мешал мне его лечить.
Кровь и так уже залила весь его дорогущий шоколадно-коричневый с золотом костюм. Да уж, зря Ромери так разоделся. На одежде у него теперь две дырки: сзади и спереди. Одежду после такого только выбрасывать.
Впрочем, не это главное. Пуля прошла через рёбра наискосок и прошила трахею в аккурат посередине. Попади она чуть ниже, угодила бы в сердце, и тогда Ромери труп. Хотя… не будь у меня эльфийской целительной магии, он окочурился бы за минуту.
На прошлой неделе наш поток проходил распределение, где сфера показала у меня двойную предрасположенность: к целительству и боевой магии. Ясень пень, я пойду на факультет целительства, кафедру зельеварения, но и от физических тренировок мою тушку никто не освободит. Вот оно как в жизни пригождается! Неровен час, меня снова похитят или организуют нападение.
Сегодня я впервые спасала человека от смертельного ранения. По иронии судьбы это оказался Ромери, заслонивший меня собой от пули. Почти герой.
Похоже, Ромери в самом деле меня любит. Ну, или влюблён, одержим мной.
Но я уже говорила: некоторые поступки никак не загладить. Моих чувств уже не вернёшь.
Я давно уже не жажду отомстить ему. Кончится эта история, и я оставлю его в покое. Даже дам показания в его пользу, если понадобится, чтобы не ломать парню жизнь. Прощу ему, что он поддался влиянию своего родственника и пошёл на преступление. Всё-таки семейка у них ещё та.
Спасибо Лорене, что отвела.
На этом всё. Большего великодушия и всепрощения Ромери от меня не дождётся. Не война, не мир — безразличие.
Закончив с исцелением, я подняла голову и огляделась.
Папуля мудро «заморозил» рот вонючке и силовыми нитями приковал его к стене. Сам стоял, не вмешиваясь в мои дела, и просто контролировал ситуацию.
Священник, который должен был провести свадебный ритуал, так и не вышел к нам. То ли спрятался, то ли убежал через другой выход.
Вокруг было подозрительно тихо, если не считать звона в ушах после выстрела.
— Я закончила. Теперь его нужно в госпиталь. Он потерял много крови, — сказала я, чтобы хоть как-то преодолеть чувство неловкости и стыда перед папой.
Интересно, с какого момента папуля присоединился к нашей компании? Что успел услышать и какие сделал выводы?
На мою реплику папуля с очень серьёзным видом кивнул и сухо ответил:
— Я отправил сигнал. Сейчас сюда прибудут жандармы.
— Так, значит, вы с этим типом знакомы? — поинтересовалась я, хотя и так понятно.
Вонючка страшно по-коровьи вращал зрачками и мычал, но не мог пошевелиться.
— Я бы не назвал это знакомством, — холодно, чуть высокомерно ответил папа. — Это Гвидо де Кальди. Когда-то мы учились в одной группе в академии, — вдруг его ледяной взгляд метнулся в сторону лежащего трупиком окровавленного Ромери. — Теперь, может, просветишь меня, кто это? И почему мой бывший одногруппник пытался устроить вашу свадьбу?
— Это Ромери, — тяжко вздохнула я. — Мы встречались одно время, но расстались. Когда он узнал, что я герцогиня, решил любой ценой жениться на мне, а когда дошло до дела, струхнул и пытался отпустить меня.
— Ясно, — ну, очень недовольно процедил папуля. — Расскажешь обо всём в участке.
Вскоре мы услышали приближающийся топот сапог, а я постаралась сбросить с себя ощущение грядущих больших проблем.
* * *
В суматохе день докатился до позднего вечера.
После показаний, данных в участке, меня ждал тот самый разговор с папой, которого я опасалась.
Причём с виду всё выглядело чинно: мы неспешно ехали в арендованном экипаже, якобы любуясь вечерними городскими улочками, а на самом деле…
Папа произнёс слова, после которых сердце у меня оборвалось и ухнуло куда-то под скамейку, разлетевшись в мелкую крошку:
— Лидия, я вынужден забрать твои документы из академии.
* * *
Несколько секунд я просто дышала. Очень хотелось визжать, вопить, драть когтями обшивку стен, но ясно-понятно, что это не поможет мне. А посему дышим, думаем и по-императорски держим себя в руках.
— Я понимаю, почему ты расстроен, — начала мягко. Скандалы в карете ведь нам ни к чему, верно? Истина в споре не рождается. Тут нужна конструктивная дискуссия. — Но ты зря переживаешь. Я возьму с Ромери клятву, чтобы никому не проболтался обо мне.
— Даже если он будет молчать, его семья уже знает о тебе, а значит, скоро узнают и другие люди.
Папа прав: слухи — как ветер — в клетке не удержишь.
Но пока рано сдаваться.
— Ну, и что в этом такого? Мама же училась под своим именем. И Никки учится. С толпами альфонсов можно и смириться, и вообще не замечать их.
— Лидия, я отпустил тебя учиться в академию с условием, что твоё имя будет скрыто! — и снова привет, «суровый папочка». — И ты не хуже меня знаешь, почему! Твоя персона и без того привлекает к себе слишком много внимания. Один твой бизнес с зельями делает тебя мишенью для конкурентов. И, поверь мне, в Зоте немало подпольных зельеваров, чей хлеб ты отбираешь. Скоро на тебя начнётся настоящая охота, если уже не началась.
Об этом я как-то не думала. Папуля опять прав. Надо бы прощупать почву: вдруг кто-то уже помышляет избавиться от меня?
Но вслух я произнесла другое:
— У них кишка тонка пойти против родственницы императорского семейства, — фыркнула я. — К тому же со мной ребята, которые меня крышуют. Так что у меня всё схвачено.
— Ты, видимо, забыла, что сегодня в тебя стрелял Гвидо де Кальди, которому твоя высокородная персона в принципе не особо мешала. Не стоит недооценивать конкурентов.
— И меня тоже! — отметила про себя, что моя злость полезла наружу. — Я за полгода достигла того, чего многие не добиваются и за всю жизнь. Трудностей я не боюсь. А этот твой Гвидо де Кальди — не моя забота! Он мстил тебе в моём лице.
— Это уже неважно, Лидия. Этот город слишком опасен для тебя. Мне жаль, но я не готов рисковать единственной дочерью, — сейчас папа безотрывно смотрел мне в глаза, явно показывая, что готов даже к самому бурному конфликту со мной.
Так-так-так! Похоже, это у него тут давние недоброжелатели, а не у меня. Что же такого папуля натворил по молодости, что бывшие одногруппники его так «любят»? И сколько их таких?
Ладно, это позже выясню. Сейчас главное на каждый папин аргумент привести свой контраргумент.
— И что ты мне предлагаешь? — спрашиваю, чтобы обрисовать себе худшие перспективы.
— Я найму тебе лучших учителей и тренеров. Получишь образование дома. Профессор де Грасс очень высоко оценила твой
