– Сестра, тампон. Осушите рану.
Вывернув руку под неестественным углом, Костя все же нащупал этот проклятый осколок и аккуратно поддел его пинцетом. Вытащив весь металлолом, молодой военврач обработал рану и наложил швы.
– Этого можете уносить. Дайте ему антибиотиков широкого спектра действия.
– Хорошо, доктор.
В операционную, прижимая стерильную маску к лицу, заглянул один из стрелков-санитаров.
– Кто-нибудь из офицеров, выйдите на минутку сюда. Это срочно.
– Костя, ты закончил? – подполковник Авраимов на секунду отвлекся от своего пациента.
– Да.
– Выйди, узнай, что там стряслось, – слова главврача 4077-го отдельного медбата заглушил близкий разрыв снаряда.
Костя вышел в предоперационную, там его ждал незнакомый командир в грязном камуфляже и бронежилете. Тем не менее, на оттертых от комьев земли берцах были надеты синие одноразовые бахилы. Левая рука ополченца была перевязана прямо поверх формы.
– Что там стряслось? Вы присаживайтесь, автомат можете положить на кушетку. Рассказывайте, а я пока обработаю рану, – Костя натянул свежие перчатки и стал разматывать заскорузлый от грязи и крови бинт.
– Бандеровцы прорвались к центру города. На вашем направлении наступает карательный батальон «Азов», его недавно перебросили из Мариуполя под Славянск. Это – «отмороженные» фашисты, им все равно, кого убивать. Фанатики, не щадят никого и сами не боятся смерти. Верят, что попадут в свою Валгаллу.
– Ничего, такие «викинги» долго не живут.
– Вам нужно подготовить оборону госпиталя, иначе они всех здесь убьют.
– Как же нам обороняться? У нас одни только раненые?!
– Я выделю человек двадцать и пару противотанковых комплексов. Но это все, что могу для вас сделать, – людей катастрофически не хватает.
Константин Новиков все, слово в слово, передал подполковнику Авраимову.
– Костя, назначаю тебя ответственным за оборону госпиталя. Поднимай на ноги всех, кто способен держать оружие. Выводи оба наших джипа на позиции, они прикроют баррикады пулеметами на турелях. И посмотри на складе: там лежит ящик с маркировкой «6П8» и значками биологической опасности.
– Что там?
– Три одноразовых реактивных гранатомета РПГ-22 «Нетто». Сменял на спирт в свое время.
– Ай-яй-яй, товарищ полковник…
* * *
На баррикадах, перегораживающих улицу, и в окопах, в развалинах домов занимали позиции для своего последнего боя раненые. Некоторые из них с трудом могли передвигаться, но оружие держали крепко. У многих был только один «рожок» в автомате: больше им не отстрелять… Да и перезаряжать проблематично, если вторая рука в гипсе.
– Хорошо, что мне левый глаз выбило, а не правый, – заметил немолодой уже мужчина, прилаживая карабин СКС на мешках с песком. У него пол-лица было закрыто бинтами.
На левом фланге двое раненых устанавливали противотанковое ружье ПТРС, похожее на длинную черную змею, с маленькой ядовитой головой – набалдашником дульного тормоза.
– Док, зато вы можете быть уверенным: среди нас всех раненых больше не станет! – улыбнулся обескровленными губами боец с тугой повязкой на груди. Но автомат с подствольным гранатометом он держал крепко.
Перед лицом смертельной опасности эти израненные, едва держащиеся на ногах люди еще находили в себе силы шутить! Старший лейтенант Новиков передернул затвор своего «Кедра». В кармане у русского военврача лежала ребристая «фенька»[36] – для себя.
– К бою! Приготовиться.
За полуразрушенными домами поднимались чадные клубы жирного черного дыма – это горели подбитые бандеровские танки. Расчеты противотанковых комплексов «Фагот» и более современных – «Метис-М» лупили «панцеры» оккупантов из самых невероятных укрытий. В городе, даже таком, сильно разрушенном, как Славянск, бронированная гусеничная туша гораздо более уязвима, чем можно себе представить. Недостаток обзора становится фатальным для экипажа. И люк не откроешь: повсюду снайперы ополчения ДНР!
Ценой больших потерь бандеровские танки были остановлены. Но вот карательные отряды батальона «Азов» все же прорвались при поддержке нескольких бронетранспортеров.
На дальнем крае улицы показалось нечто несуразное, угловато-бесформенное и громыхающее. Какая-то машина с наваренной защитой в виде стальных плит и решеток. Получился кустарный броневик. В кузове на самодельной турели – крупнокалиберный «Утес», снятый с башни танка.
«…Это было не животное и не водопад – это был механизм, какая-то варварская машина. Она храпела, взрыкивала, скрежетала металлом и распространяла неприятные ржавые запахи. И она приближалась.
