— А ты сама-то знаешь, кто такой Антихрист? — похоже, Хантер решил снова над ней постебаться, неожиданно вдруг отпустив девушку и даже сделав от неё в сторону небольшой (но едва ли безопасный) шаг. — Кэрри, ты мне нужна. Прямо сейчас. Нет. Сейчас же.
Мия не удержалась, удивлённо обернувшись к мужчине и едва ли чувствуя хоть какое-то облегчение от того, что он больше ничего с ней не делал и не дышал ей в затылок сопящим от удовольствия и животного возбуждения зверем. Предыдущая с ним визуальная картинка не изменилась, кроме…
Она бы и рада вообще не смотреть на его живот, но даже глядя прямо ему в лицо, отключить как-то периферийное зрение всё равно не выходило. Так что она видела, и отнюдь не одним лишь краем глаза, его стоячий колом член, можно сказать преобразившийся и выросший в размерах до пугающих масштабов. Поэтому избавиться от увиденного ни в памяти, не в режиме реального времени совершенно не получалось. Даже если она сейчас и отвернётся.
Судя по всему, пережитый от увиденного шок, временно отключил у Мии способность не то что анализировать полученную информацию, но и хотя бы просто соображать. А ведь она собиралась спросить, кто такая Кэрри, и почему эта Кэрри вдруг понадобилась Хантеру прямо здесь и сейчас?
— Антихрист… это противоположный образ Христа… спасителя. Сына божьего… — кажется, она начала отвечать на ранее адресованный ей вопрос, совершенно не осознавая этого, как и того, почему вообще вдруг стала говорить. Может пыталась отвлечься от остального? От того, что Князь с ней тут делал и… что собирался вот-вот сделать… Если, конечно, вообще что-то собирался… Иначе зачем ему от неё вдруг отходить?
— Ты же, надеюсь, знаешь, что Христос (помазанник) — это не имя, а звание? И что этот образ обыгрывался людьми задолго до появления первого евангелия (благой вести) и возникшего впоследствии христианства? Как это ни забавно, но люди привыкли буквально воспринимать любые придуманные их предками мифы и древние легенды. Хотя всё до банальности смешно и даже в какой-то степени наивно. Поскольку никто из людей не может считаться ни Христом, ни Антихристом. Это в принципе невозможно. Что совершенно не мешает другим фантазировать на данную тему и рисовать в своём бурном воображении невероятно безумные картины. Поэтому небесное царство никогда не сойдёт на Землю, ибо Земля на фоне этого царства — ничтожная крупинка или микроскопическая капля в океане. Но в одном я могу тебя успокоить на всю тысячу. Это место — не рай и не ад. Оно намного и в разы и круче, и хуже… Ну, наконец-то! Мне почти пришлось тебя ждать!
Хантер вдруг повысил голос, добавив к нему раздражённых (хотя и не сильно) ноток. Из-за чего Мия невольно вздрогнула, не сразу догадавшись, что он обращался не к ней. Оттого и удивилась, когда он, глядя на неё, произнёс чуть грубовато фразу про то, что ему пришлось ждать. И только после этого повёл головой, чтобы обернуться к одному из проёмов в комнате, из которого к ним поспешно и совершенно бесшумно семенила молодая девушка. Чей возраст определить ни с близи, ни издалека так и не удалось, всё из-за того же специфического на её лице грима.
— Простите, мой господин. Просто пришлось долго сюда идти…
— Я разве интересовался, почему ты так долго сюда добиралась? — мужчина прервал оправдания незнакомки не самым приятным вопросом, приложив вдобавок ещё и грубой интонацией недовольного голоса. — Надеюсь, с остальным ты справишься куда расторопнее и с полной отдачей, чем с моим первым приказом.
Мия продолжала таращиться на данную мизансцену, до последнего не понимая, что тут происходит и для чего именно Хантер позвал эту девушку в схожей, как у Марии и Магды сбруе. Правда, данная сбруя не оставляла абсолютно никакого простора для фантазии. Но, похоже, девушку вообще не смущал её вызывающий вид, как и кожаный ошейник на её изящной шее со стальными заклёпками, шипами и кольцом под поводок. Вернее даже, она нисколько не смущалась своей полностью оголённой груди и остальных весьма выдающихся частей тела. Тем более, фигура у неё действительно была почти идеальная. Если не считать несколько заживших шрамов от укусов (в том числе и на одной из грудей третьего размера) и парочки ещё довольно свежих и тёмных.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она даже опустилась перед мужчиной на колени (когда он указал чётким жестом руки, куда ей идти и что делать) с неким благоговейным трепетом и полной готовностью исполнить любой каприз своего любимого хозяина. Если не с тайной гордостью от мысли, что он выбрал сегодня именно её, а не кого-то другого.
