после завершения своей карьеры. А недавно у нее появились деньги…
— Вот и я про то же, — закивал Алексей. — Не кажется ли вам это странным?
— Может, она наследство получила? — хмыкнул Федя.
— Это проверим, — проговорил я и повернулся к Каткову. — Молодец, Алексей… Глаз — алмаз… Это действительно наводит на определенные мысли. Сберкнижки проверять, конечно, дохлый номер. Если у Завьяловой был источник нелегального дохода, нужно его непременно установить. Есть у кого какие мысли, товарищи?
Глава 10
На мой вопрос напарники лишь пожали плечами, мол, кто знает, где бабка денежками разжилась… Тогда я велел, более не отвлекаясь на обсуждения,продолжать тщательный осмотр квартиры.
Федя забурился в книжный шкаф и с похвальным рвением перерывал страницы разнокалиберных томиков. Библиотечная коллекция Завьяловой содержала литературу всех мастей: от классики до того самого Светлицкого. Впрочем, последнего тоже можно уже было почти причислять к таковым.
— Что ты там-то ищешь? — морщился на Федора Катков. — Автографы авторов?
— Не скажи. Я в кино видел, что в книгах оружие хранят, — заверил Федя. — Вырезают книжкины «внутренности» и пистолеты прячут.
— Ну да… — хохотнул Алексей. — Еще и гранаты.
Федя замер и зажевал губу, будто испугался подорваться на неожиданной находке. Но потом продолжил, уже с большей аккуратностью к книгам.
Мы с Алексеем рылись в тумбах и платяных шкафах — там всё-таки больше надежды найти что-то дельное. В мою бытность опером частенько приходилось выезжать на квартирные кражи, где похищали деньги, которые были спрятаны в постельном белье, полотенцах и прочих носках. Почему-то в девяностые и начале двухтысячных люди считали, что деньги нужно прятать непременно в одежно-бельевых шкафах. Якобы там уж точно никто искать не будет.
Хреночки… Воры давно смекнули, где излюбленные места для нычек, и первым делом после проникновения в квартиру вытряхивали все белье и одежду из шкафов и комодов. И, естественно, находили денежки.
— Смотрите, бумажки какие-то! —