Дорогу под прямым углом пересекало другое шоссе, очень грязное, с глубокими безобразными колеями, с торчащими обломками бетонного покрытия, дурно пахнущее и очень, очень радиоактивное…..Рокот двигателя и металлический скрежет надвигались оттуда. Почва под ногами начала вздрагивать. Оно приближалось.
Через минуту оно появилось – бессмысленно огромное, горячее, смрадное, все из клепаного металла, попирающее дорогу чудовищными гусеницами, облепленными грязью, – не мчалось, не катилось – перло, горбатое, неопрятное, дребезжа отставшими листами железа, начиненное сырым плутонием пополам с лантанидами, беспомощное, угрожающее, без людей, тупое и опасное – перевалилось через перекресток и поперло дальше, хрустя и визжа раздавливаемым бетоном, оставив за собой хвост раскаленной духоты, скрылось в лесу и все рычало, ворочалось, взревывало, постепенно затихая в отдалении…»
И пусть у этой машины не было ни гусениц, ни плутониевого реактора, но в остальном отрывок из прочитанной еще в юности книги Стругацких «Обитаемый остров» полностью соответствовал тому, что видел сейчас старший лейтенант Новиков. «Блин, перед боем всякая ерунда в голову лезет!» – раздраженно подумал молодой офицер.
– Это – бронемашина карательного батальона «Азов», называется «Железяка», – пояснил один из бойцов рядом. – Эти ублюдки ее из мусоровоза сделали: наварили бронеплит и пулемет в кузов воткнули.
– Еще один символ «борцов за свободную Украину» – каратели на мусоровозе, – несмотря на весь трагизм сложившейся ситуации, Костя Новиков не мог сдержать улыбки.
Со всех сторон послышались смешки раненых, настроение у всех было боевым – дважды не умирать!
Вслед за уродливым броневиком-мусоровозом пригибаясь, шли каратели, на рукавах их камуфляжной формы ярко выделялись желтые повязки из скотча.
– Слава нации!!! Москаляку – на гилляку! Русню – на ножи! – настоящие фашисты, им было все равно, кого убивать.
Вот выдержка из материала Александра Сибирцева «Азов. Мариуполь. Зачистка: как и с кем воюет в Донбассе спецбатальон». Эта статья опубликована в журнале «Вести Репортер» № 21 (39) от 20–26 июня 2014 года.
«…– Мне по х…, убьют – так и ладно. Меня все равно никто на родине давно не ждет. Зато в Валгаллу попаду, – лениво прихлопывает комара синей от татуировок рукой наци-язычник из России Пуля. – В Валгаллу попадают только бойцы. Рабам там не место. Там все время пируют, а в промежутках мочат уродов и рубятся друг с другом. Для повышения боеготовности.
На локте правой руки Пули красуется «ведическая» свастика с загнутыми концами, обрамленная рунами. На правом плече руническим шрифтом выведено на украинском языке: «Свобода или смерть»…
…Костяк батальона – это ультраправые националисты из движения «Социал-национальная ассамблея», «Правого сектора», «Патриота Украины» и Самообороны Майдана. Командир батальона – отсидевший при Януковиче тюремный срок по обвинению в экстремизме Андрей Билецкий, по прозвищу Белый. Он лично выезжает на все боевые действия. Однако в боях больше командуют его заместители и инструкторы, большинство которых обладает реальным боевым опытом в горячих точках…
…Сначала «Азов» собирался исключительно из добровольцев и существовал на пожертвования. По словам многих «азовцев», сейчас батальону немалую помощь оказывает нардеп Олег Ляшко. С недавних пор «Азов» вошел в качестве структурного подразделения в состав МВД Украины, а его бойцам даже положена зарплата – 4 200 грн в месяц. Однако пока, как говорят, ни денег, ни обещанных удостоверений МВД бойцы не видели…
…Сам Ярослав Гончар по телефону рассказал мне совершенно другую версию своего конфликта и ухода из батальона «Азов».
– Я и еще 15 бойцов вышли из состава батальона по причине несогласия, в том числе и идеологического плана, с действиями командиров и их подручных. Вместо боевых действий они занимаются мародерством и грабежами. При мне с дачи жены Януковича Людмилы в поселке Урзуф было вывезено два грузовика с награбленным имуществом. Из охотничьих угодий Януковича в Стародубовке тоже было похищено имущество. Когда я заявил о недопустимости таких действий и открытой поддержки национал-социализма в батальоне, меня связали и бросили в подвал. Там меня пытали. Те, кто заявляет, что батальон «Азов» белый и пушистый, нагло врет. Батальон превратился в банду, туда принимают только крайне правых. Если человек не придерживается национал-социалистических убеждений, в «Азов» его не примут.