— И мне не придётся тебя наказывать… Хотя… хрен угадаешь, что же вам нравится больше — быть наказанными или делать мне приятное по-максимуму.
Он ведь сейчас не шутит, да? Он позвал эту девушку, чтобы…
Видимо, Мия до последнего надеялась, что это было совсем не то, о чём она подумала. Но Кэрри действительно потянулась лицом к животу Хантера, перед этим скользнув изящными и белыми ладошками по его мощным, будто реально загоревшим где-нибудь в аду тёмно-бронзовым бёдрам. А потом… Потом она реально открыла пухлогубый ротик и жадно лизнула тяжёлую мошонку возбуждённого не от прелюдий с ней Князя. И не остановилась, пока не прошлась по всему толстому стволу члена языком, в конечном счёте полностью вобрав вздутую и блестящую головку в себя.
Мия настолько охренела от увиденной сценки, что не сразу очнулась и не сразу отвела глаза в сторону. Словно не желала верить в происходящее и не теряла надежды, что это всё прекратиться куда раньше, чем дойдёт до… Дойдёт до чего? До этого? До того, как Кэрри начнёт демонстрировать с полной отдачей и рвением свои явно нечеловеческие способности, насаживаясь ртом и горлом на член Хантера с каждым характерным движением всё глубже и глубже.
Только после этого Мия наконец-то очнулась, резко вскинула голову и, цепенея ещё больше, чем уже было, уставилась перед собой ничего невидящим взглядом вперёд — в панорамное окно. Но, похоже, было уже слишком поздно. Поскольку слишком чёткая картинка из конкретных образов уже пропечаталась на её глазной сетчатке медленно тлеющим кадром или позитивом. Очень чётким и пугающе детальным. Ведь эта парочка находилась от неё на расстоянии вытянутой руки. Да и Хантер, будто специально встал перед этим рядом с ней справа, и ему ничего не стоило снова схватить её за предплечье и притянуть к себе, не говоря про остальное. Например, про то, чтобы заставить и её встать перед ним на колени рядом с другой рабыней. С него станется…
Но, скорей всего, он и позвал сюда Кэрри, чтобы не заставлять Мию делать нечто подобное. Будто знал наверняка, что его новая игрушка едва ли сумеет справиться со столь сложной задачей и доставит ему максимальное удовольствие.
— Так что ты там спрашивала про Антихриста? А, главное, с какой целью?
Хватать Мию, слава богу, он не стал, неожиданно задав вполне спокойным голосом едва ли интересующий его вопрос.
— Я… спросила это не всерьёз… Скорее, в шутку… — сколько же ей стоило усилий и тех же нервов, чтобы заставить себя заговорить. Наверное, воистину, нечеловеческих.
Ведь она прекрасно понимала, чем для неё могло закончиться её оцепеневшее молчание. Таких, как Хантер, нельзя, ни в коем случае, чем-то злить и, тем более, выводить из себя. Да, он может даже на ровном месте найти причину, чтобы «взбеситься» на полную катушку, после чего устроить красочную демонстрацию своих исключительных возможностей. Но лучше уж он будет это делать где-нибудь в другом месте и не с ней.
— Считайте это… в своём роде комплимент.
— Комплимент чему? Тому, кем я здесь являюсь и какой обладаю властью? Но разве это и так не было очевидно? Ты же очень умная девочка, да, Мия? Очень наблюдательная и схватывающая всё на лету.
— Откуда вы меня знаете? Вернее… как узнали обо мне, а потом… затащили в этот… свой мир? Вы же мне так и не сказали, где мы. Что это за Остиум такой? Где он вообще находится?
Наверное, это было единственным способом отвлечься от тех звуков, которые издавала Кэрри, которая всё это время не останавливалась и двигала своей головой, как заведённым маятником (будь проклято это периферийное зрение!). Да, задавать вопросы. И, желательно, те вопросы, ответы на которые сейчас выглядели подобно драгоценной воде для умирающего от жажды путника в раскалённой под палящим солнцем пустыне.
