— Как же они обходятся?
— Кто как может. Топят титаны, греют воду в ведрах на газовых плитках, ставят различные обогреватели, только что толку — света ведь все равно нет. В городе действует общественная баня. Ладно, что мы все о грустном. Слава богу, что ты не купил свечи, а то испортил бы такой шикарный ужин.
Паша разлил коньяк по рюмкам, мы выпили и накинулись на еду.
— Что с машиной?
— Порядок. Все в лучшем виде. На следующей неделе она уже будет за пределами Москвы.
— Паша, а что ты напился-то?
— Я не напился, а выпил. Я вообще никогда не напиваюсь. Просто тебя слишком долго не было. Кстати, где ты шаталась?
— Знаешь, я так неуютно чувствовала себя с краденым золотом, что мне захотелось вернуть его хозяину.
— Что?! Ты чокнутая? Ты что, вернулась на кладбище?
— Да, я пошла на кладбище, чтобы положить золото на место.
— Ты хотела еще раз раскопать могилу?
— Нет, конечно. Я собиралась сделать на могиле маленькую ямку, положить туда золото и слегка присыпать землей.
— Не проще было бы сделать эту ямку где-нибудь за домом? Что за необходимость переть на кладбище?
— Я же тебе говорю: я хотела вернуть золото хозяину. Только в этом случае успокоилась бы моя совесть.
— Ты что, совсем дура?! На хрен оно хозяину, он же все равно труп. Совесть! Какая, к черту, совесть, и есть ли она у тебя вообще?
— Ты не дослушал до конца. И вообще, какая тебе разница, где я хожу?!
— Никакой.
— Тогда в чем дело?! На кладбище я увидела «мицубиси-паджеро». Спряталась за одну из могил. Из машины вышли двое братков таких габаритов, что сердце в пятки ушло. Они принялись раскапывать могилу Графа.
Павел удивился:
— Зачем?
— По-видимому, захотели снять с Графа золото. Представь картинку, они разрывают могилу и находят там нашего Гарика…
— А ты где была все это время?
— Я же сказала — за соседней могилой. Пряталась за надгробием.
— Но ведь тебя могли убить.
— Я сидела тихо, как мышь. Мне даже показалось, что меня парализовало. Естественно, никакого золота они не нашли, поэтому положили нашего Гарика обратно и закопали могилу. Кажется, эти бугаи подумали, что над ними подшутил кто-то из своих. Правда, один предложил поставить на уши всю деревню, но другой его не поддержал.
— Что за машина, говоришь?
— «Мицубиси-паджеро», девяносто пятого года, синего цвета, тонированные стекла.
— Может, ты еще и номера запомнила?
— Ты что, шутишь? Там вокруг деревья, кусты и могилы, как я, по-твоему, могла увидеть номера?!
— Тогда расскажи, как выглядят эти люди?
— Как типичные мордовороты.
— А как выглядят типичные мордовороты?
— Затылки, стриженные под «мясо».
— Это как?
— Это значит — стрижки у них такие. Мясо же без волос. Вот и у них волосы отсутствуют — выбриты. Широкие плечи, бычьи шеи и конечно же золотые цепи. У одного из кармана торчал сотовый телефон. Ты что, их знаешь?
— Да уж, под твои описания подходит кто угодно. Ну а особые приметы не заметила?
— Ты что, шутишь? Какие, к черту, приметы? У меня от страха зуб на зуб не попадал! Ты бы на моем месте сразу умер от разрыва сердца.
— Да что ты такое говоришь, — ехидно протянул Павел и разлил коньяк. — Золото где?
— У меня в кармане.
— Почему ты его не выкинула?
— Куда?
— Да куда хочешь! Что, мало мест?
— Я теперь его из принципа себе оставлю.
— Почему?
