Особенно если я хочу, чтобы она ответила взаимностью на любое из чувств, которые я к ней испытываю.
Итак, я киваю и отступаю от нее на полшага. — Мои извинения, — ворчу я.
Я слышу, как Лэндон издает сдавленный звук.
Я бесконечно благодарен, что Ривера здесь нет, чтобы услышать мои извинения.
Но Скайлар просто кивает и кривит губы. — У меня такое чувство, что ты не часто это делаешь, — возражает она, забавляясь.
Я издаю смешок, в то время как Лэндон хихикает. Я провожу рукой по волосам, борясь с желанием заключить ее в свои объятия.
Я хочу завернуть ее в одеяла для гнездования и держать в гнезде, которое мы соорудили для нее.
Я не хочу, чтобы она и пальцем пошевелила, и я хочу швырнуть Лэндона в стену за то, что он вообще позволил ей встать с постели.
Возможно, у меня тоже есть некоторые проблемы с контролем.
Но за последний месяц внутри меня что-то щелкнуло. Она — единственное, о чем я думаю, когда раньше это была просто работа.
Даже эти случаи уступают Скайлар.
Омеге.
Должно быть, именно это чувствовали Лэндон и Ривер.
Я понимаю, что смотрю на нее, и она наклоняет голову. — Эй, ты в порядке? — тихо спрашивает она меня, в ее глазах вспыхивает беспокойство.
Я усмехаюсь и засовываю руки в карманы. Последний человек, о котором ей нужно беспокоиться, — это я.
Эта самоотверженная, смешная девушка.
Я полностью игнорирую ее вопрос. — Они говорили с тобой о твоем заявлении? — Спрашиваю я, уже страшась ответа.
Она прикусывает пухлую губу, тяжело вздыхает и направляется к дивану, садясь с противоположной стороны от Лэндона. Я неловко стою там, неуверенная, стоит ли мне присоединиться к ней. — Да, — ворчит она, и воздух наполняется запахом ее печали. — Я не… Я не уверена, что готова.
Лэндон бросает на меня сочувственный взгляд.
Итак, еще раз, я собираюсь быть плохим парнем.
Ее заявление важно, чтобы помочь найти других Омег, особенно ее лучшую подругу. В идеальном мире она бы этого не сделала. Я бы не настаивал, чтобы она делилась своей травмой с кем бы то ни было.
— Можно мне присесть? — Я указываю на кресло слева от ее дивана.
Она кивает, ее глаза широко раскрыты. — Конечно, — говорит она, заламывая руки.
Я даже отсюда чувствую запах ее беспокойства.
Садясь, я замечаю, что она накрылась одним из одеял, которые я выбрал для нее. Чувство гордости наполняет мою грудь, но длится это недолго, когда я замечаю беспокойство на ее лице.
Она и недели не пробыла дома после больницы, а я уже собираюсь попросить ее сделать кое-что невероятно сложное.
— Как много ты знаешь о делах O? — Я спрашиваю ее, и Лэндон смотрит на меня с любопытством.
— Хм, немного, — говорит Скайлар, бросая быстрый взгляд на другого Альфу. — Я знаю, что для его приготовления используют кровь Омег, и что за последние недели пропала куча омег. Но что их находят живыми. — Она задыхается на последнем слове, и у меня болит в груди.
Позаботьтесь об Омеге.
Утешь ее.
Но она не тянется к моей руке. Вместо этого я должен наблюдать, как она находит руку Лэндона и переплетает их пальцы.
Мой внутренний Альфа воет от ревности, но я киваю и продолжаю смотреть ей в глаза.
— Это верно. Но, кроме того, O настолько мощный, что имитирует эйфорию от предъявления права на пару, — говорю я торжественно. — Итак, это вызывает сильное привыкание у всех. Особенно у Бета-версий, которые никогда не испытывали брачных уз.
Ее взгляд становится отстраненным. — В этом есть смысл, — медленно произносит она.
— Кроме того, им легко передозировать, — добавляю я. — Именно так мы смогли идентифицировать некоторых поставщиков и дилеров.
Лэндон смотрит на меня с опаской. Я могу сказать, что он хочет, чтобы я остановился; что он не хочет, чтобы запах страха Скайлар пропитал комнату сильнее, чем это уже произошло.
