— Мне он не нравится, — пробормотала она, понимая, что Кинан прав, и сердясь на него за это. Микки просто делал свою работу. Но он ей все равно не нравился.
— Открой дверь, Джейсон, — сказал Ки, встав между Рейчел и дверью.
Она взвизгнула и поджала под себя ноги, сознавая, что это слабая зашита.
Джейсон заколебался, глядя на нее. Но затем посмотрел на Ки и повиновался. Он открыл дверь, отошел в сторону и пропустил Микки. Затем вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.
«Предатель!» — подумала Рейчел и решила, что она больше не станет отвечать на его вопросы о Саб-Роуз.
— Иди сюда, Микки, — позвал Ки тихим, ласковым голосом.
Волк протрусил к своему хозяину и сел против него, ожидая команды. Ки обернулся к Рейчел, и животное склонило голову, высунув язык.
— Протяните руку, Рейчел. Дайте ему понюхать ее.
Она в ужасе уставилась на Ки:
— Вы что, с ума сошли?
— Волки уважают храбрость и нападают на трусов. Протяните руку и назовите себя. Пусть он подойдет к вам.
Рейчел взглянула на свою совершенно здоровую правую руку, решая, выглядит ли она, с точки зрения волка, хорошим куском мяса. Медленно, осторожно, с большой неохотой она протянула ее хищнику. Микки облизнулся.
— П-привет, Микки, — прошептала она.
Он не двинулся с места. Рейчел видел, как Ки подтолкнул волка коленом. Микки встал и подошел к ней. Высунув язык, он лизнул ей кончики пальцев. Рейчел на всякий случай согнула их в кулак.
— Еще раз, — приказал Ки ласковым, но твердым голосом. — На этот раз не убирайте руку.
Она смерила этого властного гиганта возмущенным взглядом, но медленно повиновалась. Черт побери, ей придется подружиться с этим волком. Он может оказаться серьезной помехой в ее поисках секретной комнаты.
Микки подошел ближе, и Рейчел осторожно провела рукой на его шее. Зверь прыгнул вперед и, вскочив передними лапами ей на колени, лизнул ее в подбородок.
Рейчел зажмурилась и затаила дыхание.
— Довольно, Микки, — остановил его Ки.
Рейчел открыла глаза и увидела, как Ки опускает волка на пол.
— Ну как, по-моему, неплохо, не так ли? — спросил он, занимая место Микки на коленях перед ней. Он отвел с ее лица прядь волос и заложил ей за ухо. — Теперь вы можете рассказать людям, что вас поцеловал волк.
Рейчел считала, что ее уже целовал волк — прошлой ночью. Она вытерла лицо рукавом свитера.
— И не убегайте больше от него. Он любит охотиться, а ваше кресло для него новая добыча.
— Вы не будете держать его на улице?
— Нет. Он часть моей команды. Если вы принимаете меня, то принимайте и моего волка.
— А что, если мне не нужен ни один из вас?
Ки сверкнул глазами.
— Мне нет до этого дела.
— Будет, если я в конце концов потеряю терпение.
Он усмехнулся:
— Маленькие послушные девочки не теряют терпения.
— А я могу потерять, — сказала она голосом, в котором звучало предостережение. — Мне не нравится, когда меня возят в коляске большие мужчины с еще большим самомнением, не люблю, когда для меня что-то делают помимо моего желания, и я не люблю волков. — Она сделала паузу и наградила его высокомерным взглядом. — И еще я не люблю, когда мужчины по ночам вламываются в мою спальню только для того, чтобы доказать, что могут это сделать.
К тому времени, когда она умолкла, лицо Кинана приняло самое невинное выражение. Только веселые огоньки в его глазах говорили о том, что ее лекция забавляла его. У Рейчел прямо-таки чесались руки, чтобы влепить ему пощечину.
Она сжала пальцы в кулак, подавляя это желание. Этот человек, стоящий перед ней на коленях, обладал способностью пробудить в ней самые темные стороны одной усмешкой. Или поцелуем. Или прикосновением.
А теперь он касался ее, хотя, может быть, сам не сознавал этого. Он гладил ее бедро — медленно делая круговые движения, чуть не доводя ее до чувственного экстаза.
— В чем дело, Рейчел? Клянусь, я никогда не видел, чтобы у женщины так быстро менялось настроение. То вы ругаете меня на чем свет стоит, будто я утопил вашу кошку, то в следующую минуту таете от моей ласки.
Рейчел наконец пошевелилась, но не для того, чтобы влепить ему пощечину. Она просто обвила руками его шею и прижалась к его губам.
Имея выбор поцеловать нахала или ударить его, она решила, что это будет менее безрассудным. Реакция на ее поступок последовала немедленно. Бедняга был так поражен, что буквально свалился на пол. Рейчел не разжала рук, и они оба оказались на ковре. Микки начал бегать вокруг, желая поучаствовать в игре.
Придя в себя от первоначального шока, Ки принялся страстно отвечать на ее поцелуи.
Рейчел пыталась бороться с собой, но сдалась. Внезапно вспыхнувшая неконтролируемая страсть пронзила ее тело как молния. Она хотела Кинана Оукса. Хотела безумно, неистово, как никогда не хотела ни одного мужчину.
Она приоткрыла губы и приняла в свой рот его язык, схватив его за волосы и поворачивая голову, чтобы усилить контакт. Его руки обвились вокруг ее спины, и она почувствовала, как мир закружился перед ее глазами. Внезапно они поменялись позициями: теперь Ки оказался наверху, примостившись между ее бедрами, и упирающаяся в нее восставшая плоть свидетельствовала о том, что он понял смысл ее поведения.
Все естество Рейчел пылало от ощущения близости прижимавшегося к ней тела. Она вцепилась в воротник его пижамы и сорвала ее с его плеч. Очевидно, и сам желая освободиться от одежды, Ки передернул плечами, сбрасывая рубашку окончательно, и снова опустился на девушку, впиваясь губами в ее лицо, шею и подбородок.
Она сжала его обнаженные плечи и поцеловала в крепкую челюсть, а потом нежно пососала мочку уха.
Теплый влажный язык проник в ее собственное ухо, и Рейчел удивленно открыла глаза.
Микки-Маус помогал своему хозяину.
Рейчел вскрикнула.
При звуке ее голоса Ки вскочил, и все его тело напряглось, словно для борьбы или от неудовлетворенной страсти. Она не знала, от чего именно.
Микки воспользовался перерывом и подвинулся ближе, снова облизывая ее лицо.
— Эй ты, ненасытный волчище! Слезь с нее! — закричал Ки, отталкивая Микки.
Рейчел выползла из-под них двоих и опять вытерла лицо рукавом свитера. Она дотащилась до софы, не зная, плакать ли ей, смеяться или кричать. Больше всего, однако, ей хотелось провалиться сквозь землю.
Она снова стала вытирать лицо и заметила, что ее рука дрожит то ли от пережитых эмоций, то ли оттого, что и ее собственная страсть осталась неудовлетворенной.
— Леди, вы опасны, — сказал Ки, подходя к ней и опускаясь возле софы на колени.
Они оба уставились в дальний угол комнаты.
— Простите, — прошептала она. Ее голос дрожал не меньше, чем руки.
