— Да.
— Это он?..
— Убил вашего дядю?
— Да.
Джонни кивнул. С минуту Джейн пристально смотрела ему в глаза, потом устало вздохнула.
— Вы искали человека по имени Ник. — Она помолчала. — Когда я была маленькой, дядя приезжал к нам в Чикаго… еще до того, как он уехал и стал профессиональным игроком… Он… называл меня… Никки…
Она сунула руку в карман пиджака и достала колоду карт в пачке.
Джонни подошел и взял у нее карты. Посмотрел на них, потом перевел взгляд на Джейн.
— Я нашла их вчера вечером здесь, в ящике. — Она показала на дверь, соединяющую ее комнату с комнатой Джонни. — С вашей стороны было открыто…
Джонни вынул карты из пачки, раскрыл веером.
— Вы их рассмотрели?
Она кивнула:
— В них ничего такого нет.
— Но у меня есть причины подозревать, что вашего… что Джима Лэнгфорда убили как раз из-за этих карт.
Джейн жалобно смотрела на него:
— Получается, что все вертится вокруг меня… Сначала дядя, потом муж…
Она умолкла, потому что Джонни внезапно наклонился и поцеловал ее.
Именно в этот момент Сэм Крэгг распахнул дверь.
— Эй! — крикнул он. — Ее нет в номере…
Тут он свистнул:
— Ого-го!
Джонни отступил от Джейн Лэнгфорд и со злостью посмотрел на Сэма:
— Иногда, Сэм, я просто не могу понять, как это я тебя терплю…
Джейн Лэнгфорд встала:
— Все в порядке.
Она слабо улыбнулась Сэму и вышла, не глядя на Джонни. Джонни подошел к внутренней двери, убедился, что задвижка с его стороны открыта, и подергал ручку. Ручка повернулась, но дверь не поддалась. Она была заперта с другой стороны. Он оставил ручку двери в покое и повернулся к Сэму.
— Тьфу ты, Джонни… Откуда ж мне было знать?
Джонни сказал:
— Я вдруг вспомнил, что пропустил сегодня ленч… а время уже обеденное.
Глава 20
Гилберт Хонсинджер, в черном галстуке, вошел в ресторан, когда Джонни и Сэм доедали пирог.
— Ну что же, джентльмены, — спросил он, — готовы сыграть?
— Во что прикажете, — ответил Джонни, — хоть в блошки, хоть в лудо,[8] хоть в лото.
— В покер.
— На покере я собаку съел, — сказал Сэм Крэгг.
— Тогда едем?
— Едем? — переспросил Джонни.
— Чатсворт пригласил нас к себе.
Джонни отодвинул стул.
Трое мужчин вышли из казино через черный ход, где их уже ждал огромный лимузин. За рулем сидел мучнисто-бледный человек лет тридцати.
Хонсинджер открыл заднюю дверцу для Джонни и Сэма и сам сел в машину после них. Он устроился в середине.
— Поехали, Тод, — сказал он шоферу. — Ранчо Чатсворта.
Машина рванулась вперед, вывернула на дорогу, проходящую рядом с отелем, а оттуда вылетела на шоссе. Через сотню метров они уже развили скорость сто километров в час.
— Слыхали про мужа миссис Лэнгфорд? — спросил Джонни как бы между прочим.
Хонсинджер кивнул:
— Он сам напросился.
— На много его ребята вас нагрели?
Хонсинджер улыбнулся, не разжимая губ:
— Не меня, Флетчер.
— Я слышал, они сорвали двести тысяч с вас и еще кое с кого.
Хонсинджер сказал:
— У Чатсворта будет и Райли Браун.
Джонни пожал плечами:
— Чем больше участников, тем больше я выиграю.
Было еще светло, хотя солнце на западе уже коснулось края гор. Это было лучшее время дня, и Джонни откинулся на спинку сиденья, наслаждаясь окружающим пейзажем. Лимузин промчался мимо «Эль Ранчо Вегас», мимо «Последней границы» и мили через две свернул на отличную дорогу, посыпанную гравием, которая в полумиле от шоссе нырнула в низину. Милю или две дорога шла по дну низины, затем повернула направо, на поле, покрытое громадными валунами.
Но вот машина выехала на открытое место, и Джонни впервые увидел ранчо ГЧ. Он негромко присвистнул. Сюда вложены немалые деньги! Приблизительно квадратная миля орошаемых пастбищ, фруктовые деревья, а за каменной оградой — невероятных размеров дом, бесчисленные сараи, амбары и конюшни.
Перед домом стояло несколько машин. Как только Тод, шофер Хонсинджера, остановил лимузин, к машине подбежал мексиканец и открыл дверцу.
— Добрый вечер, джентльмены, — поздоровался мексиканец на чистейшем английском.
— Хэлло, Панчо, — небрежно обронил Хонсинджер.
Он провел друзей в дом, где их встретила немыслимо толстая индианка и, переваливаясь, повела всех в комнату для игры размером не меньше чем десять на тринадцать метров.