Но я встречаю широко раскрытые глаза Скайлар и продолжаю давить.
— Однако, — продолжаю я. — Каждая Омега была найдена живой. Каждая. Единственная. Одна. Даже в случаях за пределами Калифорнии. Что неслыханно при таком виде торговли людьми.
Скайлар смертельно бледнеет. — Они нужны им живыми, — шепчет она сама себе. — Они должны быть живыми.
Я наблюдаю, как она понимает, что я пытаюсь ей сказать.
Эйприл жива.
Ее дыхание тяжелое, а запах кислый от страдания, когда она смотрит на подлокотник дивана, отказываясь встречаться со мной взглядом.
— Винсент, я не думаю, что тебе следует… — начинает Лэндон, но я перебиваю его.
— Скайлар. Посмотри на меня, — говорю я, в моем голосе слышатся командные нотки.
Она смотрит на меня снизу вверх, ее насыщенно-голубые глаза полны слез.
— Вот почему твое заявление так важно, — говорю я. — Любая информация, которой ты располагаешь о случившемся, может привести к тому, что мы спасем больше Омег.
— И найти Эйприл, — шепчет она.
Я киваю.
Она дрожит, и я в ужасе от того, что разрушил любое подобие отношений, которые могли бы быть у нас с ней.
Это та часть, где она выгоняет меня из своего дома и плачет Лэндону и Риверу.
Одинокая слеза скатывается по ее щеке.
Ты сделал это с ней, идиот.
Я знаю, что выгляжу холодным и бессердечным. Судя по тому, как Лэндон бросает на меня кинжальные взгляды, очевидно, что я переборщил.
Но Скайлар продолжает смотреть на меня, ища в моих глазах что-то, что, я надеюсь, там есть.
Я хочу, чтобы она поняла, что я пытаюсь ей сказать.
— Ты сможешь это сделать, — уверяю я ее. — После того, через что ты прошла, нет ничего, чего бы ты не могла сделать.
Это то, что я знаю нутром. Я увидел пламенный дух с того момента, как встретил ее. Милая и заботливая снаружи, с силой воина внутри.
Кое-что, чего я не оценил во время нашего первого общения.
Но я не буду настаивать на этом. Это ее голос и ее опыт, и я больше не буду портить наши отношения.
Я сказал свое слово.
Наступает долгая минута молчания, пока я смотрю на Лэндона, который все еще наблюдает за Скайлар, нахмурив брови.
Потребность в защите очевидна в языке его тела. Я могу сказать, что ему до боли хочется заключить ее в свои объятия.
И это я настаиваю на том, чтобы силой вскрыть ее раны.
Когда она открывает рот, я готов к тому, что она отвергнет меня.
Но то, что она говорит дальше, ошеломляет меня.
— Я хотела бы поговорить с тобой наедине, Винсент.
21
СКАЙЛАР
Я была готова сказать Лэндону, что не смогу этого сделать, пока не появился Винсент.
Хотя я знала, что мне нужно дать свое заявление, я просто не была готова к этому.
Я не смогла.
Но Винсент видит меня не так, как я вижу себя.
Он смотрит на меня так, словно я сильная, а не просто жертва.
Ривер и Лэндон одержимы заботой обо мне, которую я обожаю.
Но то, что Винсент откровенничает со мной о том, почему я должна сделать заявление и что это может сделать для Эйприл, заставляет что-то во мне переключиться.
Чувство вины пронзает меня изнутри, когда я прошу Лэндона оставить нас наедине, но он просто улыбается и целует меня в лоб, говоря, что недалеко уйдет.
— Напиши мне, если я тебе понадоблюсь, — говорит он. — Я могу ненадолго съездить в участок.
Я слегка улыбаюсь ему и жду, пока закроется входная дверь, прежде чем снова обращаю свое внимание на Винсента.
Выражение его лица нейтральное, но я улавливаю комок у него в горле, когда он сглатывает.
Он… выбит из колеи. Даже когда его насыщенный, теплый аромат окутывает меня, как тяжелое одеяло, я чувствую в нем тревогу.
— Почему ты так нервничаешь? — Я спрашиваю его мягко. — Ты не был таким, когда Лэндон был здесь.
Его ярко-голубые глаза удивленно моргают.
— Нервничаю? — медленно произносит он низким и нежным голосом. — Ты за такого меня принимаешь?
