Наглый тон и открытая враждебность этого письма не случайны. Именно в пору «Трех лет» Шевченко все более остро разоблачает фальшивое, антинародное лицо либералов, и Кулиш, ревниво следивший за деятельностью Шевченко, знакомый со многими его еще не опубликованными произведениями, загорался открытой ненавистью к поэту-революционеру, подлинному крестьянскому демократу
На издании шести эстампов «Живописная Украина» прекратила свое существование.
Развеялась и мечта об освобождении закрепощенных родных. Шевченко очень тяжело это все переживал
Но ему в то же время приходилось много работать: шла последняя зима, приближался срок окончания Академии художеств
VIII. ТАЙНОЕ ОБЩЕСТВО
Курс Шевченко окончил.
Совет Академии художеств 22 марта 1845 года постановил- «Поелику Шевченко известен Совету по своим работам и награжден уже за успехи в живописи серебряной медалью 2-го достоинства, то удостоить его звания неклассного художника и представить на утверждение общему собранию Академии».
Общее собрание состоялось, однако, только осенью, поэтому формальный аттестат был выдан Шевченко лишь 10 декабря 1845 года (за № 1267) и переслан ему на Украину товарищем по академии Иваном Гудовским
Аттестат, украшенный пышным гербом — в сиянии и облаках, — с надписью «Императорская С. П Б Академия художеств» («Императорская» — буквами покрупнее, «Академия художеств» — буквами помельче) подписали:
— Президент герцог Максимилиан Леихтенбергский
— Конференц-секретарь В. Григорович.
Между тем Тарас Шевченко хлопотал перед соответствующими полицейскими органами о разрешении снова выехать на Украину.
Может быть, он уже в это время лелеял мечту о создании на Украине тайного революционного общества: ведь он знал о существовании в Петербурге таких обществ…
Шевченко 23 марта писал Якову Кухаренко, служившему на Черноморье:
«Я сегодня оставляю Петербург. Буду летом в Таганроге…»
Но разрешение на выезд задержалось. Только в конце марта удалось выехать из Петербурга в Москву и далее на Украину.
В этом году зима была небывало снежная, а весна— поздняя и быстрая. Наводнением на Днепре затопило многие прибрежные села, местечки и даже Киев; а дороги, никогда не отличавшиеся на Руси большими удобствами, так размыло, что сообщение кое-где было совершенно прервано.
Кибитка вместе с проезжими не раз целиком окуналась в грязную ледяную воду; вся захваченная с собою провизия промокла, и ее пришлось выбросить уже в Подольске. «Итак, от Подольска до Тулы пропутешествовал я на пище святого Антония, а от Тулы до Орла на той же самой пище, потому что город Тула, хоть и славится ружьями и гармониками, но колбасною лавкой не может похвалиться…»
После тяжелого путешествия, в середине апреля, Шевченко приехал, наконец, в село Марьянское (Марьинское), близ Миргорода, где его ждал местный помещик Лукьянович, заказавший известному столичному художнику портреты всех членов семьи.
В Марьянском Шевченко прожил довольно долго. Ему удалось здесь, уже зная нравы провинциальных душевладельцев, полностью отгородиться от «господ», выполняя лишь свои договорные обязательства.
Бывший повар Лукьяновича Арсений Татарчук и его жена Горпына спустя полвека рассказали, что Шевченко поселился отдельно от Лукьяновича, во флигеле; помещик предложил крепостного лакея «для личных услуг», но поэт наотрез отказался от таких «удобств».
— Тарас Григорьевич вставал с рассветом и тотчас принимался за работу Всегда-то он трудился! Когда портреты хозяев не рисовал, так все время читал (а у помещика была огромная библиотека: на семи пароконных подводах привезли! Заняли две комнаты) или же писал: письма, сочинения свои.
Иногда Шевченко бродил по окрестностям Марьянского, подолгу мог сидеть или стоять на одном месте, рассматривая виды, а то срисовывал. Изредка ездил купаться на реку Псел, заезжал к соседу — Замятнину. Да раза два уезжал в Яготин, к Варваре Николаевне Репниной, оставался у нее дней на пять, а потом возвращался к Лукьяновичам.
Почти всех крепостных Марьянского Шевченко знал по имени. Часто по вечерам выходил на деревенскую улицу, и появления его крестьяне — и старики и молодежь — ожидали с нетерпением. Шевченко чрезвычайно оживлялся; рассказы его лились один за другим; он читал и собственные произведения: «Сон», «Кавказ», «Послание к землякам»…
Ведь недаром в имении Лукьяновича после пребывания здесь Шевченко дух протеста среди крепостных заметно возрос. Рассказывают, что однажды кто-то из несправедливо обиженных барином крестьян прямо бросил ему в лицо:
— Вы не барин, а палач!
Дерзкого за это страшно высекли, он долго болел, а затем его отдали в солдаты. Но в конце концов Лукьянович был убит своими крепостными.
Портреты и пейзажи, выполненные Шевченко во время пребывания в Марьянском, не сохранились.
Здесь же написано им несколько крупных поэм: «Еретик» («Иван Гус»), «Слепой» («Невольник»).
Поэма «Еретик» рисует великого чешского народного вождя Яна Гуса, его борьбу с папством и феодалами.
Гус был предательски схвачен врагами и сожжен Но его казнь только усилила мощное антифеодальное движение народа; после его гибели вспыхнули знаменитые гуситские войны. Революционным крестьянско-плебейским течением — так называемыми «таборитами» — руководил Ян Жижка.
Шевченко говорит об этом:
Гуса осудилиИ сожглиНо божье словоС ним не умертвили……Постойте! —Вон над головоюСтарый Жижка из ТабораВзмахнул булавою.
Шевченко изобразил Гуса как борца за народные права, и в революционно-демократической направленности— основная сила поэмы «Еретик». Начальные ее строфы сделались народной песней:
Кругом неправда и неволя.Народ замученный молчит,А на апостольском престолеМонах раскормленный сидитОн кровью, как в шинке, торгует,Твой светлый рай сдает внаем!О царь небесный! Суд твой всуе,И всуе царствие твое
В защиту народных прав, против самовластия выступает Шевченко в поэме:
Разбойники, людоедыПравду побороли,Осмеяли твою славу,И силу, и волю!Земля скованная плачет,Словно мать по детям!Кто собьет оковы эти,Встанет в лихолетьеЗа евангелие правды,За народ забитый?Некому! Неужто ж, боже,И не ждать защиты?Нет! Ударит час великий,Час небесной кары!Распадутся три короныВысокой тиары…Распадутся!..
Судьба порабощенного, лишенного социальных и национальных прав чешского народа, конечно, связывалась в воображении поэта с судьбой народа его родной Украины.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