Среди прочего здесь имелся и бильярдный стол.
Посредине комнаты стоял стол для игры в покер, но Чатсворт и несколько уже прибывших гостей сидели возле роскошного бара в дальнем конце комнаты, где мексиканец в испанском костюме раздавал напитки.
Чатсворт пожал руку Хонсинджеру и Джонни; он притворился, будто не заметил Сэма Крэгга.
— Гил, — сказал Чатсворт, — ты знаешь Райли Брауна. Флетчер — мистер Браун…
Джонни пожал руку седовласому мужчине с холодными глазами.
— Я слыхал, игра у вас идет неплохо, мистер Флетчер, — заметил Браун.
Стоявший возле бара рослый мужчина в сапогах и ковбойском костюме повернулся к ним.
— Сотня тысяч — это неплохо, — прогудел он.
— Мой сосед, Сэм Пейдж, — представил Чатсворт. — Территория его ранчо выходит в соседний округ…
Землевладелец стиснул руку Джонни, едва не раздавив ее.
— Рад познакомиться, Флетчер. — Затем протянул руку Сэму Крэггу: — И с тобой тоже, приятель… — Тут в его глазах промелькнуло удивление: — Эге!
Он поднатужился и сдавил руку Сэма. Вдруг его лицо побелело. Сэм разжал руку:
— Привет, ковбой!
— Господи ты Боже милостивый! — воскликнул Пейдж. — Сорок лет самые крутые мужики пищали от моего рукопожатия, а тут первый раз в жизни я сам дал задний ход!
— Ну что ж, джентльмены, — сказал Чатсворт, — начнем? Попозже подойдут еще несколько человек, но мне хотелось бы немного поиграть в покер, пока не стало слишком шумно.
— Я — за! — отозвался Пейдж.
Чатсворт явно собирался рассадить гостей по-своему, но Джонни проигнорировал указанный ему стул и сел справа от Райли Брауна.
Сэм обошел вокруг стола и плюхнулся на стул прямо напротив Джонни. Чатсворт, заметно разозлившись, сел слева от Сэма. Таким образом, Хонсинджер оказался справа от Сэма, а Пейдж — между Джонни и Хонсинджером.
— Джентльмены, вы все — мои гости, — заявил Чатсворт. — Выбирайте сумму.
— Здесь что, есть люди, которые играют с ограниченной ставкой? — поинтересовался Пейдж.
— Может, начнем с одного бакса? — предложил Сэм Крэгг.
Гилберт Хонсинджер улыбнулся своими тонкими губами, а Райли Браун устремил на Сэма пристальный взгляд своих холодных глаз:
— Что такое «бакс»?
Джонни рассмеялся:
— Сэм у нас шутник.
— Значит, обычные ставки? — спросил Чатсворт.
— Само собой, — сказал Пейдж. — Обычные ставки и все, что пожелаете поставить сверху.
— Я-то сегодня при деньгах, — сказал Джонни небрежно. Он вытащил пачку банкнотов и высыпал на стол пригоршню желтых фишек. — Такие здесь принимаются?
— По мне — сойдут, — ответил Чатсворт.
— Я их оплачу, — пообещал Хонсинджер.
Официант принес из-за стойки бара карты, две колоды. Чатсворт развернул веером одну колоду, и все взяли себе по карте, чтобы определить, кто будет сдавать. Победил Хонсинджер.
— Сдаю, — объявил он. — Начальная ставка — по двадцать пять…
Сэм бросил на середину стола монетку в двадцать пять центов. Чатсворт взял ее и швырнул на пол. Джонни бросил на стол желтый жетон. Сэм заморгал:
— Ого!
Со слабой улыбкой Сэм вытащил желтые жетоны, которые дал ему Джонни после своего последнего выигрыша в кости; жетонов было тридцать две штуки. Сэм поставил один из них. Хонсинджер, Пейдж, Браун и Чатсворт поставили наличные. Когда Чатсворт выкладывал на стол пачку банкнотов, на мгновение мелькнула нижняя из них. Это была купюра в тысячу долларов.
Хонсинджер ловко сдал карты.
— Можно начинать с парой семерок? — спросил Сэм, заглянув в свои карты.
— Когда я сдаю — не ниже валетов, — отозвался Хонсинджер.
— Тогда я — мимо.
Чатсворт тоже отказался от торга.
Пейдж швырнул на стол два банкнота по пятьдесят долларов:
— Открываю торги.
Джонни глянул в свои карты. Пара тузов, король бубен, валет бубен и десятка бубен. Один из тузов — бубновый. Может получиться флеш — или даже флеш-рояль… если сбросить второго туза.
Он положил на стол стодолларовую бумажку.
Райли Браун принял вызов, также положив деньги.
Хонсинджер бросил карты. Сэм помялся, но в конце концов тоже принял игру, так же как и Чатсворт.
— Прикупайте, джентльмены, — предложил Хонсинджер.
Сэм взял три карты.
— К семерочкам? — ехидно спросил владелец «Эль Каса Ранчо».