— Потому что оно кучу денег стоит. Зачем возвращать золото хозяину, если у него его все равно заберут? Ты говорил, что оно паленое. Так никакое оно не паленое, если за ним братки приехали. По воровским законам его брать нельзя! Клали они на твои воровские законы! Я твердо решила — это золото никому не отдам. Придет время, избавлюсь от него, деньги выручу.
— Ой, идиотка! Ну почему все бабы такие дуры!
— От дурака слышу! Мое золото, и все тут! — Я стукнула кулаком по столу в подтверждении своих слов.
— Говорила мне мать, не связывайся с бабой, она тебя погубит! Да еще с такой чокнутой! Запуганная! Да ты сама кого хочешь запугаешь! Чем и как удалось тебя запугать — непонятно!
И тут мы услышали шум подъезжающей машины. Павел моментально вскочил из-за стола, выключил свет и достал пистолет.
— Лезь под стол!
— Пашенька, кто это приехал? Нас убьют? Это те, с кладбища? — затараторила я.
— Заткнись, лезь под стол и не высовывай носа!
Я залезла под стол и постаралась держать себя в руках, но пару раз все-таки всхлипнула.
— Заткнись, дура, в последний раз говорю!
— Нас убьют, Пашенька?
— Будешь реветь, убьют! Тихо!
Я замолчала. Встав на колени, подползла к окну и присела на корточки, боясь выглянуть. Паша сунул мне в руку пистолет и прошептал:
— Возьми! Это на всякий случай, ты же умеешь стрелять, и довольно неплохо.
Павел подполз к входной двери и закрыл ее на замок. Потом подполз к окну и осторожно выглянул на улицу. Я попыталась рассмотреть, что было у него в руке, но в такой темноте мне это никак не удавалось. Какой-то блестящий предмет.
— Что это? — тихо спросила я.
— Закрой рот, мать твою. Граната.
От страха и удивления я потеряла дар речи, язык онемел и прилип к нёбу. Краешком глаза я увидела, что подъехавшая машина припарковалась рядом с машиной Павла. Из нее вышли трое незнакомцев. Павел положил гранату на подоконник, достал винтовку и прицелился. Мужчины забарабанили в дверь.
— Пашка! Мы знаем, что ты здесь. Выходи по-хорошему. Иначе мы тебе весь дом разнесем. Выходи, разговор есть.
Паша выбил винтовкой стекло и сурово спросил:
— Что нужно?
— Выходи. Разговор есть.
— Валите откуда приехали, или стреляю без предупреждения!
Мужчины выхватили пистолеты:
— Не дури, урод! Ты и так в последнее время черт знает что творишь. Поехали к шефу. Он поговорить с тобой хочет. Желает знать, почему ты дело запорол.
— Передайте шефу, что я объявлюсь, как сделаю дело.
— Не надо ничего делать. Шеф требует тебя к себе.
— В последний раз говорю, валите обратно. Придет время, я сам объявлюсь и все объясню.
Паша прицелился и выстрелил. С головы одного мужика слетела кепка. Мужчина пригладил волосы, поднял кепку и несколько секунд рассматривал сквозное отверстие от пули.
— Эй, послушай! Хватит устраивать цирк с конями. То, что ты хорошо стреляешь, мы знаем. Выходи. Ты же не будешь стрелять на поражение?
— Почему не буду? Буду.
Один из мужчин быстро вскинул пистолет. Раздался глухой щелчок, остатки оконного стекла, из которого торчала винтовка Павла, разлетелись вдребезги. Дальше все произошло, как в ускоренной ленте немого кино. Мужчины вбежали на крыльцо, вышибли входную дверь, и я услышала прерывистую автоматную очередь. Звон стекла, отборная матерщина и страшный, болезненный гул в ушах. А затем разрушительная волна чудовищного грохота разлетелась по всему дому. Меня откинуло в противоположный угол комнаты. Я закрыла голову руками и сжалась в комок. Мне было непонятно, живая я или мертвая, сон это или реальность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
