— Возможно, принц захочет произвести на вас впечатление.
— Надеюсь, что нет. — Елена нахмурилась. — Такие мужчины, как он, не в моем вкусе.
— Так скажите, кто в вашем? — с улыбкой спросил виконт.
Его любопытство казалось безграничным, и это забавляло Елену. Она со смехом отмахнулась от него в надежде на то, что он оставит эту тему.
— Что ж, тогда позвольте мне подумать и догадаться, — продолжал Уильям. — Вероятно, это джентльмен, обладающий немалым богатством, весьма довольный своим местом в жизни, честолюбивый и достаточно ответственный, не так ли?
Елена невольно рассмеялась:
— Да, неплохое описание. Но вы оставили в стороне личные мотивы, а они тоже важны.
— К тому же он должен уметь говорить и слушать. Должен любить споры… а еще больше должен любить плотские удовольствия.
— Да замолчите же! Вы вернетесь, чтобы позаниматься с Мией языком?
— Да, благодарю за то, что вы это предложили. Она с нетерпением ждет бала у Меткафов. Скажите, а вы будете нервничать этим вечером, когда останетесь за ужином без меня?
Елена покачала головой:
— Нет, я никогда не нервничаю. — Она лгала и себе, и племяннику. — Ведь мне случалось выступать почти перед всеми особами королевской крови в Европе. Между прочим, и перед Наполеоном выступала.
— Что ж, если не нервничаете, то это очень хорошо. Потому что я собираюсь вам кое-что сообщить. — Сделав паузу, виконт добавил: — Сегодня на вечере будет герцог Бендас.
— Бендас? — переспросила Елена.
— Да, — кивнул виконт. — Правда, не знаю, надолго ли он там задержится. Прием будет длиться до утра, а он теперь не очень любит засиживаться.
— По правде говоря, это не имеет значения, — пробормотала Елена. — У меня нет намерения произвести на него впечатление. И теперь он никак не сможет повлиять на мой репертуар. — Она посмотрела в окно, потом перевела взгляд на букетик фиалок, который держала в руке.
— Герцог Мерион тоже есть в списке гостей, — неожиданно сказал виконт.
— Не стоит так радоваться, — пробурчала Елена. Лорд Уильям рассмеялся:
— Прошу прощения, синьора, я не знал, что вы с ним терпеть друг друга не можете.
— Да мы ведь едва знакомы… — Елена пожала плечами.
— Не судите его строго, дорогая. Когда речь заходит о моем дедушке, Мериона охватывает неукротимая жажда правосудия. Я уже говорил вам, что он яростно защищает свои интересы.
— А что между ними произошло?
— У них была дуэль, а Роулендсон изобразил это в карикатурном виде. Мерион вызвал деда. И случайно во время дуэли был убит юный грум Мериона.
— О Боже, Уильям! — Елена вздохнула. — А из-за чего была дуэль?
— Об этом вам лучше спросить самого Мериона.
— Спросить его? — Она покачала головой. — Нет, не стану. К тому же еще вопрос: должна ли я ему сообщать, что я — дочь Бендаса?
— Нет, не должна, — заявил Уильям. — Ни в коем случае. Сколько раз вам говорить, что для него его семья — превыше всего?
— Ладно, хорошо, — со вздохом кивнула Елена. — Но по вашим словам выходит, что он негодяй. А я-то думала, что он вам нравится.
— Так и есть. Даже очень нравится. Но тут мои чувства вступают в противоречие с долгом. Поэтому и для нас, Бендасбруков, инцидент исчерпан. Вы же понимаете, что мой долг — оберегать герцогство?
— В каком ужасном положении вы оказались, Уильям!
— Ну, мой отец оказался в худшем. Впрочем, одно я могу вам пообещать. Второй дуэли между Бендасом и Мерионом не будет. Я не допущу, чтобы дело дошло до этого.
— В этой связи происшествие с платком обретает еще более нелепый характер.
— Да, верно, — согласился Уильям. Он нахмурился, давая понять, что ему эта тема неприятна.
— А может быть, герцог Мерион уедет рано? — предположила Елена.
— Нет, едва ли уедет, если не захочет раздражать Принни. Никто, кроме таких пожилых людей, как Бендас, не вправе покидать вечер раньше самого принца-регента.
Елена молчала, и виконт спросил:
— А вы сможете петь в присутствии их обоих — Бендаса и Мериона?
— Да, конечно. — Она пожала плечами. — А почему бы и нет? Ведь искусство — мое утешение, дорогой Уильям. Как для вас — верховая езда.
Такое сравнение виконту понравилось, и он с улыбкой закивал:
— Да-да, понимаю.
После этого они ехали в полном молчании.
«Мой отец — и герцог Мерион, — думала Елена. — А может, и десятки других герцогов, а также и особы королевской крови…» Слава Богу, что титулы давно перестали впечатлять ее. Но взаимная ненависть — это нечто совсем другое. И для нее было бы лучше избегать как Мериона, так и Бендаса.
У герцога Мериона путь до дворца занял менее пяти минут. По правде говоря, пешком он мог бы добраться и того скорее. По случаю званого вечера дворец был ярко освещен. Огнями сияли все окна.
Оказавшись внутри, Мерион понял, что добраться от входа до главного зала будет очень трудно. Он знал также, что принц-регент воспримет как оскорбление, если он явится позже хозяина. А вечер обещал тянуться до бесконечности.
Сопровождающий вел его по коридору.
— Ваша светлость, будут присутствовать все герцоги королевской крови, а наряду с ними — не менее сотни гостей. Среди них много одиноких женщин — и тех, что никогда не были замужем, и вдов.
Принни играет в новую игру, хочет быть свахой? Мерион размышлял, будет ли он поощрительным призом для молодых леди, не приковавших внимание герцогов королевской крови.
— Я полагаю, после ужина будут танцы, — продолжал сопровождающий. Это означало «Не пытайтесь сбежать до рассвета».
Мерион тотчас же заметил, что добрая половина приглашенных прибыла раньше его, причем все они выстроились по обе стороны красного ковра, разделившего комнату надвое. Тут же находились и столы, сервированные для изысканного ужина, а один из столов был предназначен для принца-регента и его личных гостей.
Сопровождающий представил Мериона церемониймейстеру, и тот, ударив жезлом о пол, объявил о его прибытии:
— Его светлость, герцог Мерион!
Голос церемониймейстера, на удивление звучный, эхом прокатился по огромному залу. Затем последовали поклоны и реверансы, после чего разговоры возобновились.
Мерион пробирался сквозь толпу, обмениваясь приветствиями со знакомыми. Вскоре он увидел Кайла, беседовавшего с двумя дамами, и уже хотел направиться к нему, но тут вдруг заметил герцога Бендаса. Этот человек был довольно стар и с трудом ковылял по проходу, освобожденному для него гостями. Он шел, тяжело опираясь на трость, а затем, не обращая внимания на то, что все присутствующие стоят, потребовал для себя стул.
