— Где эти ваши расчеты? У меня сотня убитых! Сотня! Про уничтоженную технику я даже говорить не хочу! Вы вообще осознаете, что натворили⁉ Да я вас само лично под трибунал отравлю!
— Товарищ генерал, успокойтесь! — уже окрик в ответ и гулкий хлопок по ладони по столу. — Эта операция согласована в верхах! Ни нам с вами оспаривать правильность этого решения! И, если вы так переживаете, то к вам, относительно потерь, никаких претензий не будет. Мы на пороге больших перемен, или того хуже, большой войны! Не зря же они собирают по всему миру образцы. Это был идеально проработанный сценарий! Теперь и у нас есть их некоторые образцы не только тел, но и механизмов. А, что касается солдат, так работа у них такая — за родину умирать.
— Работа такая? Работа? — аж задохнулся от возмущения генерал. — А у студентов этих, тоже работа? Вы там вообще ебанулись⁉ Они всего лишь дети! Ни пушечное мясо, ни разменная монета, дети, мать вашу!
— Пал Иннокентич, успокойтесь уже, ну, — спокойным, миролюбивым тоном вклинился третий голос. — Всё замнем. Нападение было неожиданностью. Да вас еще медалью наградят, что вмешались так своевременно! Считайте, спасли пятерых человек, буквально вырвали из лап пришельцев. Думайте о перспективах, Павел Иннокентиевич!
Тишина в несколько секунд казалась осязаемой. Когда генерал-лейтенант заговорил вновь, никаких эмоций в его голосе больше не было. Спокойный холодный тон человека, привыкшего отдавать приказы.
— Петров, под арест их, — сказано сухо и жестко.
— Что? — удивление в голосе первого, казалось, заставит того захлебнуться. — Да вы хоть понимаете⁉
— Вы совершаете серьёзнейшую ошибку! — сорвался на повышенной тон голос второго.
— Рыпнутся — расстрел на месте, — как вердикт, тяжелые слова генерала. — Средства связи изъять, контакт не поддерживать.
— Лучше бы вам сейчас дополнить, что всё это шутка, — процедил спокойный.
— Да ты сбрендил, идиот старый⁉ Тебя погон лишат! В рядовые отправят! Ты у меня в инопланетном нужнике сгноишь! — и звук тупого удара, следом за которым последовал звук упавшего тела.
— Всегда мечтал, — флегматично выдал Петров. — Тащь, генерал, их цивильно или мокрую?
— Во вторую, — сморщился генерал. — Головой отвечаешь, Петров. А ты, сука, только рыпнись и тоже, как ты там сказал? Сопутствующие потери? Вот сопутствующей и станешь. Уяснил? Товарищ полковник, мля. Понабрали уродов. Ничего, ничего, каленым железом выжгу, гниль, мля.
— Павел Иннокентиевич, — явно цедя, заговорил оставшийся в сознании. — У вас же дети есть, подумайте о них. Это ваше решение может ведь и их коснуться.
На человеческий этот рев был похож слабо. А вот пистолетный выстрел ни с чем спутать было нельзя. Как и звук еще одного упавшего следом тела.
— Урод! Семьей меня шантажировать вздумал? Ублюдок. Петров! Этого на поляну, к остальным! Ну и дырок в нем еще понаделай. Можешь, даже взорвать, — тяжелое дыхание генерала, когда он замолчал, не услышать было нельзя. — Второго закрываешь в мокрой и чтоб ни одна падла о нем не узнала!
— Сделаю, — спокойно ответил Петров.
— Что с ребятами? — спустя несколько секунд тишины спросил генерал. — Вижу, они тут не все.
— Это лучше у Саныча спрашивать, — начал было Петров, но под взглядом генерала осекся. — Двоих даже трогать не рискнули, так и стоят статуями. Но там, кажется, всё. Эти вот все тяжелые. Повреждения разные, но больше осколочные. Хотя, вон та девчонка, по-моему, разумом повредилась. Мечется всё и на непонятном языке говорит. Эти их увезти хотели, мол, на изучение. Но вы вовремя приехали.
— Сколько их всего было? — вопрос генералу дался тяжело.
— В этой группе девять, — ответил Петров. — Пятеро двухсотые.
— Что по остальным группам? — нахмурившись, спросил генерал.
— Одна пропала полностью, — вздохнул Петров. — Даже не успели среагировать. Две остальные спокойно прошли по маршруту. Их уже развезли по домам.
— Кто инициировал весь этот цирк? Почему со мной не связались? — вроде и было сказано спокойно, но толика гнева все-таки прорвалась
— Так, Петр Викторович и инициировал, — звук почесывания затылка показался слишком громким. — Но здесь сложно сказать, был ли он в курсе, или же его тоже в темную использовали.
— Сам с ним поговорю, — вздохнул Павел Иннокентиевич. — Не должен был Петр так поступить.
— Так, это, — неуверенно начал Петров, — что с группой сопровождения этих делать будем? Там целый картеж из пяти машин. Да и ребят всех куда-нибудь в больницу, наверно, надо. Здесь-то, в палатках много не налечишь. Что смогли, сделали, но некоторые совсем тяжелые.
— Позвонить мне надо, — совсем успокоился генерал-полковник. — Кое-кто в границах заблудился, надо бы одернуть. Ладно, Саш, рули пока. Если, вдруг, что, докладывай непосредственно мне. Сейчас озвучим и начнется.
— Есть, докладывать! — вытянулся по стойке смирно, Петров.
Звук удаляющихся шагов, шелест ткани и снова тишина.
* * *
Странно всё это.
Момент возвращения в сознание я ощутил довольно четко. Но в то же время и нахождение в забытье отложилось в памяти, не как что-то эфемерное, а как вполне себе реальные воспоминания. Правда, совсем скоро стало не до них. Мозг, словно из спячки вынырнул, накрывая сознание тем, чего его лишили — эмоциями. Пережить весь этот пиздец еще раз? Да всегда пожалуйста! Единственное, что не позволило скатиться в омут паники, так это понимание прошедшего времени. Я в безопасности. Сейчас уже всё позади. Никаких пришельцев, никакого, мать его, контроля сознания! Черт. Так это что получается, они не только пришельцы, так еще и разумом управлять могут? Твою ж мать! Именно что мать. Великая, сука, и Всепоглощающая! Кто это вообще? Божество их какое? Религия? Или, если провести параллели с насекомыми, матка?
По мере прокрутки всех этих мыслей, трясти начинало только сильней. И нет, не от холода. Адреналиновый приход я не спутаю ни с чем, но
